По следам преступлений - Жогин Николай Венедиктович. Страница 40

— Не все, конечно, но мне лично нравится. — Парень сел на свободный стул и представился: — Алексей Лавров, студент.

— Ахмед Шараф, — наклонил тщательно причесанную голову, — из посольства. А это мой друг Абдель Рашид, учится в аспирантуре. Вы не обращайте, пожалуйста, внимания на его мрачный вид. Он очень ревнив и не любит, чтобы Люся танцевала с другими мужчинами. А с Люсей вы уже познакомились?

Алексей кивнул.

После коньяка завязался оживленный разговор о том, как сложится предстоящий матч СССР — Бразилия…

…Стрельников полдня потратил на допрос Седых, но валютчик упрямо продолжал твердить, что жена ошиблась, что он не велел ей отдавать радиокомбайн.

— Ее обманули мошенники. Она — жертва.

Обвиняемый даже стал требовать разыскать их и

привлечь к уголовной ответственности.

— Хорошо, — сказал Стрельников, — привлечем. Скажите, где и у кого купили вы такую дорогую вещь. Комбайн, насколько я полагаю, стоит больших денег.

— Знаете, совсем память ослабла… Но я очень люблю свою жену. А ей так хотелось его иметь… Все, что было дома, собрал, в долги пришлось влезть… Только поэтому и рискнул связаться с этой чертовой валютой, чтобы расплатиться с долгами. И вот надо же — ни комбайна, ни денег, ни свободы…

Такое поведение Седых, все его попытки выкрутиться только укрепили следователя в мысли, что между деньгами в чемодане Аббаса Дарки и радиокомбайном Петра Гавриловича Седых есть связь. Но какая? Это еще предстояло не только разгадать, но и доказать в уголовном деле.

Подполковник Зотов согласился с мнением Стрельникова, но посчитал, что обращаться за санкцией к прокурору на обыск у Рашида пока преждевременно. К концу дня подполковник опять вызвал Стрельникова, и по его лицу тот понял, что есть новости. Он не ошибся. Зотов протянул ему справку московской автоинспекции. В ней указывался перечень владельцев «студебеккеров». Стрельников пробежал фамилии. Против одной из них стояла галочка.

— Обрати внимание, — сказал подполковник, — вот на эту. Я уже навел справки. Гурген Степанянц, техник-смотритель жилищно-эксплуатационной конторы. Значится владельцем, кроме «студебеккера», еще и новенькой «Волги». Не слишком ли много для скромного техника-смотрителя? Впрочем, нельзя оставлять без проверки и остальных хозяев «студебеккеров». Тем более их не так-то много.

…Компания рассталась перед закрытием ресторана. Лавров дал новым знакомым домашний телефон, а в свою книжку тайком от ревнивого Абделя записал адрес Люси. Во время танца они договорились встретиться. Девушка Алексею понравилась. Вечером следующее го дня у Лавровых раздался звонок. Увы, это была не Люся. Ахмед осведомлялся о самочувствии господина Лаврова. Он тут же предложил встретиться вновь. Только, если господин Лавров не возражает, на этот раз в другом ресторане, например в «Софии». Поколебавшись, Алексей согласился.

В конце концов, успокаивал он себя, что из того, что я выпью пару рюмок хорошего коньяка? Может, придет Люся. Но Ахмед Шараф был один. Они встретились, как старые знакомые. Выпили, поболтали о пустяках, и все страхи и опасения у Алексея улетучились. Смешно, думал он, видеть в каждом иностранце шпиона. Симпатичный малый, не любит американцев, к нам же очень дружелюбно настроен. Бутылка постепенно убывала. Шараф расплатился, дружески остановив руку Алексея, когда тот попытался достать кошелек.

— Откуда у студента деньги? — улыбнулся Ахмед.

На площади Маяковского Ахмед остановил такси.

— Да, — словно только что вспомнил Шараф, усаживаясь рядом с Лавровым, — Алеша, не могли бы вы оказать мне маленькую услугу? У Рашида, — помните, тот, что был с нами вчера, — есть пара магнитофонов. Они мои. Он живет в аспирантском общежитии, и хотя у него отдельная комната, но администрация возражает, чтобы хранили чужие вещи. Через несколько дней я бы забрал их у вас.

Алексей хотел было отказаться, он догадывался, что дело это не столь безобидно, если его новый приятель почему-то не может перевезти магнитофон сразу к себе в посольство. Но отказаться было неловко. Все-таки дважды он сидел в ресторане за их счет. Он согласился.

— Вот и отлично, — откидываясь на спинку сиденья, сказал Шараф и назвал водителю адрес. Через час на той же машине упакованные в небольшие контейнеры магнитофоны они привезли к дому Алексея. По счастью, родители еще были в театре, и Алексей спрятал магнитофоны в шкафу в своей комнате и забросал их старыми журналами. Заснуть ночью Лавров долго не мог. Мысль о том, что он стал участником какой-то нечистой игры, не давала ему покоя. Утром, дождавшись, когда отец с матерью ушли, он бросился к телефону. Будь что будет, выгонят из института, посадят, но лучше все сразу рассказать самому. Он набрал 02 и услышал: «Милиция». А вскоре студент Алексей Лавров рассказывал об обстоятельствах своего знакомства с гражданами иностранного государства следователю Стрельникову.

— Часто ходите по ресторанам?

Алексей покраснел.

— Да нет, знаете… Было так — решили с ребятами с нашего курса отпраздновать сдачу экзаменов. Немного выпили, пошли танцевать. Ну и пригласил эту самую Люсю. С того и началось. Пока сидел с иностранцами, приятели ушли.

— Подпишите протокол допроса, — сказал следователь, вставая из-за стола, — и поедем.

— Куда? — со страхом спросил Алексей.

— За магнитофонами, — улыбнулся Стрельников, поняв смятение допрашиваемого.

Аббасу Дарки предъявили для опознания контейнеры. Он подтвердил, что именно в такой упаковке были магнитофоны, которые он помогал Рашиду перевозить. Мало этого, видя, что следствие идет по правильному пути и запираться нет смысла, Дарки рассказал и о кожаном мешочке, привезенном из-за границы для Рашида. Теперь сомнений у Стрельникова не было. Рашид занимался не только контрабандным ввозом и продажей магнитофонов и радиокомбайнов (и скорее всего — с помощью сотрудника посольства Ахмеда Шарафа), но и поставлял валюту, золотые монеты спекулянтам-валютчикам. Цепочка замыкалась. С обыском уже откладывать было нельзя. Да и основания для этого имелись довольно веские.

Получив санкцию прокурора, Зотов и Стрельников в сопровождении двух понятых пошли в комнату Рашида. Поначалу он держался нагло, требовал представителя посольства, грозил жаловаться в МИД, дерзил.

А про себя Рашид горячо благодарил Шарафа за его предусмотрительность. Его мудрый и верный товарищ забрал у него пятьсот золотых долларов, а магнитофоны буквально накануне сумел подсунуть этому мальчишке студенту, любителю выпить на дармовщину. «Можете перевернуть все вверх дном, — усмехаясь, думал он, глядя, как следователь тщательно, методически осматривает одну вещь за другой. — Теперь-то уж вы ничего не найдете. Ай, молодец, Ахмед! Ай, спасибо тебе, Ахмед!»

Внезапно кровь бросилась в голову Рашида. Он увидел в руках следователя кожаный мешочек. Тот самый мешочек, в котором Дарки привез золотые монеты из-за границы. Между тем и следователь не скрывал — это было видно по его лицу: он нашел то, что искал.

«Значит, Дарки все-таки выдал меня, собака!» — с ужасом понял Рашид, не замечая, что за ним внимательно наблюдает подполковник Зотов.

На допросе в Комитете государственной безопасности Рашид все отрицал: он помнил совет Шарафа. Однако после очных ставок с Дарки и Алексеем Лавровым начал давать показания.

Абдель Рашид прожил несколько лет в Советском Союзе. Он готовил диссертацию. Однажды, зайдя в посольство по делам, он познакомился с Ахмедом Шарафом, занимавшим там незначительную должность. Шараф не столько думал о своей дипломатической карьере, сколько о том, как бы разбогатеть. Он имел возможность беспошлинно провозить дорогую радиоаппаратуру, но работать в одиночку было неудобно, и он предложил аспиранту совместный бизнес. Они условились, что Рашид находит покупателей на магнитофоны, транзисторы и радиокомбайны. Шарафу делать это было небезопасно в связи с официальным положением. Выручка делилась пополам. Деньги переправляются за границу.