Борьба за Мальвию (СИ) - Сергеевич Константин. Страница 30

— Зачем ты все это мне рассказываешь? Для чего? — Каллен вжался в кресло еще сильнее, чувствуя странный ужас, расползающийся по его телу.

— Я рассказал это тебе, чтобы ты знал кто виновен в том, что с тобой произойдет. Сагайл и Брэндон Лоттерн повинны в том, что ты будешь сожжен на костре, за грехи своей матери и отца тебя ждет смерть. — Мордек был уже в паре шагов от Каллена, словно коршун нависнув над юношей. — Сразу после того как палач вытащит из тебя все что тебе известно.

— Ты сумасшедший. Ты придумал черно-белый мир, в котором ты на стороне добра. Но твой мир — это всего лишь иллюзия. — прошептал Каллен, понимая, что ему не выбраться живым из этого места.

— Я всего лишь исполняю то, что суждено. Тебе не понять. Такое уже было в Древности и повторяется вновь. — орденец словно вел проповедь. — Я остановлю тьму, что погубит все королевство.

Каллену опять показалось, что он видит как паутина тьмы из браслета опутывает и проникает в Мордека. Но размышлять над этим у юноши не было времени, осознание того, что его собираются убить в любом случае, толкнуло Каллена вперед. Сжавшись словно пружина, Каллен собрал все силы и в одном стремительном рывке бросился на Мордека, собираясь нанести тому удар. Кулак юноши отскочил от защитной пленки барьера, вспыхнувшего вокруг орденца, а самого Каллена отшвырнуло в стену ответным ударом.

— Щенок решил показать клыки. — губы Мордека растянулись в безумной улыбке. — Как предсказуемо.

— Нет, просто ты великий избранный пророк. — иронично сказал Каллен, поднимаясь на ноги.

Тренировки в камере натолкнули юношу на мысль и Каллен направил энергию из источника в обе ноги и правую руку. В то же время юноша направил сколько мог энергии в символ, возникший над левой рукой, вызвав яркую вспышку света, отчего орденец непроизвольно прищурил глаза. Каллен со всей силы оттолкнувшись ногами стрелой переместился к Мордеку и нанес сокрушающий удар рукой, наполненной энергией источника. От удара барьер прогнулся и пошел волнами, на лице Мордека возникло неподдельное изумление, но удивляться дальше юноше не собирался ему позволять. Вторым ударом Каллен пробил защиту и его кулак, слегка замедлившись, направился в сторону правой скулы противника. Орденец принял удар на жесткий блок, закрывшись левой рукой, так что удар Каллена приземлился прямо на антрацитовый артефакт. В тот же миг в голове юноши раздался хор криков, наполненных болью и страданьем, глубокое и нечеловеческое чувство ненависти исходило от браслета. Энергия, наполняющая юношу, ручьем потекла в артефакт. Каллен попробовал отдернуть руку, но та словно примерзла к браслету, передавая всю энергию из источника юноши в бездонную пропасть артефакта. Юноша стремительно терял силы и не в силах держаться на ногах рухнул на пол, потеряв сознание.

Каллен повис во тьме без конца и края, вокруг не было ничего, лишь гул голосов, которые сливались в неразборчивую мешанину звуков. Вдруг темнота вокруг зашевелилась, юношу куда-то потянуло, завертела и Каллен осознал, что находится в небольшой комнате, в которой находился молодой человек одних лет с юношей. Юноша был черноволос и обладал такими же яркими зелеными глазами, как и сам Каллен. Он задумчиво бормотал, склонившись над столиком, лишь мерное звонкое постукивание доносилось до ушей Каллена. Сам же молодой Лоттерн не мог сдвинуться со своего места, вынужденный только наблюдать за открывшемся ему видением. Наконец звук прекратился, неизвестный юноша прошептал фразу на незнакомом Каллену языке и с довольным выкриком воздел правую руку к потолку, отчего свет в комнате начал меркнуть. Прежде чем комната полностью погрузилась во тьму, Каллен успел увидеть на руке юноши знакомый антрацитовый браслет. Картина рывком сменилась. Перед Калленом возник мужчина в темном плаще, который шел по полю битвы. Сражение видимо только недавно закончилось, так как вокруг сновали носилки с ранеными, кричали от боли люди, а в небесах кружились стаи воронов. Мужчина остановился перед лежащим на земле седым воином в серебряных доспехах, у которого отсутствовала правая нога, а обе руки словно вросли в камень, заковав воителя.

— Во славу несущего свет! — сказал седой воин, попытавшись плюнуть в лицо подошедшего.

Мужчина скинул капюшон с лица и Каллену открылось уже знакомое лицо с зелеными глазами. От юноши в каморке не осталось и следа, теперь это был уже взрослый мужчина, седина пробивалась на его висках, а глаза, казалось, утратили былой свет. Единственное, что читалось в его взоре, была сама смерть. Мужчина протянул руку, на которой блеснул уже знакомый Каллену браслет. Браслет потек, начал удлиняться и менять форму и вот в руке мага древности материализовался длинный черный меч. В следующий миг меч насквозь пробил серебряные доспехи седого воина, оборвав его жизнь. Человек в плаще воздел руку с мечом к небу, меч в его руке начал удлиняться и утолщаться, превратившись в большой посох, словно свитый из черных костей.

— Я иду за тобой! — ударив посохом оземь, произнес мужчина. С навершия его посоха сорвался черный как смоль ворон и взмыл в небо, унося ему одному известное послание. Все вокруг поглотила тьма.

Каллен пришел в себя в уже знакомой ему камере, больно ударившись головой об пол. Юноша успел увидеть лишь закрывающуюся дверь и звук удаляющихся шагов. Руки юноши были закованы в оковы из странного теплого металла. Попытавшись заглянуть в источник, Каллен разочарованно осознал, что нечто препятствует этому. Видимо, оковы блокируют саму возможность связаться с источником, лишая юношу способности использовать свой Дар. Отступать юноша не собирался, выхода у него не было, так как в любой момент мог заявиться палач, обещанный ему Мордеком и тогда для Каллена все будет кончено. Сначала его будут пытать, а затем сожгут на костре. Умирать окруженный кучкой одурманенных фанатиков Каллен не хотел. А в том, что большинство орденцев было каким-то образом одурманено Мордеком, юноша не сомневался. Каллен был уверен, что артефакт влияет, как и на Мордека, так и на его сторонников. Судя по тому, что юноша видел после контакта с артефактом, то ранее он принадлежал далеко не самому доброму темному волшебнику, и его темное влияние продолжает сказываться на людях вокруг. Отбросив мысли о темном маге древности, Каллен приступил к изучению своих оков. Покорпев над оковами еще некоторое время, Каллен понял, что они ограничивают не доступ к Дару, а скорее не дают одаренному возможности использовать знаки. Оковы не пропускали энергию наружу, потому наполнить знак энергией было попросту невозможно. Но Каллену этого и не требовалось, ему нужно было лишь пустить энергию источника в собственные руки. Оковы хоть и не лишали юношу способности перемещать энергию по собственному телу, но затрудняли этот процесс настолько, что провернуть этот трюк становилось крйне сложно. Каллен бы соврал, если бы сказал, что близость ужасных пыток и смерти не повлияли на его усердие в борьбе с кандалами. В конце концов юноша почувствовал, что у него получилось и, направив энергию в обе руки, со всей силы жахнул руками, как молотом, по полу. Такого физического воздействия металл не выдержал, расколовшись, что позволило юноше освободить обе руки. Каллен замер в тишине, прислушиваясь, не обратил ли кто внимание на этот грохот. Когда юноша убедился, что все в порядке, он перевел свое внимание на дверь в камеру, размышляя, сможет ли выбить ее, если приложит все свои силы. Выходило так, что даже если это ему и удастся, то наверняка привлечет ненужное к себе внимание. Пока Каллен ломал голову над тем, как все-таки выбраться из камеры, снаружи раздался шорох шагов. Каллен сломя голову бросился в край камеры, примостив обломки кандалов так, чтобы казалось, будто бы все в порядке. Шаги становились все громче и громче, пока визитер не остановился у двери в камеру Каллена. Раздался скрежет замка и в камеру вошел тот самый молчаливый послушник, который обыкновенно кормил юношу. В этот раз, также, ничего не изменилось, в руках у послушника была миска с едой. Как только орденец вошел в камеру, Каллен сразу принял решение, что это его единственный шанс сбежать.