Кровь, которую мы жаждем (ЛП) - Монти Джей. Страница 54

Он был ужасен, но не было никого, кто заслуживал бы носить его больше.

— Давно не виделись, парни. — Истон оглядывается на меня через плечо, глаза режутся, когда он видит Рука позади меня. — Как Сэйдж, Ван Дорен? Она все так же хороша на вкус, как я помню?

Я чувствую пар, который валит с плеч Рука. Это смелый шаг со стороны Истона, учитывая, что мой друг-пироманьяк уже давно жаждет возможности поджарить его на вертеле.

Сэйдж всегда будет оставаться спортивной болью между ними двумя. Будь то чувство собственности, которое Истон испытывает к клубничной блондинке, или какая-то форма любви, пройдет много времени, прежде чем он отпустит ее. Пройдет еще больше времени, прежде чем Рук когда-нибудь отпустит ее.

— Не уверен, ты все еще помнишь, какой на вкус выхлопные газы моего мотоцикла? Или тебе нужно напоминание? — Рук запрокидывает голову в сторону мотоцикла, маня к неприятностям.

Истон проводит пальцами по боку своего шрама. — Только тронь меня, и я позабочусь о том, чтобы за это заплатила Сэйдж.

— Сейчас опасное место для угроз, Истон. — Алистер подходит ко мне, его плечо касается моего. — Ни папы, ни друзей, которые могли бы защитить тебя. Как они узнают, что с тобой что-то случилось, если не смогут найти твое тело?

Я насмехаюсь: — Если его вообще можно найти.

— По крайней мере, мне не нужно беспокоиться о том, что ты оставишь части моего тела на публике, Тэтчер. Мы все знаем, что ты такой же, как твой папаша, только слабые, невинные женщины возбуждают тебя, когда ты их кромсаешь.

Ни для кого не было секретом, что я был подозреваемым. Город признал меня виновным еще до того, как я смог признать себя невиновным.

— Ты уверен, что это не ты разбрасываешь части тела, как деньги в клубе, Ист? Должно быть, нелегко обнаружить, что твоя мать трахается с отцом Алистера, сколько тебе было — пять, шесть? Когда ты увидел, как Уэйн Колдуэлл опускает его на дорогую мамочку? — Рук насмехается. — Выплескиваешь свои накопившиеся проблемы на девушек по всему городу?

У Истона отвисла челюсть — еще одно очень нежное место нашего давнего врага. Не уверен, был ли это божественный дар, когда мы узнали об интрижке их родителей, но мне нравилось видеть это извращенное выражение страдания на лице Истона всякий раз, когда мы об этом заговаривали.

— Разве ты не знал бы, если бы это был я? Кто знает, как долго твой маленький питомец следил за мной. — Он усмехается.

Мой позвоночник замирает.

— Прошу прощения?

— Ты просто прикидываешься дурочком? Или это просто твоя обычная установка? — спрашивает он, закатывая глаза. — Это было умно, понимаешь? У меня было неприятное чувство, что за мной следят, но каждый раз, когда я оборачивался, ничего не было. Только перед самым моим уходом из цирка.

Смотрю на Рука, потом на Алистера, чувствуя, как адреналин бурлит в моих венах. Это была ошибка. Я ненавижу этого сопляка, но он был умен, и мы это знали. То, что за ним следили, было ошибкой.

И теперь Лира где-то там, расплачивается за это.

В какую-то долю секунды я пытаюсь обуздать свой самоконтроль, пытаюсь прикусить язык и оставаться отстраненным. Тем, который никогда не уделяет Истону внимания, которого он ищет, но я не могу.

Я нарушил свой контроль, когда приземлилась между бедер Лиры Эббот. Все, что было связано с этой маленькой королевой жуков, не отличалось сдержанностью.

Пот залил мои ладони, я никогда не чувствовал себя таким горячим. Мое тело переполняет гнев. Насилие гудит в моей груди. Эта потребность уничтожить все и вся на своем пути. Такого никогда не было.

Желание убивать.

Никогда так быстро, так мощно, что я сомневаюсь, что что-то может остановить меня от того, чтобы разорвать мир на части своими зубами. Сожрать его заживо. Так изменчиво, чтобы никто. Мужчина, женщина, ребенок, друг или незнакомец не был в безопасности.

Я делаю два шага, прежде чем смотрю на Истона, мой голос похож на звериный рык.

— Где она.

— Кто? — спрашивает он с нахально поднятой бровью.

Мои руки тянутся вперед, хватаясь за переднюю часть его пиджака. Я впиваюсь руками в материал, поднимая его с земли на несколько дюймов, мое тело дрожит.

— Какого черта...

Дыхание вырывается из его легких, когда я с такой силой, какую только могу собрать, ударяю его об асфальт под нами. Его спина с грохотом ударяется, с его губ срывается стон, когда я встаю над ним.

— Где она, блядь, находится.

Я не задаю вопросов и не умоляю об ответе. Я убью его, и сделаю это больно. Усадить его перед матерью и вынуть одно за другим все его ребра. Вытащить его чертов позвоночник из горла и задушить его им.

— У тебя десять секунд, Синклер, — я потянулся в карман и нажал на кнопку на своем ноже, размахивая им перед его лицом. — Прежде чем я разорву тебя на куски.

— Я... — он подавился воздухом, — Не знаю.

Мой разум никогда не мог понять, что за территориальные притязания были у моих друзей на Брайар и Сэйдж. Никогда не понимал, чем они обладают, что заставляет парней превращаться в животных, готовых огрызнуться на первого, кто произнесет их имя.

Для меня это было пошлым и отталкивающим.

Но сейчас я понимал, и идея сжечь лицо Истона имела смысл. Все это имело смысл.

Чувство защиты того, что принадлежит тебе. То, ради чего ты готов убить. Впервые я почувствовал это.

Я усмехнулся. — Пять секунд.

Он дергается под моей рукой. — Клянусь гребаным Богом! Я не знаю. Она ушла, когда я ушел, и больше я ее не видел. Клянусь Богом, мужик, я не знаю, где она.

Паника в его голосе — это звук фортепианных клавиш по утрам.

Освежает.

Нож скользит по моим пальцам, как раз перед тем, как я направляю лезвие в центр его адамова яблока. Алистер хватает меня за плечо, его голос звучит в моем ухе как гром. Сокрушительный звук в моем ухе, который разбивает мой гнев, как кнут.

— Тэтч. — Кончик моего ножа вонзается в его плоть. — Я только что получил от Брайар ее месторасположение по телефону, она все еще в цирке.

Прикосновение его руки напрягается. Она впивается в мою плоть, как якорь, его рот возле моего уха. — Он того не стоит. Пока не стоит.

Моя рука дрожит от желания выпотрошить Истона, как рыбу. Оставить его лежать на этой парковке, но потребность взглянуть на Лиру сильнее. Это все, о чем мой мозг может заботиться.

Я наклоняю свое тело к Истону, мой рот извергает слюну на его лицо, а мой нож вдавливается в его горло достаточно, чтобы порезать его. — Тебе лучше молиться тому богу, в которого ты веришь, личинка. Он спас тебя сегодня.

Тем же движением, каким выбрасывают мусор, я повалил Истона обратно на землю. Он задыхается и сворачивается в клубок, когда я встаю во весь рост.

Алистер показывает мне свой телефон, маленькая голубая точка говорит мне, где находится Лира. Я выпрямляюсь, потянув за лацканы пиджака, и двигаюсь к своей машине.

— Ой, — ворчит Рук, похлопывая Истона по груди. Нужно добавить оскорбление к оскорблению. — Не хотел бы я оказаться на твоем месте сейчас, мой парень.

Каждый из них забирается в мою машину.

— Какой план?ь— спрашивает Алистер рядом со мной, руки Рука подталкивают его к середине, пока он прислушивается. Мои руки сгибаются вокруг руля, двигатель гудит, когда я поворачиваю ключ зажигания.

Это не то извинение, которое мир хотел бы услышать от них, но это то, что мне нужно. Извинение, которое говорит о том, что они готовы следовать за мной в любые глубины, чтобы исправить то, что они считали хорошей идеей.

Я злюсь, что они не послушали, что они подвергли Лиру риску. Но как я могу винить их, когда я даже себе не могу объяснить, что она значит для меня? Кто она?

Так что сейчас мне не нужны извинения. Мне нужна их бесконечная преданность. Их гнев. То темное, извращенное, что живет в каждом из них, чтобы выйти и поиграть с моим собственным.

— Найти ее.

ГЛАВА 18