Леонхард фон Линдендорф 4 (СИ) - Корнеев Юрий. Страница 38

Вышел не спеша из монастыря, сел на коня и только отъехав подальше, стал ругаться. Ругался на всех языках, что знал, но больше по русски.

— Что случилось, ваше сиятельство? — спросил с тревогой Элдрик.

— Ничего. Всё нормально уже.

— А чего ругались?

— Да как вспомню эту старую ведьму и её пронизывающий взгляд, так всего перекашивает и хочется выматериться.

— Что за ведьма?

— Аббатисса.

— Разьве аббатисса может быть ведьмой?

— Ещё как может. Хотя, держать в узде кучу благородных девиц на выданье только ведьма и сможет.

Ну, да, всё верно. Ей ведь этих девиц ещё и обучить надо, а не только за ними присматривать. И ведь отдают сюда как раз проблемных девиц, послушных и спокойных можно и дома держать. А с такими справиться не легко. Да ещё для общения с их родственниками тоже надо выдержку и характер стальной иметь. От такой жизни и в самом деле ведьмой станешь.

К Эссену подошли через пару часов. Хотел разбить лагерь у города и дождаться Курта, но из города нас заметили и примчался небольшой отряд во главе с каким-то рыцарем. Рыцарь оказался из войск дядюшки Адольфа. Пригласил, довольно вежливо, меня в город. Ехать туда не очень хотелось, черт его знает, что у них в головах, нас ведь по сравнению с ними совсем не много, но деваться некуда, придётся идти, а то заподозрят в трусости. А сейчас, когда и герцоги и даже короли идут в бой в первых рядах своих войск, такое не прощают. Трусость — это слабость, а на слабых сразу все набрасываются, без всякой пощады. И где Курт ошалается? Должен же уже подойти. Ладно, как говорится: бог не выдаст, свинья не съест.

Правда, в сам город мы не поехали. Чуть западнее города находилась деревушка Кеттвиг с замком Гугенпот. Это мне словоохотливый рыцарь рассказал. Там и находились войска Адольфа. Ну мы туда же подъехали. Познакомился с их командиром. Барон, из под Оберхофа, туда я прошлый раз не добрался, так что и претензий у него ко мне быть не может. Но и особых дружеских чувств я не заметил. Даже обедом не угостил. Правда, и сам обедать не стал. Тут же стал собираться. Не успел я оглянуться, как он собрал всех своих и умчался. Даже не поговорли толком. Но успел выяснить, что в город они даже не входили. Заняли этот замок и сидели, поджидали меня. И войск у него совсем не много: десять рыцарских копий, чуть больше сотни воинов, все конные. Для занятия городов не предназначенные. Хорошо хоть бургомистру города сообщил, что эти земли под себя берёт граф Адольф фон дер Марк и фон Клеве. Ну и жулик мой дядюшка. Прихватил один замок и посчитал, что дело сделано. Передал его мне и всё, владей племянник, я свою часть договора выполнил. А разбираться с городом, монастырями и местными рыцарями кому? Мне. Хотя рыцарей здесь и нет почти, парочка всего, да и те неизвестно где болтаются. Вернее, известно: в армии архиепископа, естественно. А с их семьями разберусь, не впервой. Главное с городом договориться. А то сядут в осаду и будут слать гонцов к императору с жалобами. Ладно, с этим завтра решать будем.

К вечеру объявился Курт. Его заметил дозор, высланный Элдриком ему навстречу. Полк тоже подошёл к замку и разбил лагерь возле него. Мы с Куртом заночевали в замке. Не очень мне там понравилось, но не в шатре же ночевать, если рядом замок есть. Утром позавтракали и отправились к городу. Все ворота, естественно, были закрыты. На стенах торчат шлемы защитников. Взял десяток охраны и отправился к воротам. Подъехали метров на сто и остановились. К воротам подскакал один из кирасиров и потребовал бургомистра на переговоры.

Поорал немного и вернулся к нам. Полчаса подождали. Никого. Опять отправил кирасира поближе к воротам. Слушать его там не стали, сразу угостили болтами из арбалетов. Он свалился с коня. В нас тоже полетели болты и стрелы. Одна стрела даже долбанула меня по шлему. Не пробила, но в голове загудело. Кирасиры окружили меня и вывели из под обстрела.

— Элдрик, все целы?

— Готлиб ранен в руку. И неизвестно, что там с Берндтом возле ворот. Ранено трое коней.

— Ясно. Кирасира вытащи. Не гоже оставлять его валяться под стенами.

Элдрик послал двоих в лагерь и скоро они притащили несколько щитов. Прикрываясь ими кирасиры вытащили своего товарища. Пока вытаскивали, ранили ещё одного, в ногу. А кирасир, к сожалению, был мёртв — болт угодил прямо в глаз. Чёрт, жалко. Я этого парня хорошо знал, из ближней охраны. И что теперь делать? Ну, не уходить же.

Прискакал Курт. Приказал ему приступить к захвату города. Он их уже много захватил, так что знает что делать. Единственно, попросил его не очень зверствовать. Бургомистра с магистратскими, конечно, повесить и тех, со стены, что стрелял по нам найти и тоже на виселицу, а остальных только припугнуть. Девок и баб не трогать, дома не грабить.

Отъехали подальше и я соскочил с коня. Уселся на траву и стащил шлем. Голова ещё кружилась, даже подташнивало слегка. Сотрясение схлопотал что ли? Нет, вряд ли. Удар был хоть и сильный, но не настолько. Я даже сознание не потерял. Обойдётся. Но всё равно неприятно.

Через полчаса подтянулись войска. Напротив ворот Курт расположил весь полк мушкетёров. Кирасиров отправил сторожить остальные ворота. Установили одну батарею напротив ворот, в охранение роту мушкетеров. Ещё две роты в резерве, на случай вылазки горожан. Хотя, это вряд ли. Не полезут они на пушки и мушкеты. Глупо всё получается. Хотел ведь миром всё закончить. А всё дядюшка, сволочь. Не мог сразу город занять. Городские видно решили, что раз их не трогают, значит боятся, можно и понаглеть. Вот и доигрались. Теперь кто-то повиснет, а остальным придётся очень сильно раскошелиться. Прощать такую наглость нельзя. Один раз простишь, другой, а потом сядут на шею и ножки свесят.

Между тем, все проходило своим чередом. Пушки, установленные в трехстах метрах от ворот, долбили по ним и по воротным башням. Рота мушкетёров, выстроившись повзводно, в три шеренги, сбивала из мушкетов защитников со стен. Правда, защитники пропали после второго залпа. Вернее всего, просто сбежали. Ну, так не солдаты же, простые горожане из ополчения. Против нормальной, современной, осады они бы продержались. Луков и арбалетов у них хватает. Виден дым от костров — смолу и масло кипятят, чтобы на штурмующих лить. Только никто не собирается лезть на стены. Сейчас вынесут ворота и в город ворвутся штурмовики. Сначала захватят воротные башни, а потом пойдут дальше. А их будут подпирать мушкетёры. Всех оружных перестреляют, остальных загонят по домам. И если из какого дома прилетит стрела или болт, то этому дому очень плохо придётся. И жильцам и самому дому. Жильцов скорее всего перебьют, хорошо если детей не тронут, а дом разграбят. Всё как всегда.

Ну, вот, ворота снесли. Штурмовики, прикраваясь щитами бросились вперёд. Две резервные роты в готовности. Первая рота так и продолжает обстреливать стены. И куда палят? Никого ведь давно не видно. Надо Курту на это указать, зачем боеприпасы зря переводить? Ладно, всё практически закончилось, поеду-ка я в замок, чего здесь торчать?

К обеду появился Курт.

— Всё закончилось, господин граф. Город наш.

— Потерь много?

— Пятеро убитых, вместе с Берндтом, и три десятка раненых. В основном легко, в руки и ноги.

— А горожане?

— Там похуже. С сотню перестреляли. Сколько раненых — не знаю, кто их считать будет? Да их всех по домам разнесли.

— Бургомистр, магистратские?

— Висят.

— А те, что в нас стрелял?

— Ищем.

— Ладно, хорошо. Собери мне старшин цехов, или кто там за них остался, в ратуше к вечеру. Поговорю с ними. Не забудь занять дома магистратских, пока их местные не разграбили.

— Уже заняли.

— Хорошо. Садись пообедай. Потом уж пойдёшь делами заниматься.

Курт быстро поел и умчался. Ну, да, он в своей стихии. Нравится ему воевать. А вот мне не очень. Нет, если бы на острие атаки, чтобы адреналин аж из ушей пыхал, то тогда да, тогда это бы захватывало. А так, стоять в сторонке и наблюдать за привычным действом, уже скучно. Тем более, и руковожу действиями войск уже не я, я только наблюдаю. И что здесь интересного? Но хоть какая-то движуха, а то ведь совсем скучно. Прекрасно понимаю, что мне это не особо и нужно. Вот зачем мне этот кусок земли и этот мелкий и грязный городишко? На фиг не нужен. Огромные залежи каменного угля? Так и на моих землях угля хватает. Нет, лишним он не будет, но и особой прибыли не даст. Да и так ли она мне нужна, эта самая прибыль? Я ведь даже не знаю, сколько у меня денег. Не интересно мне это. Плохо. Если б я воевал ради денег, тогда понятно. А просто так, со скуки? Совсем я осовременился. Сейчас ведь два владетельных сеньора, у которых огромные земельные владения, могут годами собачиться из-за куска леса или небольшого луга. Тратя на войну кучу ресурсов. На эти деньги, что они тратят на войну, можно было бы столько уже готового леса или сена купить, что и внукам бы хватило. Нет, воюют, режут друг друга. Вон, мои названные родственники, графы фон дер Марк и фон Клеве уже около сотни лет в состоянии войны с архиепископом Кёльна. Нет, бывало, что наоборот объединялись и воевали против кого-то ещё, но больше друг с другом воюют. Из-за чего? Да уже и не помнит никто. Просто воюют и всё. Правда, надо сказать, что воюют без особого ожесточения. Но без жертв не обходится, даже в таких игрушечных войнах. В одном таком недосражении моего названного папашу грохнули. Не то, чтобы я этому был рад, но и не очень-то опечалился — не нравился он мне, очень уж гонористый. Вот так — воевали не понятно за что и погиб, значит, тоже ни за что. А простых рыцарей, а тем более обыкновенных кнехтов из простолюдинов гибнет в этих сражениях не мало. Не много, но и не мало. А если учесть, что в империи постоянно воюют все со всеми, то на круг выходит не так уж и мало погибших. А если бы объединились и пошли бы в сторону, к соседям? Мало никому бы не показалось. Да, германцы издревле были драчливые, что в конце концов их и погубило. Сломали им в конце концов хребет. В моем будущем германцы, когда-то гордые и необузданные, превратились в какую-то аморфную массу, стадо гомиков и лесбиянок. Нормальных всё меньше и меньше. Да и как можно назвать нормальными тех, у кого чуть ли не на глазах пришлые мавры насилуют их дочерей, сестер и жён, а они только жалобно что-то блеют о толерантности и правах меньшинств и иммигрантов. Выродились потомки германцев, выродились. И ведь моих потомков это тоже ожидает. А, ладно, что переживать о том, что будет через сотни лет? Я этого не увижу и слава богу. А пока буду собачиться с соседями, воевать незнамо за что, отгрызать куски земли. Ещё и к англичанам наведаюсь, их пограблю. Жалко погибших своих солдат? Жалко. И погибших горожан жалко, но так уж получилось. Как говорили в моём будущем: не я такой, жизнь такая.