Хорошая девочка для плохого мальчика (СИ) - Безрукова Елена. Страница 22

Значит, он решил меня загонять в спортзале… Не лучшая участь, но лояльнее, чем… Что-нибудь погорячее, что могло бы прийти в голову парня. Но, видимо, он и в самом деле ничего такого от меня не хотел, только поглумиться. Ну и слава богу!

— У меня во вторник и четверг театральный кружок, куда по твоей милости меня запихали, — отметила я.

Парень тихо рассмеялся. Видимо, он всё ещё находил свою шутку забавной и остроумной, в отличие от меня. Я даже не улыбнулась.

— Тебе прямо везёт, слушай, — подколол он. — Не хочешь вести активную общественную жизнь, а она тебя — хочет.

— Дико смешно, — фыркнула я, а парень рассмеялся громче.

— Короче, тогда у нас остаётся понедельник, среда и пятница. И в эти дни у тебя будут тренировки.

— А ты знаешь, что требуется выполнять на олимпиаде?

— Конечно, — кивнул он, лениво прислонившись плечом к моему шкафчику, возле которого мы и продолжили болтать. — Не первый день замужем. Но… Боюсь, что ты можешь не дожить до самой олимпиады и что-то вообще ничему не научитшся делать из её элементов…

Да я тоже в этом не уверена. Я бегаю сто метров со скоростью улитки, а потом ложусь умирать. Но деваться мне с тонущей подводной лодки просто некуда.

— Я постараюсь дожить, — отозвалась я, нахмурив брови.

— Ну посмотрим, — хмыкнул Бодров. — Короче, сегодня как раз среда. Так что жду тебя после уроков в спортзале, рохля. Будем делать из тебя человека.

Я поджала губы и недовольно уставилась на него.

— Можно без оскорблений? — спросила я.

— Можно, — оскалился Даня. — Если только ты будешь послушной девочкой.

Я промолчала на этот выпад. Буду игнорировать его и молчать, может тогда он меньше будет болтать обидного. Подвинула его и открыла шкаф, достала оттуда пакет с его ветровкой.

— Держи, — отдала я пакет ему в руки. — Я постирала её. Спасибо тебе, ты меня очень выручил.

— А что насчёт школьной формы? — спросил Даня, забирая у меня пакет.

— Мне звонила мама Лины. Она взяла мои мерки и сказала, что закажет срочный пошив нового комплекта в том же ателье, где шили и старую, — ответила я. — А тебе это зачем знать?

— Ненавижу несправедливость, — ответил он.

— Но сам себя ты не ведёшь справедливо, — поддела я парня.

— А мне можно, — нагло заявил он.

— Да правда что ли?

— Правда, — улыбнулся мне Бодров. — Мне теперь можно всё, Бэмби, и даже немного больше. Ведь я кое-что знаю о тебе…

Слушать опять об этом было просто невыносимо. Я закинула рюкзак на плечо, намереваясь уйти.

— Я тебя услышала. Буду в спортзале после уроков, — сказала я и уже развернулась и сделала шаг, как он ухватил меня за руку и потянул обратно.

— А тебя разве кто-то отпускал? — спросил он, подтащив меня к себе ближе и заглянув в мои глаза своими ледяными. И злыми. — Будешь уходить, когда я позволю.

— Что ещё тебе надо? — кипела я внутри, пытаясь забрать свою руку. Он держал её крепко, хоть и боли, как ни странно, не причинял.

— Сидеть будешь со мной. За партой, — заявил он мне.

— Зачем? — вскинула я брови. — Тебе же самому это не нравится.

— Я буду списывать у тебя, Бэмби. А ты будешь всё решать для нас.

Я смотрела в его глаза и злилась. Почему это я должна всё решать за него? Но отказаться права у меня просто не было. Мой дневник всё ещё у него.

— А когда ты отдашь мне тетрадь? — спросила я, чтобы как-то сразу понять рамки дозволенного. Сколько мне прыгать так перед ним? Год, месяц, неделю?

— Когда наиграюсь с тобой, Бэмби, — просто ответил мне наглый мажор.

Я снова поджала губы, боясь сейчас сказать что-то смачное и нецензурное, за что он потом сдерёт с меня три шкуры.

— Так не пойдёт, — покачала я головой. — Это не честно. Я буду выполнять твои прихоти и даже не буду уверена, что ты мне вообще дневник когда-то отдашь.

— А кто тебе сказал, что всё будет честно? — изогнул он бровь. — В этой игре есть только одно правило: никаких правил. Хочешь со мной поспорить?

Тогда он растреплет всем о содержимом дневника.

О моей боли.

Все станут смеяться над дочерью опустившейся женщины и алкоголички. Моя мать на почве злоупотребления напитками всё же с катушек съехала. Сейчас она содержится, уже как два года, в специализированном учреждении… Нормальным человеком она уже никогда не будет, да и меня узнаёт через раз.

А потому жестокий поступок парня резал по сердцу словно лезвием, хотя он, конечно, до конца не мог знать, какой камень я всё ещё ношу на душе. Это у него есть папа, мама и брат, а у меня… Такой как он никогда не поймёт такую как я.

— Отпусти, — тихо попросила я, выворачивая свою руку из его пальцев, и он их разжал. — Я понимаю, что моя боль заставляет тебя смеяться, как заставит и других это делать, но однажды тебе это аукнется.

— Ещё расскажи мне про закон бумеранга, — откровенно заржал парень.

Господи, и почему я решила, что он может быть нормальным? Сейчас он мне кажется лишь гадом, каких свет не видывал.

— Всё теперь? — спросила я, помня, что мне не уйти, пока Господин не решит отпустить свою наречённую служанку.

— Ещё кое-что, — ответил Даня. — Назару-то скажи, что свидание отменяется.

— Скажу. Что ты так переживаешь по этому поводу?

— Переживаю?

— Да.

— Разве?

— Как будто тебя волнует, с кем я пошла бы на свидание, если бы не ты.

Я смотрела на него прямо. Понятия не имею, какой реакции ждала, просто ляпнула это от злости на него. Но на его лице не дрогнул ни один мускул.

— Мне плевать, Бэмби, — ответил Бодров. — Просто такая как ты моему брату не нужна.

— Какая? — вскинула я подбородок, приготовившись к очередной порции оскорблений.

— Сама знаешь, какая, — лишь усмехнулся он в ответ, и был прав: я знала. Такая беднячка, невежда светского общества и дочь неизлечимой алкоголички. Что ж, доля правды в этом, может, и есть, только это не я к ним набивалась общаться, а сами близнецы словно преследуют меня. Оба. — Свободна.

Я отвернулась от него и пошла в сторону лестницы, ведущей в нужный мне класс.

В душе горело такое адское пламя, что словами не передать. А мне с ним как-то сидеть ещё все уроки…

— Агния, — услышала я рядом и едва не подпрыгнула. Их голоса слишком похожи… Поначалу. Но я обернулась и увидела не того, от кого сейчас бежала затравленной лисой, а его близнеца Назара. Которому я, впрочем, тоже рада не была. — Привет! Как ты после вчерашнего?

— Нормально, — ответила я туманно.

“Твой брат из меня всю душу вытряс, а кроме этого — всё отлично!”

— Успокоилась?

— Ну как видишь, не рыдаю…

— Хочешь я с этими курицами поговорю? — предложил он мне. — Что вы не поделили?

Хм… Даже и не знаю, что ему ответить…

“Твоего братца!” — хотелось крикнуть мне и рассмеяться. Нервно так…

Но не буду же я ему отвечать правду?

26.

— Да ничего не надо делать, Назар, — ответила я ему. — Спасибо тебе, но мы уже всё решили сами.

— Конечно, Данил впутал сюда даже директора, — хмыкнул Назар, идя рядом со мной.

— А что ему надо было делать? — пожала я плечами, сама не замечая, как поддерживаю его брата-близнеца. Ну если я с ним в этом вопросе согласна, что с этого теперь? — Я тоже считаю, такие ситуации нужно предавать огласке. Чтобы другим неповадно было. Если бы не Даня, я бы, может, вообще не получила бы новую форму обратно, да и от девчонок прилетало бы ещё и ещё, потому что они чувствовали бы себя безнаказанными.

— А ты его так не защищай, — остановился Назар и смотрел мне в лицо без привычной смешинки во взгляде. Я тоже невольно остановилась. — Такой он принц в твоих глазах. Если бы ты только знала, что он дома о тебе говорит.

— Даня говорит что-то обо мне дома? — искренне удивилась я.

— Ну да, — сказал Назар. — Только ничего хорошего. Что ты глупая, тормознутая и вообще бесишь.

Настроение тут же испортилось еще больше, и я опустила глаза в пол. А кому приятно будет такое о себе узнать? Впрочем, от Дани как раз не удивительно такое слышать, он и в лицо мне это говорил в пекарне, но всё равно неожиданно узнать, что и за спиной он продолжает говорить гадости уже другим людям.