Я хочу твоего мужа (СИ) - Дюжева Маргарита. Страница 17

— Я спокойна, как удав! А ну пошли все на… — бахаю ладонь по клаксону.

— Ты за рулем что ли?

— Да.

— Живо встала на обочину и заглушила двигатель, — подруга в миг становится жесткой, — еще не хватает убиться из-за всякой ерунды.

— Это не ерунда! Это моя семейная жизнь!

— Паркуйся!

Я сдаюсь. Резко сворачиваю в какой-то закуток и гашу обороты.

— Все, стою, — сиплю еле-еле. Меня переполняют эмоции, и среди них ни одной хорошей.

— Выдыхай.

— Не могу.

— Давай вместе со мной. Вдо-о-ох– вы-ы-ыдох, вдо-о-ох – вы-ы-ы-ыдох.

Я невольно присоединяюсь, подстраиваюсь под ее размеренный ритм. Становится чуть легче, и шум в голове утихает.

— Успокоилась?

— Немного, — тру лицо ладонями, — вот скажи, что мне делать? У меня такое чувство, будто я барахтаюсь в море, держу в руках конец спасательной веревки, но он ускользает. Кажется, еще чуть-чуть и он исчезнет, а я тут же пойду ко дну.

— Не пойдешь, — жестко произносит она, — посмотри на себя в зеркало.

Покорно поворачиваю к себе салонное зеркало.

— Смотришь?

— Да. А оттуда на меня смотрит бледная кикимора с вытаращенными глазами, которая к тому же собирается зареветь.

— Не кикимора – а взволнованная девочка, не зареветь – а сбросить эмоциональное напряжение, — терпеливо поправляет меня Алиса, — Сколько раз повторять, что к себе надо бережно относиться. С уважением. И любовью. Тогда другие это будут чувствовать и навстречу тянутся.

— Угу, — кривлюсь, — так потянутся, что даже чужие сиськи от плеча соизволят отодвинуть?

— Кир, не думай об этом…

— Алис, она липнет к нему! Трется, как мартовская кошка, а он, словно блаженный идиот, сидит и улыбается. У него все хорошо, у него все круто. Самэц! Мать твою! Как я могу об этом не думать?

— Я не защищаю твоего Лешу. Мне просто хочется, чтобы моя подруга не мотала себе нервы, тем более сидя за рулем.

— Чтобы я не мотала себе нервы, надо эту Марину утопить. Камень на шею и в реку, чтобы не всплыла.

— Добрая ты моя, — усмехается Алиса, а потом серьезно спрашивает, — ну утопишь ты ее, и что потом?

— Заживем весело и счастливо.

— До того момента, как на горизонте появится еще одна Марина? Или Катя? Или Лена?

— Ты к чему это говоришь? — хмурюсь, — я тебе звоню, чтобы поддержку получить, а ты мне про каких-то Кать задвигаешь.

Она молчит некоторое время, потом ровно произносит:

— То, что делает твой Леша — это плохо.

— Я знаю…

— Знать мало. Надо понимать, — от ее тона становится тошно, — любое действие, в том числе измена, начинается с головы. Не с расстегнутых штанов, а с того, что происходит в мозгах. Если там все правильно — то сколько бы сисек не крутилось перед глазами, это бы не имело никакого значения… у Леши, судя по твоим рассказам, неправильно.

Закрываю глаза и откидываюсь на спинку сиденья:

— Он увлекся, — подвожу горький итог.

— Боюсь, что так. Не знаю, серьезно или нет, но интерес есть, раз он врет и игнорирует твои слова.

— И что теперь?

— Поговори с ним. Донеси, что для тебя это важно, что не простишь, если предаст, что на кону ваша семья. Если не дурак — услышит.

Вспоминаю то, как судорожно он закрывал окно с пасьянсом:

— А если все-таки дурак?

— Значит, придется что-то менять в своей жизни.

Боже, я не хочу ничего менять. До этих событий у меня была прекрасная жизнь. Семья, замечательный муж, любимая работа и все хорошо.

— Я хочу сохранить все как есть.

— Кир, иногда наших хочу недостаточно. Вас в отношениях двое. Вы оба должны постараться. Пока я вижу, что ты тянешь все на своем горбу, а муж купается в чужом внимании и получает от этого удовольствие.

В этот момент, мне хочется послать ее к черту и сбросить звонок. Она говорит очень болезненные вещи…но она права.

— Ты можешь сейчас выдавить эту Марину с вашего горизонта. Уверена, тебе это по силам. Но что потом? Появится кто-то еще, и тебе снова придется бороться? А Леша снова будет делать вид, что ничего не происходит?

— Ты предлагаешь бросить его?

— Я таких вещей советовать не буду. Расстаться — проще всего. Но это должно быть только твое решение. Не слушай никого в таких вопросах.

Расстроенно вожу пальцем по стеклу. У меня внутри все упало ниже плинтуса. Мне плохо. И страшно. Потому что как только речь зашла про расставание, стало ясно, что не такой уж — это и невозможный вариант. И что если ничего не поменяется, то мы придем именно к такому итогу.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ — Алис, что мне делать? — горько шепчу в трубку, — как переключить его внимание на себя? Поиграть, пофлиртовать с кем-то другим? Собрать вещи и свалить к родителям? Я не знаю…

— Боюсь, время игр уже прошло. Вокруг него уже крутится игрунья. И она на много ходов впереди тебя. Всегда будешь в догоняющих. Насчет того, чтобы свалить к родителям — тоже плохая идея. Так ты просто развяжешь ему руки.

— И что же делать?

— Говори с ним, Кир. У вас сейчас такая ситуация, что вам жизненно важно услышать друг друга. Без этого все будет бесполезно. Ты можешь сколько угодно таскать его по югам, или выводить на ревность, или бомбить скандалами, но если он не поймет, что делает тебе больно и может тебя потерять навсегда — все остальное бессмысленно. Одна ты семью не вытянешь. Даже если обойдется в этот раз, то в следующий он точно сорвется. Поговори с ним спокойно, без истерик.

— Я попробую.

— А теперь посмотри еще раз в зеркало.

Покорно перевожу взгляд на свое расстроенное отражение:

— Ну и?

— Смотри и запоминай. Любой провал, это просто шаг на пути к вершине. И ты не одна. У тебя есть родители, друзья, интересы, хобби, любимая работа. А еще ты красивая, умная, сильная и тебе все по плечу. Даже если будет сложно, то все равно справишься. Запомни эти слова и повторяй, чтобы не было сомнений.

— Попытаюсь.

Увы, уверенности в том, что справлюсь, у меня нет.

И все-таки к вечеру мне удается немного взять себя в руки. Возможно, помогла медитация, которую посоветовала Алиса, а возможно — полпузырька пустырника, которые я бахнула, не запивая.

В любом случае, подруга права — надо разговаривать. В мире столько проблем как раз из-за того, что люди не умеют ни слушать, ни говорить. И в обострении отношений всегда виноваты двое. Моя вина, как раз в том, что мне не удалось донести до него всю серьезность ситуации. Надо исправлять.

Готовясь к сложному разговору, я меряю квартиру шагами и проговариваю в полголоса то, что скажу Леше в глаза. Получается вроде все так ладно, складно и логично, что он просто обязан понять, что все это для меня значит.

Понять, прочувствовать и, наконец, что-то сделать, если ему дорога наша семья.

Боже, как мне не нравится слово «если». Кто бы знал… И картинка эта с декольте возле его плеча не дает покоя. И вранье…

Стоп!

Одергиваю себя, не позволяю снова погружаться в дурные мысли. Надо сохранить голову холодной, иначе вместо цивилизованного разговора снова выйдет убогое выяснение отношений.

Подхожу к окну как раз в тот момент, когда Леша въезжает во двор. Наблюдаю, как ловко он паркует машину, и чувствую разгоняющийся пульс. Нервы ни к черту.

По привычке ставлю ужин на плиту и грею чайник. Эти простые дела помогают сосредоточиться и найти под ногами хоть какую-то опору.

А потом приходит Леша.

И становится ясно, что спокойного разговора у нас не состоится.

Когда в прихожей громко и, как мне кажется, раздраженно хлопает дверь, я вздрагиваю. Сердце тут же ускоряется и долбит в виски, оглушая грохотом. Я стою возле плиты, прямая словно палка. и дышу через раз, а Леша тем временем удаляется в ванную комнату. Слышу, как льется вода, как он моет руки. Потом идет в комнату переодеваться.

По спине липкими мазками ползут дурные предчувствия. Он всегда по возвращению домой, сначала подходил ко мне. Обнимал, целовал, и уже потом все остальное.