Так не бывает. Шепот противоречий (СИ) - Рейв Элен. Страница 100

13 апреля

* * * *

В перерывах между парами снова совершаю несколько попыток дозвониться до Сашки. Мой номер на его мобильном всё ещё в «чс».

Что за детский сад, блин?

Я вообще ничего не понимаю…

Что произошло? Почему? Зачем он это сказал?! Всё же было нормально… Или не было? Может, я чего-то не знаю? Да совершенно точно, что чего-то не знаю! Но чего? Что у него там стряслось? Из-за чего повёл себя так? А может… Я что-то сделала? Что-то сказала? Но когда? Или…

Бред.

Мы же не в отношениях. С чего вдруг? Даже если он как-то, случайно, абсолютно непостижимым образом видел меня с Яном… Хотя как бы на это отреагировала я? Мне бы совершенно точно такое не понравилось. Девушка, которая мне как минимум не безразлична, выходит из тачки типа, который разбил мне нос и увёз её тогда в неизвестном направлении…

Но это лишь догадка. Лишь моё предположение. Не думаю, что подобное может быть правдой. И не думаю, что Ян снова как-то может быть тут замешан…

Или может?

Не понимаю…

Ещё чуть-чуть, и моя голова точно взорвётся ядерным взрывом, сметая всё на своём пути бешеной ударной волной. Оставляя после себя след смертельной уничтожительной радиации.

14 апреля

* * * *

Лёньке о произошедшем с Сашкой ничего не рассказываю. У него своих проблем хватает. На вопросы о парне отвечаю максимально завуалированно и односложно. Сама пока не разобралась, что происходит. Друг не настаивает. Всё ещё боится чем-то меня доставать.

Продолжаю активно ходить на занятия, после на дополнительные. Всё моё время занято учёбой, не позволяя мрачным мыслям засиживаться в голове дольше чем на пару минут. И лишь по ночам навязчивые тени подозрений становятся гуще, а размышления чернее.

15 апреля

* * * *

Возвращаюсь в общагу около одиннадцати вечера. Уставшая и голодная. На этот раз дополнительные затянулись. Мы уже начали подготовку к сессии. Мало того, что на лекциях информации колоссальные масштабы, уместить которые в одном маленьком человеческом мозге просто невозможно, так ещё и после мне приходится записывать и пытаться запомнить тонны всякой всячины. Если после такой бешеной зубрёжки я не стану долбаным Эйнштейном и не сдам сессию на «отлично»… или хотя бы на «хорошо», то…

Не знаю «что».

Я стану чудовищем Франкенштейна!

Моя голова взорвётся, мозг и кусочки черепа разбросает в разные стороны, а бездыханное тело с отсутствующей головой пойдёт бродить по ближайшему кладбищу, в поисках своего тёмного властелина… Кажется, ход мыслей ушёл куда-то совсем не в ту степь. И, по-моему, я переутомилась, ибо снова несу какую-то лютую дичь.

Поворачиваю ключ в замке и открываю дверь. Заключаю, что сегодня Ритка осталась дома, ибо в комнате горит свет. Делаю шаг и тут же выпрыгиваю обратно.

Какого?!..

Тяжело дышу, сжимая дверную ручку. Сердце испуганно колотится по рёбрам. Поднимаю глаза вверх, чтобы проверить номер комнаты. Всё верно. Тогда… Мне просто почудилось. Видимо, реально переутомилась с этой бесконечной зубрёжкой. Да я последние недели кроме тетрадей, учебников и вереницы однообразных аудиторий вообще больше ничего не видела! Ну… Почти ничего. Это просто глюк. Такого не может быть. Глубоко вдыхаю затхлый воздух старинного помещения, медленно приоткрываю дверь. Заглядываю внутрь… Нет. Глюк никуда не делся. Лежит на моей кровати в джинсах и чёрной водолазке.

Какого хрена?!

Собираюсь с силами и всё-таки вхожу в комнату. Чёрная кожаная куртка висит на спинке моего компьютерного стула, неподалёку от двери незнакомые ботинки. Внутри чёткое отторжение.

Что вообще происходит?! И какого лешего он тут делает?!

У общежития не было его машины. Я бы заметила. Если только он не оставил её где-то в другом месте. Намеренно? Да какая на фиг разница?! Главное, что это исчадье инфернальной преисподней сейчас лежит на моей кровати и «сопит» с чертовски умиротворённым выражением лица. Светлая, слегка растрёпанная чёлка скрывает глаза, одна рука закинута за голову, вторая покоится на животе. Тело расслабленно. Грудь приподнимается в размеренном дыхании. Красота.

Сбрасываю с плеча сумку, затем куртку, вешаю их на крючок у двери. Аккуратно снимаю обувь. И что мне с ним делать? Взгляд скользит по соседней кровати, замирает на Риткиной подушке. Может, придушить, пока спит? Меня совершенно точно посадят, вряд ли удастся как-то спрятать труп, но так смогу избавить этот и без того дерьмовый мир хотя бы от одного засранца…

Даже не замечаю, как подхожу слишком близко. Демон внезапно открывает глаза, совершает молниеносный выпад, и в долю секунды осознаю, что мгновение назад совершила самую огромную ошибку в своей жизни. Вспышка! И все органы внутри испуганно подпрыгивают и переворачиваются вверх тормашками. Не успеваю даже пикнуть, как оказываюсь в горизонтальном положении очень неудобно втиснутая между холодной стеной и горячим торсом парня. Сжимаемая в немилостивых объятиях так, что рёбра отдаются тягучей болью и хрустом.

— Попалась… — хрипло выдыхает мне куда-то в макушку Ян. — Где тебя носило столько времени? Занятия уже давно закончились.

— Отвали, Ян! Какого чёрта ты здесь делаешь? — Упираюсь ладонью ему в область рёбер. Вторая зажата так, что ей не представляется возможным даже пошевелить. Хочу подняться, но, разумеется, мне не дают.

— Я задаю вопросы. Ты отвечаешь. — Парень перехватывает мою кисть, прижимает к себе ещё сильнее. Вот теперь мне действительно больно, но я упрямо терплю.

— Ага, разбежался… Ты на допросе, что ли?

Начинаю брыкаться в тщетных попытках выбраться. Тихо матерюсь, когда это приводит к тому, что моё лицо оказывается буквально впритык к его тёплой… нет, горячей шее. Вспыхиваю. Расплывчато вижу выдающийся кадык. Тело пробивает такая дикая волна дрожи, что, уверена, Ян отчетливо её чувствует.

— С огнём играешь, малыш.

— Как же ты бесишь!

— Не больше, чем ты.

Как-то мне удаётся высвободить одну руку. Бью парня кулаком куда-то в бок, снова пытаюсь подняться. Бесполезно. Его руки словно тиски. Ещё одно усилие, и он точно придушит меня или переломает все рёбра. Анаконда, блядь, долбаная!

— Слезь с меня! — моё злобное шипение заглушает подушка, потому что я отвернулась, чтобы не чувствовать лицом жар его плоти. Дёргаю руками, выгибаю спину, упираясь ступнями в матрас, чтобы освободиться, но тем самым лишь забавляю Яна. Он умело оборачивает этот манёвр против меня же: проталкивает колено между моими ногами, перехватывает руки, фиксирует над головой. Теперь мы лежим в очень недвусмысленной позе. Я прижата к матрасу тяжелым телом, его бёдра напротив моих, и я чувствую то, чего не должна чувствовать. То, что последние месяцы всеми силами пытаюсь в себе задушить. Его губы вдруг слишком близко. И этот запах. Его запах. Древесные нотки, сигаретный дым, горький кофе и он сам.

Тёмная сущность внутри чиркает спичкой над открытой бочкой с бензином.

— Ты только всё усугубляешь, — хрипло предупреждает Ян. — Хватит дёргаться.

— Что ты делаешь? — мне вдруг страшно. Если он только начнёт, только попытается… Я…

— А ты как думаешь?

— Понятия не имею… ты ненормальный.

В его светлых глазах лишь заволоченный странным туманом холод, от которого мурашки бегают по коже.

— И при этом ты всё равно продолжаешь меня бесить, — резонно замечает парень. — Не боишься, что, в конце концов, этот ненормальный, неуравновешенный псих сорвётся и сделает что-нибудь такое, что тебе точно не понравится?

Сердце в груди сжимается в тугой леденящий комок, отдавая неприятными ощущениями в глотке.

— Снова пытаешься меня запугать?

— А похоже?

— Ответь нормально! — его хладнокровие выводи из себя придавая сил и злости.

— Задай по-нормальному вопрос, и я отвечу.