Враг (СИ) - "Хастлер". Страница 30
Умывшись под холодной водой, пытаюсь изобразить бодрый вид и начинаю натягивать водолазку. Не идёт. Ткань в облипку и неприятно натирает кожу. Возвращаюсь в свою комнату за футболкой, осторожно просовываю в неё все нужные конечности и только потом одеваюсь полностью, натягивая рукава кофты пониже. Жарко. Ну и ладно, главное — приход Веры перетерпеть.
Долго ждать меня не заставили, и уже через час я закрывал за собой дверь своей комнаты.
Конечно, мне досталось, как же без этого — за оцарапанное лицо (опять напился, дороги не видел?!), за синяки под глазами (не спишь сутками, в твои-то годы!), за необычную скованность движений (ты что, танцев никогда не видел? Зачем так прыгать, чтобы потом инвалидом ходить?).
В общем, отделался я малой кровью и даже уговорил тётку отпустить меня завтра в город. Одного. Под собственную ответственность. Якобы забыли мы на моей квартире книги, которые для учёбы нужны, и кое-какие дорогие для меня вещи. Тётка повелась, я же тогда не в себе был, когда уезжали, а она толком и не знала что брать. Только разницы особой не вижу: я и сейчас не в себе и очень сомневаюсь, что найду там нужные книги и вещи, но уехать было необходимо. Хотя бы на несколько дней. Подальше отсюда и подальше от НЕГО.
В итоге, заврался я по-полной, на ходу выдумывая себе друзей, лучших причём, которые меня там, бедного, приютят, накормят и пустят переночевать на ночи три-четыре, чтобы не одному в пустой квартире. А тётка ведь с нами не жила, откуда ей знать, что из друзей у меня только сосед Ромка, и тот ботаник шуганый.
В общем отпустили меня, обещали бутербродов наделать и компота сварить в дорогу. Я, в свою очередь, обещал отзвониться, как только приеду, и даже дал несколько телефонов своих якобы друзей, выдуманных, конечно, и написанных просто из головы — такой себе набор цифр. В общем, общение прошло на весёлой ноте, я даже стал задумываться, всё ли в порядке у меня с головой? Вроде как и причины для радости не было, а я прям светился весь, аж Вера заметила.
И только в своей комнате меня накрыло, да так, что стоять не мог. Выть хотелось и ломать всё вокруг. В груди так ныло, что даже потрёпанное тело за этой болью не чувствовалось.
Кое-как стянул с себя одежду и упал лицом на разложенный диван. Долго лежал так, не шевелясь и практически не думая. Раза три слышал, как вибрировал брошенный где-то в углу телефон, оповещая о смс. Плевать. Следующие два звонка подряд я тоже проигнорировал, потом ещё две смс, и, наконец-то, телефон затих.
Отворачиваюсь к стене и закрываю глаза. Поезд в шесть утра, нужно хотя бы попытаться уснуть.
*
Город встретил меня шумом, душным воздухом с запахом выхлопных газов и пофигизмом.
Это вам не маленький посёлок, где почти каждый знает друг друга, где ты не успел матом заругаться, а добродушная соседка на тебя уже донесла и бандитом обозвала. Городу на тебя плевать. Кто ты. И что ты. Куришь ли ты сигареты или, может быть, травку. Валяешься ли ты пьяный на тротуаре или, может, тебе плохо и у тебя прихватило сердце. Во что ты одет и какого цвета волосы у тебя на голове. Просто огромный муравейник, где каждый сам за себя.
Вместе с толпой вытекаю из вокзала и дальше, через подземку, к уже знакомой остановке. Водитель маршрутки как обычно смотрит сквозь меня, когда расплачиваюсь. У него за день таких, как я — сотни, что ему за дело, кто и куда ездит.
В квартире спёртый воздух и кажется, что даже жарче, чем на улице. Открываю окна настежь, веду пальцем по пыльному подоконнику.
В дырке под плинтусом, прямо за батареей, нахожу свой тайник, а там — полупустую пачку Winston. Прикуриваю прямо у окна и свешиваюсь вниз. День уже в самом разгаре, во дворе бегают резвые ребятишки, а на лавочке умостились бдящие всех и вся бабульки. Интересно было бы глянуть на их реакцию, если бы я сейчас отпустил руку, которой держусь за оконную раму, и красочно спикировал прямо к их ногам?
Пошатываюсь, делая рывок вперёд, но руками держусь крепко. Жить хочу. И не то, чтобы эта жизнь была какой-то офигительной, даже нормальной её назвать можно с большой натяжкой, но какая есть. Моя.
Затягиваюсь до помутнения в глазах и прикрываю веки, вспоминая вчерашний день. Наверное, безумие заразно. Иначе как объяснить то, что разрывающая моё тело и душу боль превратилась в такое. Когда внутри всё переворачивалось, когда ломало от желания, а в груди растекалась горячая патока из смеси эмоций.
Я помню всё, каждое мгновение, вплоть до той секунды, когда на моём горле сомкнулись его пальцы. Я тогда ещё подумал, что умру, и мне почему-то оказалось всё равно. Как будто я уже прожил своё, и вот, пришёл завершающий этап. Даже успел подумать, что лучше умереть вот так, почти на грани между ещё потряхивающим оргазмом и желанием вдохнуть хоть каплю кислорода. Но пальцы разжались, а я даже не понял, рад ли этому.
Выдыхаю последнюю затяжку в открытое окно и иду смывать бычок в унитаз. Привычка.
В холодильнике ожидаемо пусто, а тёткины бутерброды я съел ещё в поезде. Желудок возмущённо урчит на такой расклад, и я лезу в рюкзак, чтобы лишний раз пересчитать выданные мне деньги. В переднем кармашке звонит телефон. Достаю осторожно, так, чтобы случайно не нажать на зелёненькую трубочку. Вере я отзвонился ещё полчаса назад, так что тревожит меня явно не она.
Лекс…
Кто бы мог подумать, какая неожиданность! Особенно после пропущенных двух вчера вечером и ещё пяти сегодня с утра. Кладу телефон на тумбочку и делаю вид, что начавшие поступать после звонка смски меня мало волнуют.
Нехотя накидываю лёгкую куртку, чтобы не светить своей зелёно-коричневой красотой, которая в некоторых местах даже опухла, а на шее залита по самые волосы, там, где зубы Лекса всё же прокусили кожу. Спускаюсь вниз.
Прохожие в майках и футболках и смотрят на меня как на инопланетянина, ударяясь взглядами в моё непроницаемое лицо. А мне фиолетово. Я кушать хочу и воды минеральной, холодной. И пачку сигарет бы купить, чтобы потом не бегать, жаль только не везде продают без паспорта, надо бежать за два квартала.
Не бегу, плетусь, потому что жарко, а синтетическая подкладка в куртке противно липнет к спине. А ещё ноги какие-то деревянные, все мышцы болят, как будто я в футбол гонял сутки напролёт и без предварительной подготовки.
Радостно замечаю продавщицу в окошке уличного ларька, которая всегда готова была закрыть глаза на «а восемнадцать есть?» и продать желаемый товар всего на чуточку дороже. Натягиваю капюшон от куртки на голову и топаю быстрее. Людей у ларька вроде не много, и лиц знакомых не наблюдаю, а то мало ли, может кто с Верой знаком. Как бы городской пофигизм не превратился в поселковый пиздец. Конечно, бить не будут, но огорчать Веру не хотелось бы.
Встаю сзади за высоким мужиком в чёрной рубашке и серых брюках, ещё и туфли на ногах. Вот люди, на улице тридцать пять плюс, а они… Хотя сам-то в куртке.
— Пачку «Парламент лофт», — говорит мужик грубоватым голосом и протягивает продавщице довольно крупную купюру.
Мельком чиркаю глазами его руку с деньгами и перевожу взгляд на выводок маленьких котят, резвящихся в пыли у одного из подъездов.
А потом как-то… Неожиданно совсем: и холод такой внутри, и, кажется, ноги сейчас подкосятся, и дышать нечем, и бежать хочется, чтобы не помнить, не видеть.
Делаю неуверенный шаг назад, как будто чёрная рубашка сейчас обернётся и набросится на меня. И только взгляд мой остаётся на месте, прикованным к среднему пальцу, на котором красуется такое знакомое мне кольцо с большим камнем.
========== Мой папа не курит, но ты можешь остаться… ==========
Выдыхаю только за углом, прижавшись вспотевшей спиной к стене и едва не падая на подкашивающихся ногах. Первая мысль — уехать. Подальше отсюда. Прямо сейчас. На ближайший поезд. Даже направление не важно!
Но пока пытался отдышаться, накатившая волна ужаса спадает, и в голову приходит совсем безумная идея.
Осторожно выглядываю из-за угла. Мужчина в чёрной рубашке стоит недалеко от ларька с сигаретами и, облокотившись на дверь серебристого спортивного ВМW, с кем-то разговаривает по телефону. Натягиваю капюшон от куртки пониже и заставляю свои ноги идти вперёд. Пока добрался до открытого окошка ларька, раза три чуть не передумал и не убежал.