Три товарища (СИ) - Селютин Алексей Викторович. Страница 30

— Мы можем всё исправить…

— Вы? Вы исправить? Нет, вы не можете. Даже если захотите, у вас не получится. Не получится потому, что этого никогда не захочу я.

— Сынок! Ну прости нас! Прости за всё! — мать вновь протянула к нему руки, открыв заплаканное лицо.

— В другой жизни, — Алексей старался говорить спокойно, но всё же слёзы матери задели за живое. Он почувствовал сожаление, которое сразу переросло в гнев, едва перед глазами промелькнули моменты из несчастливого детства. — Всё! Не желаю вас видеть. Никогда не ищите со мной встреч и не пытайтесь играть в родителей. Быть родителями в моих глазах вы перестали давным давно.

Рамеш Патель, с исключительным интересом наблюдавший за этой сценой, собрался, было, вклиниться, чтобы успокоить Алексея. И даже немножко пристыдить. Но тот, видимо, потерял терпение. Торопливо сбежал со ступенек и направился к автобусу. Но отец перехватил его, попытавшись схватить за плечо.

— Не смей ко мне прикасаться! — злоба, появившаяся после того, как он увидел своих родителей, вырвалась наружу. Алексей резко дёрнулся, отчего не ожидавший подобного отец едва не упал.

— Лёш, погоди! Братишка, ну подожди ты! — на помощь бросилась сестра. Рамеш уже действительно собирался вмешаться, но вмешались другие силы.

Полноватая светловолосая девушка сжала ладонь Алексея. И тот не вырвал руку. Он принялся изучать её лицо, будто видел впервые в жизни. Отчасти, это было так.

— Ты повзрослела, я смотрю, — произнёс он очевидное.

— Я же скидывала тебе фотки на телефон, — она улыбнулась, словно для неё было очень важно наладить контакт с братом.

— Я их не смотрел, — буркнул Алексей. — Я ничего не хотел знать о… о вас.

Сестра помрачнела и облизала сухие губы.

— Отойдём? Попробуем поговорить немножко?

Она потянула его за руку и отвела достаточно далеко, чтобы испуганные родители не могли их слышать.

— Не злись, пожалуйста, — попросила она, оглядываясь на отца и мать. — Не горячись.

— Как у тебя дела вообще?

— У меня? У меня всё хорошо, — она поправила очки в тонкой оправе. — Я же писала, что поступила в БГУ. Уже на 2-м курсе учусь, как бы…

— Да? — растерянно переспросил Алексей. Об этом он совершенно забыл. Сообщения, которые на телефон присылала сестра, он читал редко. Номер не менял, чтобы иметь хоть какой-то контакт с ней, но вёл себя крайне отрешённо.

— А ты как? Что с тобой произошло? В новостях сообщали, что весь флот погиб. Национальный траур объявили… А затем ещё эти списки… Списки жертв опубликовали. Там мы нашли твоё имя.

— Я жив, как видишь, — ответил Алексей. — Помят немного, но жив.

— Мы были так рады, когда узнали, что тебе удалось попасть в состав флота. Это было очень неожиданно. Я всем в универе рассказала, когда тебя показывали в новостях, что ты мой брат. Хвасталась. И они даже сходство обнаружили.

— Отдалённое, разве что, — усмехнулся Алексей. А затем нахмурился, спохватившись. Он понял, что обидел сестру. С её лица даже улыбка сошла. — Ладно, прости. Я не могу рассказать тебе, что со мной произошло — военная тайна. Всё слишком сложно.

— В принципе, это совершенно неважно, — вновь улыбнулась она. — Главное, ты жив. Мама все слёзы выплакала, пока не стало яс…

— Да ну? — ехидно ухмыльнулся Алексей. — Свои слёзы? Ага, так я тебе и поверил.

— Прекрати, пожалуйста! — попросила сестра. — Они действительно переживали. Им действительно не всё равно. Они совсем не жестокие. Совсем не такие плохие, как ты о них думаешь.

— Для тебя, — категорично отрезал Алексей. — Они неплохие для тебя. Я же считаю их исчадиями ада. Я столько лет терпел унижения, оскорбления и насмешки… Всё! Я не хочу к этому возвращаться! Не желаю об этом вспоминать! Ни слова о них!

Сестра испуганно посмотрела на сердитого брата. Она прекрасно знала, какой у него характер. Прекрасно знала, как и почему зародилась его ненависть к родителям. Но что-либо исправить и как-либо повлиять не могла. Она была уверена, что он тот человек, который не способен прощать.

— Тебе нужно найти в себе силы простить их, — всё же прошептала она. — За тебя это никто не сможет сделать. Пожалуйста, сжалься над ними.

— Сжалиться? Сжалиться над теми, кто издевался над ребёнком? Кто насмехался над ним? Кто называл неудачником и открыто заявлял, что сожалеет, что в молодости не сделал аборт? Нет уж! Я ничего не забыл! Никогда не забуду и никогда не прощу!… Тебя я рад видеть. Их — нет. На этом давай остановимся. Спасибо, что приехала.

Алексей неловко потянулся навстречу, когда сестра обняла его. Она опустила голову на его плечо и тихо всхлипывала. Алексей похлопывал её по спине и зло смотрел на растерянных родителей. Те тоже обнимались и тихо плакали в сторонке.

— Да уж, — Рамеш Патель наблюдал за представлением со стороны и даже спустился со ступенек, чтобы лучше слышать, о чём говорят брат и сестра. Это помогло собрать дополнительную информацию. — Похоже, этот самый сложный, — тихо ответил он своим мыслям. — Такую скорлупу просто так не расколоть. Придётся или приложить куда больше усилий, или… пересмотреть планы.

Глава 9. Алексей

Магнитогорск. 7 дней спустя.

Лейтенант Телегин Алексей Сергеевич.

Я сжал пустую пивную банку и отправил в полёт. Пирамидка из трёх банок, которую я выбрал целью, разлетелась. Попадание вышло идеально точным. Хоть я не летал на истребителе, а валялся на диване, метко стрелять не разучился.

Я зевнул, потянулся рукой к полу и поднял кусок зачерствевшей пиццы из открытой коробки. Укусил и понял, что пицца давно утратила вкус. Во рту словно сухари захрустели. Я сплюнул эту гадость обратно в коробку и открыл очередную банку пива. Половина отмеренного отпуска уже прошла, и я за это время успел познать все оттенки скукоты, так как Илюха и Никита оставили меня одного. Илья укатил с дедом на рыбалку и пропадал в каких-то комариных дебрях, а Никита восстанавливал дух и тело в компании жены где-то на Мальдивах. Состоятельные родители быстро организовали им "олл-инклюзив" и сплавили в тёплые края, чтобы молодая семья наладила отношения после долгой разлуки.

Так что остался я один-одинёшенек. С утра бегал и занимался на стадионе в ста шагах от съёмной квартиры. А день, вечер и ночь проводил на диване. Заказывал еду и бухло. Смотрел всякую ерунду и потихоньку забывал произошедшее.

Это было сложно, конечно. Не потому, что меня кошмарили воспоминания, а потому, что новости об атаке на американские территории вываливались сплошным потоком всю неделю. И я не мог себя заставить их не смотреть. Я лежал на диване и смотрел всё подряд. Хоть не горевал вместе со всем американским народом, хоть равнодушно смотрел на приспущенный звёздно-полосатый флаг, сопереживал всем тем семьям, которым удалось вовремя покинуть планету. Новостные передачи не жалели красок, не сдерживали эмоции, приглашая спасшихся на интервью. Бывшие колонисты рассказывали о пережитых ужасах, а затем на экранах появлялся знакомый гладкий шар.

Не знаю почему, но гриф секретности был снят. Американцы ничего не стали скрывать от жителей Земли. Показывали всё, что удалось зафиксировать, и с удовольствием комментировали. С английским я был на "ты" и часто смотрел словесные баталии американских аналитиков на разных шоу. Слушал их предположения, видел, как они ругаются, ссорятся и спорят. Всё это вызывало у меня смех. Они даже отдалённо не представляли, на что НЛО способен. Они откровенно называли объект "неопознанным летающим", но о его возможностях даже не подозревали.

Практически каждый день ближе к ночи, когда после выпитого одиночество накатывало особенно сильно, когда хотелось с кем-либо поговорить, но никого не было рядом, я возвращался в воспоминаниях к встрече с родителями. Почти шесть лет я их не видел. Но когда увидел, понял, что не жалею об этом. Что мог спокойно продолжать не видеть их дальше. Хоть шесть лет, хоть двенадцать, хоть сто.