Путь рыцаря (СИ) - Белицкая Марго. Страница 72

Конрад покивал, однако было видно, что за себя он особо не волнуется. Как все люди уверен: другие страдают, а я — заговоренный везунчик.

Проходя через холл, Фриц отметил, что Магда устроилась в уголке неподалеку от камина.

Дальше ждало самое мерзкое: унижение перед заведующим лазаретом Манфредом. Фриц бы предпочел мучиться от болезни, чем идти на поклон к этому святоше, строящему из себя сказочного Ледяного короля. Фрицу же предстояло сыграть незавидную роль мальчика, пытающегося выручить из плена злодея свою сестренку.

Манфред находился в лазарете за своим длинным столом, заставленном горшочками и стеклянными пузырьками, которые стоили столько, что хватило бы на выкуп всех шлюх «Веселой киски». Манфред трясся над своими склянками точно над любимыми детишками и наверняка мысленно давал им ласковые имена, собственно только лекарственные зелья и могли вызвать какие-то эмоции на его вырезанной из цельной глыбы льда физиономии.

Застыв неподалеку от стола, Фриц наблюдал, как тонкие похожие на червяков белые пальцы Манфреда перебирают флаконы, крутят пробки, гладят блестящие грани. Потом проглотил гордость и напомнил себе, что Магда ждет.

— Доброго тебе дня, брат, — заискивающим тоном начал Фриц.

Манфред выждал не меньше минуты, прежде чем ответить, хотя прекрасно все расслышал. Потом приподнял брови и посмотрел на Фрица снизу вверх так, как если бы взирал с трона. У Дитриха нахватался приемчиков.

— Не могу пожелать тебе того же брат, — прогнусавил Манфред, — ибо опасаюсь, что явился ты разбить то, что не успел в прошлый раз.

Фриц предпочел не отвечать на оскорбление, по крайней мере, прямо.

— О я всегда счастлив предложить свою помощь в лазарете, однако сейчас я пришел как смиренный проситель. Уже несколько дней меня мучает странное недомогание.

Вот тут Манфред подобрался и даже изволил отставить склянку, которую держал в руках. Как бы Фриц к нему ни относился, следовало признать, что дело свое глава лазарета знает.

Манфред попросил описать симптомы и Фриц, напрягая память, выдал все, что помнил о проявлениях срамной болезни. Нахмурившись, Манфред поднялся из-за стола, подошел к Фрицу и взял за руку. Ощущение от прикосновения было неожиданно теплым.

С минуту Манфред просто стоял, закрыв глаза, Фриц больше ничего особого не чувствовал, но понимал, что идет проверка. Потом Манфред скривился и резко отнял руку.

— Ты полностью здоров. Вот вечно придумаете себе всякое, а мне приходится тратить время и силы…

Далее он прочитал Фрицу краткую лекцию о том, как глупо воображать себе несуществующие симптомы и беспокоить занятых людей по пустякам. Терпеливо дождавшись окончания словесного поноса, Фриц изобразил на лице испуг и недоверие.

— Брат, ты точно уверен, что все хорошо? Я, правда, чувствую жжение в месте, название которого не должны произносить слова монаха. Ах, я знаю, Господь покарал меня за распутство! Точно-точно!

Манфред смерил его уничижительным взглядом.

— Безусловно, тебя бы следовало покарать, но Всевышний пока милостив. Считай, что пережитый испуг — первый урок для тебя и знак задуматься над своим поведением.

Теперь Фриц разыграл отчаяние и даже картинно заломил руки.

— О да, я осознал всю глубину своего падения. Брат, мне так страшно, может быть, ты все же даешь мне какую-нибудь микстуру? Если я ее попью, вреда ведь не будет…

— Еще как будет, — отрубил Манфред. — Средства от подобных болезней очень сильные и могут вызвать у здорового человека разные неприятные последствия, вроде желудочных колик. Иди лучше помолись как следует да испроси у Господа прощения.

Фриц еще пытался канючить, но Манфред остался неумолим. Настаивать дальше не имело смысла: можно было нарваться на серьезные неприятности. Манфред в любом случае донесет о проступке Фрица, однако под настроение может и «приукрасить» случившееся, так что лучше ему не досаждать.

У Фрица имелся запасной план, незамедлительно исполненный.

Заведовавший монастырским садом брат Гуго был добрейшей души маленьким человечком, похожим на милого седобородого гнома из сказок. Собственно, он готовил для лазарета все травяные лекарства. Конечно же, он с радостью дал бы Фрицу любую микстуру. Одна беда — Гуго полностью пребывал под властью Манфреда и совершенно не умел хранить секреты, особенно от своего патрона. Бесполезно было просить о соблюдении тайны, Гуго буквально распирало — пробалтывался он не со зла, а просто потому, что не мог молчать.

Поэтому Фриц с честными глазами заявил Гуго, что пришел от Манфреда за микстурой от деликатной проблемы. Да, да, конечно же, управляющий лазарета осведомлен. Как можно скрывать что-то от столь уважаемого брата?

Гуго проглотил ложь, не подавившись, и вручил Фрицу все имеющиеся запасы микстуры: два флакона. Объяснил, как нужно принимать. И, проникнувшись сочувствием, почти силком всучил мазь от сыпи. При виде искреннего участия на круглом личике Гуго Фриц почувствовал себя ребенком, затеявшим некую гадкую проказу. Но тут же напомнил, что старается не ради себя. А если бы Гуго узнал, кому на самом деле предназначаются лекарства, то все добродушие с него бы мгновенно слетело. Что бы там ни говорила Святая Книга о милости Сына к падшим женщинам, большинство церковников не могли проявить такое же великодушие.

Разжившись лекарствами, Фриц направился в свою келью, которую получил совсем недавно. Наконец-то можно было закрыть дверь на замок и не опасаться, что загребущие лапы послушников доберутся до нехитрого скарба, а главное — скопленных денег. Однако до конца Фриц замку все же не доверял, разжился еще и сундучком, где прятал деньги. А сам ларчик скрывал в ворохе старого грязного тряпья.

Фриц отсчитал от скопленной суммы треть, не из жадности, а просто на всякий случай решив не складывать все яйца в одну корзину.

Собрав, наконец, все, что нужно, он поспешил обратно в странноприимный дом. Магда успела задремать возле очага, и на нее в суете никто не обращал внимания, принимая за груду тряпок.

Пользуясь тем, что Магда спит, Фриц слегка приподнял капюшон и вгляделся в ее посеревшее осунувшееся лицо. Святые угодники, да лечится ли она вообще? Вряд ли бордель раскошелился на хорошего лекаря, Магду наверняка осматривал костоправ, умеющий только конечности резать.

Видимо, почувствовав присутствие Фрица, Магда распахнула глаза. Встряхнулась как нахохлившаяся ворона и зевнула.

— Сморило меня чегой-то.

— Вот и хорошо, что поспала, — заметил Фриц и, выложив ей на юбку пузырьки, начал объяснять, как применять лекарства.

Потом дал мешочек с деньгами.

Магда таращилась на все это со смесью благоговения и опаски, будто на манну, только что упавшую с неба. На слова Фрица кивала, но молчала.

— Думаю, тебе не стоит возвращаться в бордель, — сказал Фриц, так и не дождавшись никаких вопросов. — Тебя ведь не хватятся?

Магда махнула рукой — тряпица с ее указательного пальца чуть сползла, и Фриц увидел покрасневшую кожу.

— Да кому я нужна. Решат, что подохла где в канаве да порадуются. Пахала у них за жрачку и крышу над головой, но желающих побатрачить за гроши много, хоть и не так, как до походов в Святую землю.

Последнее замечание Фрица удивило, и мысленно он поставил зарубку обдумать это позже.

— Отлично. Тогда иди в деревню Хагендорф, тут совсем рядом. Это наши монастырские владения. Найдешь дом старосты и попросишься на постой. Скажешь, что бывшая служанка моей семьи, потеряла жилье и все такое. Сперва сама ему дай монеты три, остальное я принесу, как тебя навещу. Староста и его семья люди честные, приют дадут и не обкрадут. Да и побоятся кого из обители разгневать. Отдыхай там, принимай лекарства и никуда по холоду не бегай. Поняла?

С минуту Магда просто смотрела на Фрица долгим, тяжелым взглядом. На ее лице не было ни благодарности, ни облегчения. Фриц видел в ее чертах лишь усталость и печаль. Что ж, он делал добро не ради удовлетворения гордыни и вида облагодетельствованных, которые униженно славят его имя. Хотя Фриц и не мог понять, почему Магда хотя бы чуть-чуть не радуется. Возможно, не верит в исцеление. Или просто уже измотана болезнью.