Археолог: заветный ключ (СИ) - Рудин Алекс. Страница 45

— Ключ я тебе дам. А если хочешь — сделай запасной. Там на углу мастерская, за рубль сделают. Холодильник на кухне — одну полку можешь занять.

— Спасибо, Ирина Васильевна! — сказал я.

— Когда переедешь-то?

Я пожал плечами.

— Вещей у меня немного. Сегодня, если успею. Или завтра.

Выписываться из общежития я не стал. Просто предупредил в деканате, что временно переезжаю к родственникам и оставил номер телефона, по которому меня можно найти.

В два приёма перевёз в квартиру Ирины Васильевны свои пожитки, заказал в мастерской второй экземпляр ключа — для Светы. Купил в магазине кое-какую посуду — тарелки, ложки, вилки, кастрюлю и сковородку. Благо, денег хватало.

Затея с конспектами оказалась очень удачной. Мы с ребятами писали по два часа в день, и этого времени едва хватало, чтобы удовлетворить спрос. Впервые в этой жизни я почувствовал, что могу не экономить на самом необходимом. Это было ново и приятно.

Кроме посуды я купил в магазине вазочку для цветов за рубль девяносто копеек и поставил её на стол. Хоть какое-то украшение в доме!

На следующий день я отправился к Свете. Липы вдоль улицы пожелтели, холодный ветер срывал с них широкие листья и разбрасывал по тротуару.

В цветочном магазине я купил большой букет нежно-лиловых георгинов. Цветы завернули в простую обёрточную бумагу, но смотрелись они всё равно празднично. Люди в троллейбусе благожелательно поглядывали на мой букет.

— К девушке едешь? — подмигнув, спросил мужчина в сером пиджаке, надетом поверх тонкого свитера с высоким горлом.

Мужчина был похож на научного сотрудника в каком-нибудь НИИ. Эту догадку подтверждал портфель из кожзаменителя, который мужчина держал в руке.

Я невольно улыбнулся и кивнул.

Недалеко от остановки я увидел застеклённое кафе-мороженое и решил пригласить Свету туда. Но — после. А сейчас надо серьёзно поговорить.

Я свернул в арку и вошёл в подъезд.

Дверь открыла Света. Увидев меня, она заметно растерялась. На лекциях мы общались, как и раньше. Только вот разговоров о наших отношениях девушка ловко избегала. И после занятий уходила то к подружке, то по делам. Так что даже проводить её я не мог.

Да и мне, честно говоря, было не до прогулок. Всё свободное время я посвящал зарабатыванию денег и хлопотам насчёт комнаты. Кроме того, часами просиживал в университетской библиотеке в поисках хоть какого-то намёка на ключ.

— Саша? — негромко спросила Света. — Проходи.

Она посторонилась, и я вошёл в тесную прихожую.

— Это тебе.

Я улыбнулся и протянул Свете букет. Она взяла цветы, отвернула края бумаги и осторожно понюхала.

— Какая прелесть! Спасибо! Чаю хочешь.

— Хочу, — кивнул я. Правда, ничего к чаю я не купил. Но нам надо поговорить.

Едва договорив фразу, я почувствовал, как Света напряглась.

— Ты проходи на кухню. А я пока поставлю цветы в вазу. И позову маму пить чай.

Присутствие Валентины Ивановны при нашем разговоре было совсем некстати. Но ничего не поделать! Впрочем, я не собирался шарахаться от будущей тёщи.

Я прошёл на кухню и сел на привычный уже табурет с мягким верхом.

— Здравствуйте, Александр!

В кухню вплыла Валентина Ивановна.

— Как ваши дела? Вы уже вернулись из этого… Приморска?

— Здравствуйте, Валентина Ивановна, — вежливо ответил я. — Да, уже вернулся.

— И как съездили?

— Замечательно. Нашли массу интересных артефактов, и в том числе — медальон древних прусских вождей.

— Вот как? Замечательно. А как ваши личные успехи.

— Всё хорошо, Валентина Ивановна, — кивнул я. — Как я вам и говорил, нашёл подработку — пока делаю конспекты для студентов первого курса. Вчера снял комнату — это было необходимо для работы. Теперь буду писать монографию об экспедиции в Приморск.

— И что же — её напечатают?

Я пожал плечами.

— Наш декан обещал помочь, а Валентин Иванович слов на ветер не бросает. Но это дело небыстрое.

— Валентин Иванович? Надо же! Выходит, мы с вашим деканом полные тёзки!

— Выходит, так, — улыбнулся я.

И в самом деле! Забавно получилось.

— Светочка, ну, где же ты? — окликнула Валентина Ивановна. — Давай поить Александра чаем!

— Сейчас, мама! — откликнулась Света откуда-то из глубины квартиры.

Вслед за этим послышался шум воды. Через минуту Света вошла на кухню. В руках она несла вазу с георгинами.

— Какая прелесть! — воскликнула Валентина Ивановна. — Поставь, пожалуйста, цветы на стол!

Ловкими движениями она освободила место, и Света поставила вазу.

— Света, — сказал я, — Валентина Ивановна! Я хочу с вами поговорить.

Валентина Ивановна с удивлением посмотрела на меня.

— Конечно, конечно. Вы пейте чай.

Затем Валентина Ивановна перевела взгляд на Свету.

— Светочка, а в котором часу Олег за тобой зайдёт?

Света покраснела.

— В семь часов, — еле слышно сказала она. — Мы договорились, что в восемь пойдём в кино на вечерний сеанс.

Я почувствовал, как табурет подо мной покачнулся.

— Знаете, Александр, ведь у Светочки с Олегом настоящий роман! — благожелательно глядя на меня, сказала Валентина Ивановна. — Олег — замечательный молодой человек. Месяц назад его назначили заместителем начальника отдела, а буквально на прошлой неделе дали отдельную квартиру. Как перспективному молодому специалисту!

Чай внезапно потерял вкус. Я машинально сделал глоток, поморщился и поднялся с табурета.

— Знаете, я, наверное, пойду. Поздно уже.

— Куда же вы, Александр? — воскликнула Валентина Ивановна. — Вы же совсем ничего не рассказали о поездке в Приморск!

У меня хватило сил ответить вежливо.

— Как-нибудь в другой раз, непременно.

Я вышел в прихожую и надел ботинки. Света стояла у стены, опустив голову.

— Саша, прости меня, — еле слышно сказала она. — Я должна была тебе сказать.

Я ничего не ответил. Молча повернул колёсико замка, открыл дверь и вышел в подъезд. Уже спускаясь по лестнице, я услышал, как дверь наверху мягко захлопнулась.

— Явился! — доброжелательно сказала Ирина Васильевна. — Гулёна! С девкой болтался? Ну, проходи, ужинать будем. Есть-то хочешь? Сейчас яичницу тебе поджарю.

— Спасибо, Ирина Васильевна, — машинально ответил я.

— А тебе звонили. Я номер записала. Там, на бумажке, у тумбочки.

— Кто?

— Не знаю. Мужчина какой-то. Но голос строгий.

Я подошёл к телефону и набрал номер, который был неровным почерком записан на обрывке газеты.

— Алло! Это Гореликов. Вы мне звонили?

В трубке что-то щёлкнуло.

— Гореликов? Это Андрей Сергеевич. Вспомнил? Надо встретиться.

Май 1242-го года. Великий Новгород.

Мастерская золотых дел мастера Горазда не была похожа на кузницу. Здесь был горн, тихо гудящий пламенем. И небольшая наковальня тоже имелась. Рядом с ней на вбитых в бревенчатую стену железных крючьях висели молотки разного размера и литейные формы.

Острый взгляд Степана Твердиславовича заметил набор небольших волочильных досок для изготовления тонкой золотой проволоки.

Сам мастер, хоть и был одет в кожаный фартук, больше походил на монаха, чем на ремесленника. Высокий, худой, с мягкой русой бородкой и внимательным взглядом серых глаз.

Увидев на пороге своей мастерской новгородского посадника, Горазд неторопливо поднялся с дубового чурбака, который заменял ему табурет. Поклонился в пояс — низко, но без раболепства.

— Здравствуй, Степан Твердиславович! По какому делу? Хочешь украшение для жены, или для дочки?

Степан Твердиславович небрежно кивнул мастеру. Так-то все они — вольные новгородцы. Но Степан Твердиславович — богатейший боярин. Десятки деревень числятся за ним. Сотни молодцов в глухих заозёрных лесах собирают пушнину и лесной мёд, чтобы боярин богател.

А Горазд, хоть и хороший мастер, но дела у него шли не очень. Держался особняком, ни к какому боярскому роду не прислонялся. Вот и сидел в своей мастерской без особого прибытка, торговал украшениями на новгородском рынке.