Дорога к озеру Коцит (СИ) - Каратаев Кирилл. Страница 28

Но у меня были кардинально другие планы. Именно сейчас, когда дикий азарт покинул моего врага, он был гораздо более уязвим, хотя слабее фактически, конечно не стал. Но желания его уже были не желаниями игрока и воина, это были желания насытившегося зверя, простые и примитивные, — уйти туда, где тихо, тепло и спокойно. Выспаться, набраться сил, а после просто прогуляться по знакомым местам, дыша свежим воздухом и обдумывая свои нехитрые планы на самое ближайшее будущее.

И чем более пассивен был демон, тем больше ускорял и усиливал свои атаки я, тем чаще они достигали цели, тем ближе был час моего триумфа. Всё чаще и чаще я швырял демона дорог на безмолвные камни, которые трескались и крошились при ударе о них могучего тела. Бывшему игроку уже не хватало его хвалёной скорости, всё реже и реже ему удавалось уклониться от моих сокрушающих его гордость ударов.

То, что игра уже скоро закончится, и отнюдь не так, как он привык, демон понял, пожалуй, несколько не вовремя. Он, наконец, снова начал атаковать в полную силу, сражаясь уже не за интерес, а за жизнь, но было уже поздно. Я не намерен был давать ему ни шанса. В очередном ударе, в который были вложены такие старания, о коих и сам не подозревал, я мощно припечатал демона в один из немногих сохранившихся углов нашей архитектурной арены. Около места падения моего уверенно проигрывающего соперника жалобно стонала под порывами набежавшего ветра почти целая колонна. Я в приступе неясной надежды быстро облетел взглядом окружающий пейзаж. Как ни странно, но на этот раз мне сказочно повезло. Чуть вдалеке изо всех своих скромных сил бежал один из основных участников нашей битвы, тот самый неизвестный мне зверёк, вероятно, один из последних в этих местах. Ему по моей милости была уготована великая судьба, учитывая его образ жизни. Он должен был стать палачом моего врага. Правда, палачом одноразовым, но нет в этой жизни абсолютного счастья.

Летел он гораздо быстрее, чем бежал. Всесокрушающим снарядом главный участник нашего финального шоу врезался в нетерпеливо ожидающую его колонну. Как и было задумано, колонна поддалась его неотразимым ухаживаниям и в последний раз, испуганно скрипнув, с грохотом повалилась на только начинающего приподниматься демона. Всё это заняло не больше пары секунд, и это был конец. Подняться, придавленный несколькими тонными камня, демон уже не мог. Мне оставалось лишь добить поверженного врага.

Чуть не пропустив от демона удар отчаяния, я с силой вонзил в него оба меча, прошедших насквозь и пронзительно завизжавших от жёсткого соприкосновения с каменными плитами. Но даже под жестокими ударами моих не прощающих ошибок мечей демон дорог ещё долго вздрагивал, пытаясь вырваться из смертельной ловушки, ещё пытаясь нанести последний уже совсем слабый удар, ещё в последний раз пытаясь поиграть. И все же, несмотря на всю свою жажду жизни, он предсказуемо затих, отправившись прочь из мира, где часто играют не по правилам.

Я устало опустился на грязный пол, рядом с погибшим демоном. Как я и думал, с таким трудом обретенная радость победы, увы, не пускалась в бешеный пляс в моём сердце. Не то чтобы мне было жаль демона, но разумная мысль о том, что можно было просто уйти, когда он закончил наслаждаться игрой, нанесла мне недолгий, но всё равно затянувшийся визит. Но мысль ушла, так и не встретив достойного отклика, а после неё пришла пора и мне превращаться из охваченного жаждой убийства охотника на демонов дорог в мудрого, незнающего ошибок проводника. Леди, наверное, уже заждалась.

Элати я нашёл там же, где мы и попрощались, задумчиво бродящей в маленькой роще. Она ласково касалась грубой коры, перебирала подрагивающие от её лёгких прикосновений листья. По лицу ангела струилась отрешённая, немного грустная улыбка. Возможно, она вспоминала свою родину, я знал, что в Раю было много густых лесов. Услышав явно нескрывающиеся шаги, леди обернулась, наградив меня холодным, равнодушным взглядом.

— Как битва, мастер? — голос Элати был славной парой её взгляду, такой же равнодушный, подчёркнуто вежливый.

— Устал, — уж что-что, а оправдываться я точно не собирался.

— Ты сдержал своё слово, дьявол? — леди явно не оценила мой лаконичный сарказм.

— Я всегда держу свои слова, крылатая, — я действительно устал и её обвиняющий тон менее всего подходил для того, чтобы расслабиться.

— И много слов ты намерен сдержать помимо того, которое дал мне? — Элати видимо решила идти до конца.

Я уже хотел послать её погреться в вечном пламени, но в последний момент пересилил свои разбитые вдребезги нервы. В голове мелькнула уже как-то появлявшаяся мысль о том, как тяжело ангелу идти по этой враждебной к ней земле, идти ради непонятной до конца даже самой себе мечты. Идти, буквально прорубая себе дорогу к ледяным берегам Коцита, зная, что всю её опору в этом безумном походе составляет не так давно ещё бывший заклятым врагом дьявол, который и держит единственную ниточку к желанной мечте в своих эгоистичных, израненных руках.

— Хватит обид, леди, — извиниться меня бы не заставил и весь Правящий круг, но тон я всё же сделал менее резким, — считать их начнём потом, когда я, будь уверена, сдержу своё слово, и мы окажемся в замке Трёхрогого. А сейчас у нас нет на это ни времени, ни даже права.

Ангел отвёл взгляд, возможно для того, чтобы я не увидел слёз, искрами блеснувших в уголках золотых глаз, а возможно для того, чтобы просто собраться с раскиданными мыслями.

— Веди, мастер, — в немного насмешливом голосе леди уже не слышался холодный лязг ледяных торосов, видно мои слова достигли своей непростой цели.

Впрочем, далеко мы не ушли, отдых был мне необходим, как утренний стакан вина после весёлого праздника. Где-то через час неспешного хода перед нами из-за очередного холма выплыла прелестная поляна, чуть окружённая невысокими деревцами. Здесь мы и решили провести, уверенно накидывающую своё тяжёлое покрывало ночь.

Остаток вечера был наполнен какой-то ленивой удовлетворённостью. Всё делалось, откровенно не спеша и иногда просто подчёркнуто медленно. Но нас это почему-то устраивало. Наверное, потому что уж очень хороша была наступающая ночь. Негромко пели, запозднившиеся с концертом птицы, кожу ласкал нежный ветер, весело трещал маленький костерок, который мы все же решились развести в неглубокой ямке. Света он давал очень немного и уже с сотни метров заметить его было практически невозможно.

Несмотря на тяжёлый день, в сон не тянуло, вероятно, сказывались некоторые душевные переживания, изрядно меня сегодня задевшие. Элати, в отличие от меня, такие проблемы не мучили и, покорившись тьме, она заснула, завернувшись в свой плащ, оставив меня сторожить наш общий покой. Я, наверное, был даже рад этому факту, неудержимо хотелось побыть одному. Не для того, чтобы о чём-то поразмыслить, поспорить со своим разумом или совестью или даже предаться воспоминаниям юности. Нет. Просто хотелось молча посидеть в постепенно наступающей тишине и забывая обо всем, что тревожит и беспокоит.

Я не торопясь, достал из кармана свою старую походную трубку. Табака у меня с собой было мало, и я специально его берёг именно для таких случаев, когда ненужно никуда спешить и ничто не испортит удовольствия от процесса умиротворенного курения. Я аккуратно, в три приёма забил табак, который доставлял мне лучший поставщик всего Ада и осторожно, стараясь не задеть края трубки, прикурил от небольшого уголька. Густой, горький дым наполнил мой рот, чтобы через несколько секунд вылететь на свободу, затанцевав изящные виражи в благосклонно принявшей его темноте. Слабый ветерок не успевал отгонять белые завитки, и дым постепенно окружал меня дырявым дрожащим забором, медленно растворяясь в ночном воздухе. Он словно очищал и перекрашивал, стирая на израненной душе старые и новые шрамы. И на никогда не возвращающиеся секунды становилось легко и просто. Не оставалось долгих дорог и жестоких врагов, ненужных клятв и глупых желаний. Это были мгновения счастья, мгновения, ради которых можно было без сожалений отдать иную жизнь.