Совершенные (СИ) - Суржевская Марина "Эфф Ир". Страница 49

«Он вывернет твою душу наизнанку, и ты сойдешь с ума…», – змеиный шепот Иглы наполнил уши. Я прикусила щеку, чтобы от него избавиться.

– Я?

– Ты говорила с ним в театре. И тоже спрашивала о разорванных линиях.

– Это неудивительно, – попыталась я выкрутиться. – Его статья вызвала большой резонанс в обществе. Как и всем, мне любопытно. Неужели профессор действительно сумел восстановить линии? Ведь считается, что это невозможно. Разрывы в линии Духа лишь увеличиваются со временем, но никогда не соединяются вновь! Это основа основ, фундамент всего учения о линиях! Профессор хочет опровергнуть то, что считается аксиомой.

Рэй молчал. Кажется, он даже не дышал, словно и не человек вовсе.

Я сделала глоток чая. И сосредоточилась.

Темнота сгустилась. Углы обозначились резче, мир потерял объем и стал двухмерным, будто вырезанным из бумаги… я посмотрела на мужчину, сидящего напротив.

И отшатнулась, едва не перевернув стул. Чай выплеснулся из кружки, обжигая голые колени.

– Что с тобой?

Что? Я задыхалась. И кажется, все-таки ослепла. Словно безо всякой защиты шагнула на орбиту планеты и широко распахнутыми глазами взглянула на млечный путь. Он отпечатался на сетчатке моих глаз и выжег внутри меня рисунок собственных звезд.

Я зажмурилась изо всех сил, но не смогла удержать катящиеся из-под ресниц слезы.

– Ванда, тебе плохо? Позвать врача?

Очень осторожно я приоткрыла один глаз. Потом второй. Истинный Дух, вроде я все еще вижу! Благодарю!

– Да что с тобой?

Я увидела твою душу, Рэй. И она ослепила меня.

Я никогда не видела ничего подобного. Я даже не сумела понять, есть ли в этой звездной системе черная дыра разрыва.

И вряд ли в ближайшее время я решусь еще раз попытаться это увидеть.

Медленно стряхнула с колен капли и допила чай.

– Ты не деструкт.

– С чего ты взяла? – дернулся он.

Похоже, я все-таки смогла пробить ледяную броню этого парня.

– Всего лишь предположение. – Я наконец пришла в себя и смогла восстановить дыхание и способность видеть. Правда, мир вокруг все еще казался слишком блеклым. Так бывает, если по глупости взглянуть на солнце широко открытыми глазами.

– Мой дух разорван сильнее, чем у многих из них, – глядя в одну точку, произнес Рэй. – Деструктами стали те, кого я люблю.

– Что с ними произошло?

– Они изменились.

Лицо Рэя стало замкнутым и пустым, а глаза совершенно темными, словно внутри него выключили весь свет.

– А если профессор ошибается? Или и вовсе – врет? Если соединить линии невозможно?

– Это должно быть правдой! – Рэй почти не повысил голос, но я подпрыгнула на своем стуле, словно меня подбросило потусторонней силой. Что-то в этом человеке было не так… Да что там! В нем все было не так! Начиная от млечного пути, который он носил внутри вместо линий Духа, и заканчивая чужим лицом с глазами мертвеца. Все не так, забери его бездна!

Компания деструктов вскочила, настороженно глядя в нашу сторону. Рэй обернулся и качнул головой, показывая, что все в порядке. А потом снова качнул, и отступники торопливо покинули столовую, оставляя нас с Рэем наедине. Я едва не присвистнула: вот это дисциплина! Такой мог бы позавидовать и сам генерал Вэйлинг!

Минуту мы молчали, рассматривая друг друга. Я не выдержала первой.

– Э-м… почему ты так смотришь?

– У тебя красивые глаза, – сказал он, глядя на меня в упор.

Я задохнулась. И вдруг показалось, что маска слезла с моего лица, и я осталась неприкрытой и беззащитной. Что странный парень каким-то невероятным образом мог увидеть меня такой, какой я предпочитала не быть. Настоящей.

Я поежилась, внезапно испугавшись и пожалев, что обрезала платье. Я вдруг остро ощутила, что мы остались вдвоем, что он на меня смотрит, и что у меня голые колени. Словно глупая девочка, решившая подергать за усы игрушечного тигра, вдруг обнаруживает, что тигр настоящий и голодный, а вокруг непроходимые дикие джунгли.

Воздуха стало меньше. Темное и густое притяжение разлилось в крови ядом. Нежеланное, опасное. И такое сладкое… С ужасом я ощутила, как внутри медленно разгорается пламя, течет лавой от пересохшего горла до низа живота.

Рэй уставился в свою кружку, из которой не выпил ни глотка. И вдруг тихо спросил:

– Хочешь, покажу тебе дом?

Нет, нет и нет.

Беги, Кассандра. Запрись в своей комнате, подтяни к двери самый тяжелый шкаф и сиди там, пока не придут миротворцы, чтобы тебя спасти. И даже не думай идти за ним…

– Конечно, – сказала я, проигнорировав голос разума.

Мы вышли в коридор и остановились. Рэй на меня не смотрел, он рассматривал пол под своими ногами и все больше мрачнел, словно не понимал, зачем вообще стоит рядом со мной.

– Дом выглядит очень старым, – заметила я, потому что, судя по виду моего спутника, он собирался не только отказаться от показа, но и запереть меня в ближайшем подвале.

– Ему почти три сотни лет, – хмуро ответил Рэй. В его голосе не было ни малейшего намека на желание что-то рассказывать.

– Он принадлежал твоим предкам?

– Семье моего близкого человека. – Рэй посмотрел на меня и тяжело вздохнул, сообразив, что я никуда не исчезну. – Моего духовного наставника. Ладно. Иди за мной.

Мы прошли до лестницы и поднявшись выше, оказались в сквозной портретной галерее. Большинство рам на обветшалом шелке обоев пустовало, но из некоторых все еще смотрели дамы в кокетливых шляпках и господа в старинных камзолах.

– Похоже, эта семья не бедствовала, – заметила я, рассматривая портрет пожилой матроны в бриллиантовой диадеме.

– Похоже, – по губам Рэя скользнула тень улыбки. Он слегка расслабился, словно нарисованные люди, окружающие нас, создали видимость чужого присутствия и разрушили тревожащее уединение. – В доме было больше ста комнат. Есть каминные залы, библиотека, салон для карточной игры и бывший птичник. А еще когда-то имелась оранжерея, Мишель мечтает ее восстановить. Если нам удастся провести здесь электричество и водопровод, конечно.

– Состоятельная семья. – Я осторожно потрогала выцветший узор на шелке обоев.

– Наставник не любит о них говорить. В юности семья от него отказалась, их судьбы пошли разными дорогами. Но справедливость восторжествовала, и спустя много лет он остался единственным наследником семейного состояния.

– Твой наставник сделал что-то предосудительное? Совершил преступление?

– Он решил служить богу, а не людям. – Рэй остановился у портрета сурового мужчины в бордовом плаще. – Это господин Клаус, основатель династии. Занимался торговлей, владел судами, перевозившими пряности и шелка. А еще – юношей и девушек, которых здесь, на севере, покупали богатые горожане. В качестве развлечения или рабочей силы. К сожалению, потомки господина Клауса продолжили этот путь. Согласись, их методы наживы нельзя назвать благородными. Моему наставнику было невыносимо смотреть на это, и в возрасте восемнадцати лет он сбежал. А вернулся сюда лишь десятилетия спустя.

– Похоже, вы близки? С твоим наставником.

– Он заменил мне отца. Да и мать, пожалуй. И многим пожертвовал ради меня.

– Тогда тебе повезло. Встретить столь преданного человека – большая удача.

Рэй повернул ко мне голову.

– В твоих словах звучит сожаление. Неужели у тебя нет таких близких?

– Конечно, есть, – соврала я, отворачиваясь. – Целая куча.

Краем глаза я видела, что он на меня смотрит, но решила сделать вид, что заинтересовалась портретами, и с преувеличенным вниманием всмотрелась в лицо торговца с поджатыми губами и сурово сведёнными кустистыми бровями. Его голову покрывал белый парик с кудельками, а шею оттягивала толстенная золотая цепь со знаком торговой гильдии. Лицо показалось мне смутно знакомым, но я так и не смогла понять, кого именно напоминает работорговец.

– Удивительно, что дом, который построил фактически преступник, стал приютом для таких, как вы.

– Как мы?

– Деструктов, – тихо сказала я и кивнула на портрет. – Пожалуй, в этом есть какая-то ирония, не находишь? И справедливость.