Любовник под прицелом (СИ) - Трапная Марта. Страница 37

– Для начала – сколько в нем комнат, например, как они расположены, чем обставлены. У вас есть любимая комната?

Эльза задумалась.

– Наверное, нет. Я люблю все свои комнаты. И даже коридоры. И кухню.

– Много готовите? – вкрадчиво спросил Эдвард.

– Когда как, – пожала плечами Эльза. – Могу готовить, могу есть готовую еду. Сейчас мама присылает много продуктов. Приходится с ними что-то делать. – Эльза вспомнила гору пакетов и контейнеров в холодильнике и ей захотелось заплакать.

– Выбросите, – сказал Эдвард.

– Что? – не поняла Эльза.

– Выбросите все, что вам не нравится из продуктов. Если вам их присылают, это еще не значит, что вы должны это есть, если вам не хочется. И нет, я не читаю ваши мысли, но вы поморщились, когда говорили про эти продукты. А теперь расскажите, что у вас за мебель на кухне.

Эльза прикрыла глаза, вспоминая. Белый квадратный стол с ярко-зелеными салфетками. Три стула с высокими спинками из светлого дуба. Без обивки, просто деревянные, ей нравится полированное дерево. Почему три? Так удобнее. Жалюзи салатного цвета. Посуда меняется в зависимости от времени года. Прямо сейчас – с абстрактным желто-зеленым рисунком... зеленая сеточка и желтые пятна поверх... Эльза рассказывала, отвечала на вопросы гипнотизера и как будто провалилась в прошлое, как она выбирала эту квартиру, одну из трех, как долго думала, кому поручить дизайн интерьеров, а потом спросила совета у Сандры и Сандра сказала: «да мы с тобой уделаем всех дизайнеров, детка», и они в самом деле уделали, если не дизайнеров, то по крайней мере квартиру. В некоторых комнатах мебель была куплена в самых обычных магазинах, но кое-что было сделано на заказ. Эльза не хотела никого удивлять своим тонким вкусом или поражать смелостью, она просто хотела жить так, чтобы ей было удобно.

– Вот и живите, – с чувством сказал Эдвард и Эльза открыла глаза.

– Я спала? – Спросила она.

– Ни секунды. Если только вы не обладаете уникальной особенностью связно разговаривать во сне...

– Но разве это не гипноз? Связный разговор во сне?

– Нет, вы не спали, – твердо ответил Эдвард.

Эльза кивнула, успокоившись.

– И что дальше?

– Ничего, – сказал Эдвард. – В смысле – все. Возвращайтесь домой и живите так, как собирались.

– И мне больше не надо приходить к вам?

– Придете домой и сами поймете. Но я думаю, что нет.

К удивлению Эльзы гипнотизер оказался прав. Она вернулась домой, как возвращалась тысячи раз до этого – с радостью и облегчением, что она наконец-то дома. Первым делом она последовала совету Эдварда выбросить из холодильника все, что ей не нравится, и этот совет тоже сработал. Вернуть контроль за своей жизнью оказалось не так уж сложно.

Намного сложнее оказалось вернуть контроль над своими нервами.

Иногда Эльза чувствовала себя спокойно, а иногда взрывалась неожиданно для себя. Иногда срывы были внешними – Эльза вдруг обнаруживала, что кричит или плачет, или говорит со слезами в голосе, как последняя истеричка. Иногда срывы выглядели иначе – совершенно ровным голосом Эльза говорила гадости, как тогда, Алексу с Пенелопой в больнице.

Психотерапевт позадавал ей вопросов, а потом грустно сказал, что несмотря на всю неземную красоту Эльзы, их знакомство едва ли продолжится – прямо сейчас их сеансы пока не имеют смысла. Для начала ей нужен психиатр. Психиатр – так психиатр, согласилась Эльза.

– Прогноз хороший, – заявил психиатр, помучив Эльзу вопросами примерно час, стуча молоточками по разным частям тела, заставляя взяться рукой за нос, постоять на одной ноге, закрыть глаза и вытянуть руки вперед. – Пару месяцев и все будет в порядке. Плавание, расслабление, хороший секс – и нервная ткань восстановится. Таблетки, впрочем, я вам тоже выпишу, месяца на два. Не пугайтесь, ничего, что влияет на координацию и ясность ума. Вам такое не нужно. У вас всего лишь последствия сотрясения мозга и нервное истощение.

– А мои... истерики? – осторожно спросила Эльза.

Врач вздохнул.

– Эмоциональные проблемы при физическом повреждении нервной ткани неизбежны. Но по мере регенерации ваше состояние будет улучшаться. Если хотите, конечно, я выпишу вам легкое успокоительное.

– А вы, – спросила Эльза, – сами не хотите мне его выписать?

– Ах, Эльза, ваши истерики причиняют неудобство тем, кто вас окружает. Для вас они полезны. Это сигнал организма, что вам пора отдохнуть. Все бросить и пойти спать.

– Прямо спать? – с недоверием спросила Эльза.

– Прямо спать, – подтвердил врач. – Сон – самый лучший вид пассивного отдыха. У вас есть трудности со сном?

– Нет, – сказала Эльза, – но у меня есть сложности с окружающими.

– Ничего, потерпят, – ответил психиатр. – Особенно если вы им объясните, что происходит.

Глава 7. Ссора с мамой

Увы, никому ничего объяснить Эльза так и не смогла. Даже маме, хотя ей как раз Эльза и собиралась все рассказать, но мама позвонила первой.

– Я вызвала тебе уборщицу на завтра, – сказала мама, – не хватало еще, чтобы ты сама там мыла полы и окна. Ты же не оставила мне ключи, чтобы я могла прислать кого-нибудь убраться, пока ты была в больнице. Хотя бы твои ужасные гардины поменять, а то от них сплошная пыль.

– Нет у меня никакой пыли, – не задумываясь ответила Эльза и, словно в доказательство провела пальцем по подоконнику. На пальце появилось сероватое пятно. Эльза вздохнула. – Спасибо за заботу, мама. Хорошо, пусть уборщица приходит с утра, пока я буду в клинике, я оставлю ключ у консьержа.

– Консьержу ключ оставлять можно, а мне нельзя? – тут же с обидой спросила мама.

– Приезжай, и я отдам ключ и тебе. У меня полно запасных ключей, – согласилась Эльза.

Но когда мама, наконец, приехала за ключом, они окончательно поругались.

– Чем ты думаешь заниматься, когда выздоровеешь? – спросила мама, будто интересовалась рецептом нового салата: в меру внимательно, но рассеянно обводя взглядом комнату.

– Вернусь на свою работу, – ответила Эльза. – Мы сто раз с тобой это обсуждали. Ничего не изменилось.

– Я этого не перенесу, – сказала мама и в упор посмотрела на Эльзу. – Я не смогу каждый раз, когда ты уходишь на смену, думать, а вдруг сегодня ты не вернешься домой и я тебя больше никогда не увижу.

Эльза пожала плечами.

– Так не думай. Сходи к психологу, говорят, они помогают изменить отношение к ситуации.

– Эльза, – твердо сказала женщина, – не надо мне хамить.

– Мама, – так же твердо ответила Эльза, – я не единственный ребенок в твоей семье. И далеко не самый любимый.

– Ты единственный ребенок Тьерри, – резко ответила женщина. – Мужчины, которого я любила.

– А что насчет Антонио? – не удержалась Эльза.

– Ты не поймешь, – покачала головой мама. – Возвращаясь к Антонио, я думала о тебе. Я хотела, чтобы у тебя было то же, что есть у детей Антонио. Хорошая школа, хорошее воспитание, хорошая репутация.

Эльза поморщилась.

– Мама, давай не будем. Я думаю, ситуация была сложнее. Тьерри не был нищим художником, у тебя тоже были средства. Мы не шлялись бы с тобой по помойкам и не жили бы на пособия. Но ты бы всю жизнь чувствовала себя виноватой перед своими брошенными детьми.

– Тогда почему ты себя так ведешь, если ты все понимаешь?

Эльза пожала плечами.

– Потому что я хочу жить своей жизнью, а не быть частью твоего прошлого!

– Твоя жизнь очень скоро закончится, если ты не поменяешь свою работу!

– Зато это будет моя жизнь, – выкрикнула Эльза. – И мне все равно, что ты будешь чувствовать, как тебе было все равно, что чувствовала я все свое детство!

– Мне было не все равно!

– Мама, у тебя остались мои вещи? – Эльза пыталась сдерживаться, но в горле все равно клокотала ярость. – Открой коробку с моими детскими открытками. Розовая такая, с бабочками. Почитай, какие поздравления я получала от своих братьев и сестер. Поищи там открытки от Антонио. Хотя нет, не ищи, их там нет, ты это отлично знаешь. И не говори, что ты не знала, что они мне пишут. Посмотри на фотографии в семейных альбомах, на портреты в гостиной. Где на них я? Ты думаешь, мне было не обидно? А где мой детский альбом, не знаешь? Конечно, знаешь. Его просто нет. Никаких моих снимков, кроме обязательных школьных фотографий. Как будто у меня не было другой жизни, кроме школы.