Россия и борьба Греции за освобождение. От Екатерины II до Николая I. Очерки - Арш Григорий Львович. Страница 54

Все это повлияло на решение Николая I искать соглашения с Англией для совместных действий для принуждения Порты к признанию государственного существования Греции. Соглашение это было достигнуто в результате подписания в Лондоне 6 июля 1827 г. договора, участниками которого, помимо двух указанных держав, стала и Франция. В случае отказа Порты принять посредничество этих держав с целью прекращения военных действий договор предусматривал принятие указанными державами мер «для сближения с греками», в частности, посылку в Грецию консулов [434]. Таким образом, ведущие державы Европы впервые заявляли о своем намерении установить, хотя и на низком уровне, дипломатические отношения с восставшей Грецией.

После Наваринского сражения державы – его участники, решили поднять ранг своих дипломатических представителей в Греции: в документах они назывались «поверенными в делах» или «резидентами». Таким резидентом от России в Грецию был назначен М. Н. Булгари.

Первый русский дипломатический представитель в Греции был не только греком, соотечественником Каподистрии, но и принадлежал к тому же социальному кругу, из которого вышел правитель Греции. Семья Булгари, как и семья Каподистрии, носила графский титул и входила в круг старинных аристократических родов Корфу. Среди них она отличалась своей приверженностью к России. Это проявилось в действиях главы семьи графа Николая Булгари.

Во время русско-турецкой войны 1787–1791 гг. он участвовал в военных действиях на стороне русских. В отличие от других греческих добровольцев, переселившихся после окончания войны в Россию, ионический граф вернулся в лоно своей семьи для того, чтобы, по его словам, спасти ее от репрессий, которыми венецианские власти угрожали всем жителям Ионических островов, сражавшихся в этой войне на стороне России [435].

Большие услуги Н. Булгари оказал России и во время осады Корфу русско-турецким флотом в 1799 г. По отзыву командующего русской эскадрой адмирала Ф. Ф. Ушакова, это был человек, «бесподобно преданный к российской службе и нации». В рекомендательном письме, которое адмирал дал Н. Булгари 3 (14) июля 1800 г. для российского коменданта Корфу подполковника К. Г. Гастфера, говорилось: «Господин бригадир граф Булгари принес немалую пользу службе Его Величества императора, как во время овладения Корфу, так и во время нашей стоянки в этом городе, а также для общего согласия всего этого острова» [436].

После того, как в 1807 г. Ионические острова перешли под власть Франции, Н. Булгари переселился в Россию, где ему была назначена годовая пенсия в 2 тыс. рублей. В 1812 г. этот видный представитель ионического общества скончался.

Его сыновья еще до этого были приняты на российскую службу. Яков Булгар и в 1807 г. был принят корнетом в Кавалергардский полк – отборный полк императорской гвардии. Впоследствии он служил по таможенному ведомству и вышел в 1817 г. в отставку в чине действительного статского советника. Карьера же в России его брата Марка Булгари была не менее успешной. Как говорилось в его формулярном списке, в 1809 г. он был определен актуарисом, т. е. регистратором, в Коллегию иностранных дел с причислением сверх штата к Парижской миссии. Затем его дипломатическая карьера была связана с Испанией: в 1818 г. он был определен канцелярским служащим к мадридской миссии, в 1820 г. – назначен советником посольства в Мадриде и исполнял эту должность до 1824 г., когда был «отозван к делам Коллегии».

Затем, согласно его формулярному списку, Булгари «по высочайшему повелению отправлен в Грецию по особым поручениям» [437]. Он был назначен первым официальным агентом России в Греции. Так как Лондонский договор от 6 июля 1827 г. предусматривал посылку в Грецию только консулов, то в Петербурге решили не придавать Булгари какого-либо официального статуса. В его верительной грамоте говорилось только, что ему поручено установить между Россией и Грецией официальные отношения, вытекающие из Лондонской конвенции. Миссия Булгари носила временные характер, вместе с ним прибыл чиновник МИДа В. Н. Панин, который должен был занять место представителя России в Греции. О характере этой миссии вице-канцлер К. В. Нессельроде 3 (15) июля 1828 г. сообщал Каподистрии: «Если Вы, г-н граф, сочтете полезным, чтобы, непосредственно познакомившись с людьми и с положением дел и обсудив с Вами насущные вопросы, он [Булгари] лично доставил нам Ваши сообщения, дополнив их устными разъяснениями, ему будет разрешено вернуться в штаб-квартиру, аккредитовав при в. с-ве графа Панина» [438].

Греки, служившие в России и с большим рвением исполнявшие свой долг, считали, что эта служба дает им благоприятные возможности для того, чтобы действовать и в интересах своей родины – Греции. Братья Булгари в этом отношении не являлись исключением. Я. Н. Булгари в 1820 г., уже после выхода в отставку, вступил в Филики Этерию – тайную организацию, готовившую восстание в Греции, – и оказал ей большую материальную поддержку [439]. Каких-либо данных о принадлежности к тайному обществу М. Н. Булгари не имеется, но в своих официальных документах он предстает как ходатай за греческое дело. В июле 1827 г., еще до приезда в Грецию, он представил в Министерство иностранных дел России записку о взаимоотношениях России с новым греческим государством. В ней говорилось, что судьба Греции тесно связана с Россией и что для того, чтобы Греция могла поддерживать российскую политику на Востоке, ей нужно дать сильное правительство, экономическую поддержку и надежные в оборонном плане границы на севере. Российский дипломат предлагал включить в состав Греции Эпир, Фессалию и остров Крит [440].

На своем пути в резиденцию Каподистрии Булгари побывал в Наварине, в лагере Ибрахим-паши, в момент эвакуации египетских сил из Мореи. Там он стал свидетелем тяжких сцен, когда греческие рабыни представали перед представителями трех держав, которым поручалось выяснить, следуют ли они за своими хозяевами в Египет добровольно или по принуждению, и почти все они, запуганные или под угрозами, отвечали на этот вопрос, что покидают свою страну добровольно. Булгари был возмущен тем, что присутствовавшие при этой процедуре переводчики трех союзных держав не побуждали этих пленниц высказаться добровольно о своих намерениях. Благодаря его вмешательству нескольких гречанок все же удалось спасти от насильственной отправки в Египет [441].

Как уже говорилось, М. Н. Булгари прибыл на остров Порос, где находился тогда президент Греции. Вечером 5 (17) сентября 1828 г. он сразу же известил Каподистрию о своем прибытии и попросил сообщить, когда тот сможет его принять. Президент изъявил желание принять его немедленно. На этой встрече российский представитель вручил главе греческого государства свои верительные грамоты. В своих донесениях от 6 (18) и 7 (19) сентября 1828 г. Булгари изложил свои первые впечатления о положении в Греции и первостепенных шагах, которые нужно было предпринять президенту для обеспечения ее интересов. Он положительно оценил результаты усилий Каподистрии по восстановлению общественного порядка и налаживанию системы государственного управления. По мнению Булгари, в результате этих усилий внутренняя ситуация в стране улучшилась: «Законы на деле начинают уважаться, налоги, которые в некоторых отношениях увеличились втрое, платятся, и правительству повинуются. Эти первые результаты делают честь просвещенной администрации графа Каподистрии».

В первых же беседах между главой Греции и российским представителем обсуждался также ход военных действий на греческом фронте в связи с русско-турецкой войной. Булгари посоветовал Каподистрии возобновить активные операции против турецких войск, независимо от поступления ежемесячной субсидии в 500 тыс. рублей, которые Греция получала от России. Булгари высказывал в своем донесении мнение, что необходимо срочно предоставить Греции новую денежную помощь для активизации находящихся в Эпире, Фессалии и Македонии греческих войск, что отвлекло бы турецкие силы с русско-турецкого фронта [442].