Времена не выбирают (СИ) - Горелик Елена Валериевна. Страница 78

Кто-то видел, как у стен городской крепости бегают какие-то люди с факелами, размахивают оружием, палят куда-то, а со стен — отвечают такой же пальбой. Более внимательные разглядели, что сильнее всех неистовствовал и извергал из себя лютые польские ругательства какой-то молодчик, размахивавший шпагой и пистолетом. Судя по всему, у него что-то не заладилось, раз так сильно огорчился.

Утром, когда яростная стрельба стихла, люди осторожно стали возвращаться в город, чтобы узнать новости. А когда узнали, то не представляли, что и думать: гетман во всеуслышание объявил, что присягнул на верность свейскому королю, а московский гарнизон, дескать, уходить не желает. Пытался уговорить горожан идти на приступ деревянных стен, но дураков умирать за него почему-то не нашлось.

Вообще-то теперь у Мазепы не было иного выбора, кроме штурма своими силами. Карл с него шкуру спустит, если его армия посреди зимы останется без провианта, пороха и свинца. Да вот незадача: среди казаков, даже верных, тоже не нашлось таких, которые согласились бы идти на верную смерть ради какого-то там далёкого Карла. Иди знай, явится он сюда, или нет. А русский полк — вот он, в крепости сидит, будь он неладен.

На тщательно собранных Мазепой припасах для шведской армии!

Своими силами не управиться, а с Сечи приходят плохие вести. В кошах бузят, не желают служить свеям-лютеранам… Только одно могло спасти гетмана: если армия его величества Карла Двенадцатого явится сюда — выкуривать засевших в крепости русских. Да и иные крепости тоже неплохо бы взять, и туда ведь припасы весь год свозили. Та же Полтава. Пусть иезуит и его сопляк-сопровождающий расстараются как могут.

[1] В нашей истории полякам по Варшавскому договору (какая ирония) шведы разрешили торговать только через Ригу и Палангу. Здесь Рига шведами утрачена в 1701 году.

[2] Ныне польский город Торунь.

[3] Эпизод из реальной истории.

[4] В нашей истории это произошло, во-первых, несколько позже, а во-вторых, с неким камердинером Полубояровым и его женой.

[5] Эта коллекция дошла до наших дней, хоть некоторые экземпляры были со временем утрачены. Всего там сейчас 64 зуба.

[6] Мазепа и в реальной истории вёл переговоры с Карлом с 1703 года — о том в письме французам в 1708 году свидетельствовал Станислав Лещинский: «Я работаю с Мазепой уже пять лет».

[7] В восемнадцатом веке разница между юлианским и григорианским календарями составляла 11, а не 13 дней, как сейчас.

[8] В реальной истории в битве при Головчине именно из-за болота русские полки были рассредоточены на большом расстоянии. Чем Карл и воспользовался.

[9] Табель о рангах в этом варианте истории Пётр ввёл значительно раньше. Статский советник по статусу был равен армейскому бригадиру или гвардейскому подполковнику.

[10] Обращение к статскому советнику.

[11] Алексей Степанович Келин — в реальной истории в 1709 году был комендантом гарнизона Полтавы, выдержал около десятка шведских штурмов. Пока Пётр Алексеевич гонял шведов по полю Полтавской баталии, сделал вылазку и взял в плен премьер-министра Карла — графа Пипера.

Глава 14. Шквал перед бурей

1

Таким своего спутника пан-отец Зеленский не видел ни разу за всё время знакомства. Ярость, гнев, злоба — всё это так явно читалось на лице молодого человека, что в расшифровке не нуждалось. И куда подевалась его «странность»? Перед святым отцом был жёсткий и очень злой воин без малейшего признака женственности.

— Нас предали, святой отче, — негромко, но так, что у иезуита мурашки по коже прошли, сказал юноша. Плеснув в бокал крепкого красного вина, он выпил его одним глотком, а затем едва удержался, чтобы не швырнуть хрупкую посудинку в стену. — Вы оказались совершенно правы. Кто-то из тех, кто был с нами, сообщил русским, и они приготовились… Предатели. Ненавижу… В Москве и то было лучше, там хотя бы иногда умеют слово держать.

— Вы ещё не получали от судьбы столь чувствительных ударов, сын мой, — сочувственно проговорил отец Адам. — Когда это впервые случилось со мной, я пришёл к выводу, что даже из поражений следует извлекать уроки.

Переполох в городе немного улёгся. После слов гетмана о переходе под руку короля Карла мнения среди населения и казаков разделились, притом радикально. Даже гетманские «сердюки» — гвардия Мазепы — и те не все изъявили желание служить королю-лютеранину. Потому польские конфиденты оного короля сейчас носа не казали из гетманской резиденции. Это тоже, кстати, неимоверно бесило молодого человека.

— Маркиз де Торси уверял меня, что здесь всё готово, достаточно лишь присяги гетмана, — зло процедил юноша, стараясь держаться подальше от окна, за которым слышали то гомон, то выкрики, а то и выстрелы. — Мол, едва это произойдёт, как в поддержку его величества Карла выступят пятьдесят тысяч отборных казаков с полным обозом продовольствия и оружия… Маркиза дезинформировали?

Юнец смотрел на иезуита так, словно целился — чуть прищурив глаза. И от этого взгляда даже ему, опытному, прожжённому агенту, стало слегка не по себе. Может, мальчишка ещё ученик, но уж больно быстро и цепко ухватывает главное. Даже грозить осмеливается.

— Мне неведомо, кто и какую информацию подавал маркизу де Торси, — спокойно ответил отец Адам. — Я лишь в точности исполнил свою часть работы. Уверяю вас, сын мой, я не прибавил ни слова к тому, что услышал от самого гетмана.

— Значит, этот обман — дело рук проклятого схизматика. Иного объяснения случившемуся я не вижу… Что нам делать, святой отче? Как мы можем исправить положение?

— Схизматик оказался в безвыходном положении, — задумался отец Адам. — Наверняка русские успели ночью, в этой суматохе, послать курьеров к своим. Но и гетман также не сидел сложа руки. Хотя… Даже если сюда подойдут казаки, взять крепость, в которой засел полковник Келин, они не смогут. Для этого потребуется не менее, чем десятитысячное войско, а у Мазепы такого числа пока нет. Вы и сами всё видите… Теперь исход кампании зависит от того, кто успеет сюда первым — его величество Карл или царь Пётр.

— Вы предлагаете…

— Да. Со всей возможной скоростью отвезти подписанные гетманом бумаги его величеству и обрисовать ситуацию, какова она есть, без прикрас и недомолвок… Мы выезжаем немедля, сын мой. В ближайшее время нам, верным детям святой матери церкви, в этом городе будет опасно находиться.

Будто в подтверждение его слов за окном снова застучали выстрелы. Пан Владислав яростно сжал обтянутую тонкой замшевой перчаткой руку.

Звонко и жалобно тренькнул раздавленный бокальчик.

Интермедия.

…Она почти физически ощущала, как истекает отведенное ей время.

Для операций глубокого, на долгие годы, проникновения во вражеское структуры в любые времена нужна тщательно разработанная легенда. Под ней какой-нибудь Штирлиц внедрялся вместо реального, похожего на него человека, много лет работал на противника, а в час «икс» начинал стараться уже для своей страны. Практически такое же начало было и у «пана Владислава». Но здесь имелось существенное, огромное «но»: вместо женоподобного мужчины внедрялась женщина, пусть и чертовски похожая на этого мужчину. А это рано или поздно всплыло бы, к бабке не ходи. Потому миссия Кати с первого же дня рассматривалась как краткосрочная.

Выйти на иезуита. Выцепить у него подписанные Мазепой бумаги. Доставить оные Петру Алексеичу, можно отдельно от отца Адама, можно в комплекте. А при возможности ещё и произвести разведку сил противника, буде таковая возможность сыщется. Также приветствовались диверсии против неприятеля, желательно неочевидные — вроде как с полком батуринского гарнизона, который засел в крепости, полной припасов, и никого туда не пускает. Еды, пороха, ядер и свинца там столько, что двум тысячам солдат хватит на пару лет полновесной осады. И ежу понятно, что это не головная боль для Мазепы — это нож у горла. Но, учинив такую серьёзную подставу, Катя лишь приблизила момент завершения миссии. Ведь рано или поздно мазепинцы найдут труп того сердюка, который её заметил во время отхода из крепости — ну, когда она возвращалась от Келина, предупредив его. Найдут, сделают определённые выводы и начнут всерьёз копать. Это они тоже хорошо умеют: уж кто-кто, а Иван Степанович, прожжённый интриган, за долгие годы грызни и предательства всех, кому был хоть чем-то обязан, насобачился искать корень своих проблем. Без этого бы не выжил.