Стервы исчезают в полночь (СИ) - ДеСави Наталья. Страница 26

Действовать нужно было быстро. Я просмотрела все бумаги, лежащие на столе. Пусто, счета, расписки, докладные. В ящиках тоже ничего интересного не оказалось. Прошлась по стенам, изучая фотографии: тоже пусто. В основном Матиас с Нуларой, молодые и счастливые, несколько явно вынужденных фотографий с детьми, где ни один из троих не был рад совместной съемке.

Неожиданно за спиной скрипнула дверь, я обернулась и столкнулась с колючим взглядом Матиаса.

— Что ты здесь вынюхиваешь?

Ситуация неоднозначная. Врать бесполезно, оправдаться невозможно, придется идти ва-банк.

— Шпионю.

Матиас ухмыльнулся и, стуча тростью, прошел в кабинет и сел за стол.

— Это я вижу. Что тебе нужно? Решила найти способ убраться отсюда? Так твой краснотелый дружок объяснил, что выхода у тебя другого нет, ты сама не захотела уйти, а здесь от участи Кайт Ши тебе не отказаться.

— Я знаю, что вы хотите избавиться от моей сестры. Чем вас так пугает Призрачная Королева?

Взгляд Матиаса, колкий до этого, стал невыносимо обжигающим. Все мои кошачьи инстинкты завыли в голос, я чувствовала опасность, которая от него исходила.

— Призрачная Королева, или Морриган, всегда появляется там, где грядет битва. Она питается силой войны и крови, может заклинаниями помогать той или иной стороне.

— Боитесь, что она окажется не на вашей? — настала и моя очередь усмехаться. — С таким отношением к людям, вряд ли вообще кто-то будет поддерживать вас.

Матиас приподнялся, опираясь на стол руками:

— Морриган приводит войны! Мне не нужны смерти в моем графстве! И так ненужных смертей было уже порядочно! Не знаю, кто из вас притягивает их больше, ты или твоя сестричка, но мне хватает и одного урода в семье!

— Это вы про кого еще?

— Про твоего муженька.

Матиас довольный уселся в кресло и откинулся на спинку.

— Ты же видела, в какую мерзкую тварь он превращается. Недоделок силы Кайт Ши.

— Как вы можете, он же ваш сын!

— Да и что с того? Меньшим уродом он от этого не перестал быть.

— Даже если он полуоборотень, он не причиняет никому вреда!

Такое отношение отца к сыну меня коробило. Это была несправедливость, которую я нахлебалась в своей семье, но со стороны это смотрелось еще ужаснее.

— Неужели?! Он не рассказал тебе, что сделал с Марой? Вы же, кажется, от нее недавно вернулись.

Я оторопела, все слова, которые я хотела выплеснуть на нерадивого отца, застряли в горле.

— А что с Марой?

Матиас полез в стол, вытащил папку, которую я уже листала, достал оттуда снимок, который я просмотрела и быстро убрала, слишком мерзкое было изображение, и протянул мне.

— И? — я сдержала пренебрежение, взяв карточку, на которой была девушка, лежащая в луже крови с разодранной одеждой. Лица ее не было видно, но по всему телу были нанесены кровоточащие раны.

— С Марой это сделал твой муж. Когда проклятье стало проявляться, он не мог совладать с гормонами, приходил в ярость от всего, перевоплощался на людях. Жители графства шарахались от него, никто не верил, что это кончится добром. И только Мара была рядом, понимала его, принимала этот отвратительный облик. Но и она отказалась быть с ним, правильно, зачем девочке такой урод.

Меня снова передернуло. Я смотрела на фотографию, вспоминала, какой жуткий вид был у Эрика, когда он стал оборотнем, представляла Мару, спокойную, принявшую все, что случилось с ней.

— Что произошло?

— Он разозлился и взял ее силой. Потом испугался, дал деру в лес, его искали около недели. По нашим обычаям оскверненная девушка не может жить полноценной жизнью, ее никто не возьмет замуж, будут обходить стороной. Единственный путь для таких — стать женой того, кто это с ней сделал. Но Эрик был рожден для того, чтобы стать мужем Кайт Ши. Поэтому Мара была изгнана за пределы графства. В этом вина Эрика. Как тебе такой муж?

— Он был слишком молод, — холодно ответила я, взвешивая каждое свое слово, — и никто не подсказал ему, что делать с новой для него силой.

— На меня косишься? — усмехнулся Матиас, забрал карточку у меня из рук, убрал в альбом. — Не стоит. Никто не знал и не знает, что делать с появившейся силой. Народ у нас простой, от столицы мы далеко, магов никто в глаза не видел, а о магических проявлениях у обычных людей только из рассказов прадедов знают. Так что некому было помогать.

— Вы могли бы поддержать, — не унималась я, — иногда поддержка и вера в человека значат намного больше, чем знания.

— Я похож на отца двух жеманных краль? — Матиас повысил тон, схватился за ручки кресла и крепко их сжал, наклонившись ко мне. — Я мужиков растил! Это бабы нянчатся и сюсюкают! Мне нужны были такие дети, чтобы смогли выполнить свой долг!

— Делать то, что вы говорите? Не мешаться под ногами и бежать к ноге по команде?! Они уже взрослые, свободные люди, чтобы самим решать, что делать!

— Можно подумать, ты чем-то от меня отличаешься? Что смотришь, удивленно глаза выпучив? Не так ли ты поступаешь со своей сестрой? Элиза ко мне, Элиза к ноге? — он хрипло засмеялся и снова вальяжно откинулся на спинку кресла.

У меня не было слов, чтобы ему перечить, он надавил на самое больное. Неужели я такая же? Эгоистичная стерва, которая хочет, чтобы другие выполняли ее желания? Я опустила руки, недавно сжатые в кулаки, и безвольно смотрела перед собой, нервно покусывая губы.

— Поняла, красотка? — ехидно заметил Матиас. — А теперь пошла вон. Займи свое место подле мужа и не суй свой нос куда не следует. Что за сын, даже жену за пояс заткнуть не может!

Он взял в руки документ со стола и углубился в чтение, показывая, что разговор окончен. Я вышла, тихо прикрыв за собой дверь. В противоположном конце коридора стоял Эрик, опершись о стену и смотрел на меня.

— Довольна?

— Чем? — не сразу поняла я.

— Все узнала, что хотела?

— Если честно, то нет, — огрызнулась я.

Настроение было испорчено, изнутри меня выл зверь, скреблись кошки, которые в один голос твердили о том, что я никудышная сестра, отвратительная жена и полностью эгоистичная стерва.

— Когда ты перестанешь лезть туда, куда тебя не просят?

— Тогда, когда ты перестанешь диктовать, что мне делать! — рявкнула я, но сдержаться не смогла, слезы хлынули рекой.

Эрик стоял, непонимающе смотря на меня. Наконец, он отошел от стены, подошел и притянул к себе. Я уткнулась в теплую, мягкую ткань рубашки и дала волю слезам. Я чувствовала его руки у себя на спине, его теплое дыхание и подбородок у себя на макушке. Тепло растекалось по моему телу, и от этого мне было так хорошо, как не было никогда в жизни.

Я подняла голову и встретилась с ним взглядом. В момент меня захватывает мелкая дрожь, и в ней я чувствую, что мы соприкасаемся не просто физически, будто наши души открывают скорлупу и тянутся друг к другу. В его глазах вижу отражение своих чувств. Не говоря больше ни слова, он подхватывает меня на руки и относит в нашу комнату.

Нашу. Это слово пульсацией отдает у меня в голове. От этого становится тепло и приятно. Никогда бы не подумала, что мне понравится что-то делить на двоих. И постель — это то, что мне хочется разделить прямо сейчас.

Я не отвожу взгляда от него всю дорогу до нашей комнаты. Никаких прикосновений, только его руки держат меня. Но, когда закрывается дверь, полог сброшен. Нет больше необходимости сдерживаться. Первым спадает платье, нижние юбки и белье летят следом.

Мы чувствуем друг друга каждой клеточкой тела, соприкасаемся душами. Я ощущаю, как его зверь просыпается, он голоден, он хочет и стремится ко мне. Моя кошачья душа выгибается навстречу, но осторожничает. Мягко касаюсь его спины, провожу ногтями по ребрам, слышу, как он урчит, трется, стремится ко мне.

Миг, когда мы соединяемся, оба зверя срываются, рвутся навстречу друг другу, скребутся. А потом в один миг разлетаются страждущем воем по комнате, освобождая нас, оставляя только плоть, самих себя в нашем первозданном виде.