Единственное желание. Книга 2 (СИ) - Черпинская Надежда. Страница 114

– Это на кого это ты тут управу найти не можешь, а?

Все разом обернулись на этот грозный оклик. Но смутно знакомое лицо человека, приостановившегося у их стола, казалось вполне благодушным.

– Добрый вечер, милорды! – приятно улыбнулся светловолосый высокий мужчина.

И Настя наконец узнала давешнего сотника. Без кольчуги и шлема, в простой одежде, он казался много моложе.

– Друг Фархольт, а ты сегодня рано! – эрр Дару приподнялся с лавки, радушно похлопал дозорного по плечу.

– Да вот, думаю, зайду пораньше – может, хоть раз в жизни тебя трезвым застану, – усмехнулся новый гость. – Да не тут-то было – опять пьёшь! И с кем! Совсем нюх потерял? К благородным милордам за стол уселся. Не совестно?

– А они меня, между прочим, сами пригласили. Я не напрашивался, – заявил Дару, обводя компанию пьяным взглядом в поисках поддержки. – Так почему бы с хорошими людьми не посидеть, коли они не брезгуют с простолюдином за одном столом трапезничать? А для меня это честь, большая честь! Такие постояльцы в моей гостинице, может, первый и последний раз… Тебе за них, брат Фархольт, от всего сердца моего благодарность!

– Нам тоже хорошего человека угостить не жалко, – поддержал хозяина Первый рыцарь. – Садись и ты, эрр Фархольт! Мы тут сегодня решили напиться с горя!

– Что, уже успели у милордов Смотрящих побывать? – усмехнулся, присаживаясь за стол, сотник, сразу сообразив какой повод для грусти нашёлся у заезжих путников. Светлый взгляд его на миг задержался на Насте – наверное, он её тоже узнал не сразу.

– Успели, – кивнул Кайл, подставляя кубок новоприбывшему. – И от ворот поворот получить тоже успели. Потому и пьём!

– Мне кажется, мы, вообще, слишком часто пьём, – вставила Настя.

– Мы не виноваты. Жизнь такая, – парировал Эливерт. – Каждый день повод находится. То радостный, то не очень. Ну, как тут без этого?

– На трезвую голову твоих владетелей ругать, эрр Фархольт, не столь весело, – хмыкнул Северянин. – Ты уж не обессудь, мы тут перемываем кости милордам Харлу, Хлудо…

– Ага, и Флудо, – кивнул согласно Далард.

– Флоу, – поправил сотник. – Ничего не имею против. Я не слеп и знаю, что милорды Смотрящие – редкостные мерзавцы. Но они – Власть Северного Предела. Я служу в Надзорном Гарнизоне почти десять лет, я присягал им в верности, потому защищаю их интересы, несмотря на то, что у меня самого они вызывают только отвращение. Но командование не выбирают. Я всегда помню о главном, о том, что служит мне утешением – я здесь, на границе, не только для того, чтобы набивать казну этих трёх жирных лентяев. Я служу своей земле, я её защищаю от настоящих врагов, когда те норовят наши границы нарушить. Ради этого можно стерпеть трёх уродов, сидящих на твоей шее…

– Золотые слова, эрр Фархольт! – Эл поднял кубок в его честь. – Вот сразу я понял, как тебя там, на дороге, увидел – хороший ты человек, честный. Но ведь, как честный человек, ты должен понимать, что Королевские Смотрящие ведут себя подло. Разве заслуживаем мы такого отношения, да и другие тоже?

Дозорный угрюмо нахмурился.

– Эрр Фархольт, ты один раз нам уже помог, совет дал мудрый, хоть мы о помощи и не просили. Спасибо тебе за это! А вот теперь мы помощи просим, и я надеюсь, ты не откажешь. Скажи, как нам этих ваших упырей местных обхитрить? Как бумаги получить? Или как без них через переправу перебраться? Ты же наверняка какие-то хитрости знаешь, секреты… Поделись! Край как надо!

Сотник насмешливо посмотрел в глаза атаману.

– Милорд…

– Элиол.

– Милорд Элиол, при всём уважении… Я здесь служу. В Надзорном Гарнизоне. Я подчиняюсь Королевским Смотрящим. Как я могу советовать что-то? Я не посмею ничего замыслить против Надзора и власти. Я здесь, чтобы охранять Северный Предел.

– А разве я прошу о чём-то, что навредит Филофдору, Кирлии или даже этим вашим милордам? – изумлённо воскликнул Ворон. – Никаких преступлений против вашей совести, друг! Я лишь ищу выход из неприятной западни, в которой мы оказались. Наша судьба в руках Смотрящих. На нас его величеством возложена очень важная миссия, а местный Надзор препятствует её выполнению. Разве это не большее зло? Это преступление против Кирлии. Но мы хотим решить всё мирно. Не вижу ничего дурного в том, что вы, как верный сын отчизны, поможете нам. Вы можете не верить мне, вы ведь меня не знаете, но… Неужели такие славные герои, как милорды Далард и Кайл, могут замышлять что-то постыдное или незаконное?

– Такого я и думать не смею! Я бы никогда не заподозрил вас в таком. И никогда не стал бы помогать никому в таких делах! – мотнул головой Фархольт, преданно глядя на королевских рыцарей. – Но помочь вам я действительно не в силах. У меня нет влияния на милордов Смотрящих. Я простой воин – они меня слушать не станут. Провести вас через границу я тоже не смогу – на переправе своих сотников хватает, я им не указ. А иначе как помочь, я не знаю…

– Может быть, предельные подорожные ещё где-то можно раздобыть… – невинно намекнул атаман.

Филофдорец печально покачал головой.

– Неужели никто не пытался эти треклятые бумаги подделать и продать? Не верю! – воскликнул Эливерт, подливая ещё в опустевший кубок сотника.

– Всех умников местных, кто таким хитрым способом хотел от доходов милордов наших поживиться, давно повесили да в темнице сгноили. Больше никто фальшивыми подорожными не торгует. Кому в петлю охота? А настоящие бумаги милорд Флоу бережёт, как зеницу ока. Он ими заведует и держит у себя в покоях, в сундуке железном. А сундук тот, как в сказке, на цепи прикован, а ключ он на шее носит, и даже спит с ним. Ну, так говорят те, кто эти самые покои охраняет в «Королевской трапезе». Они там, наверху, на лестнице, дежурят денно и нощно. Так что есть только один способ раздобыть подорожную – получить её из рук Королевских Смотрящих.

– Ну вот, уже проясняется что-то, – хмыкнул Эливерт. – Да, дело непростое. Эх, сейчас бы сюда приятеля моего Зината! Но придётся без него обойтись, своими силами. Значит, говорите, денно и нощно охрана…

– Милорд Элиол, я не хочу заподозрить вас в замысле чего-то противозаконного… Но, на всякий случай скажу, таких умников тоже хватало. Не советую! Никому из них удача не улыбнулась, – предостерегающе изрёк сотник.

– Попадётесь на краже – головы лишитесь без всякого суда! – поддакнул ему хозяин гостиницы. – Был у меня один такой постоялец… Ночью в приёмные покои влез через окно, а на рассвете его голова уже на всеобщее обозрение посередь площади была выставлена. И, заметьте, отдельно от туловища!

– О, Небеса! Ночью? Через окно? Да за кого вы нас принимаете? – возмутился Эливерт. – Мы ж не разбойники какие-нибудь!

– Надо на них какую-то управу найти, – решительно влез в разговор Далард. – Королю доложить.

– Отличная идея, – поддержал Кайл. – Месяц до столицы. Два месяца оттуда до Филофдора с конвоем. Это если ещё быстро его величество прикажет с нерадивыми Смотрящими разобраться, а могут сборы затянуться. К зиме, возможно, покинем Юг…

– Неужели на этот беспредел до нас никто не жаловался? – вздохнул Первый рыцарь.

– Да сами ж говорите, долго это, муторно, – покачал головой Дару. – Да и не каждому двери к его величеству так просто распахнутся.

– Пару раз было, – припомнил Фархольт. – Видно, кто-то из вельмож, в Филофдоре застрявших, зуб на наших Смотрящих затаил и королю о бесчинствах местных поведал. Его величество Советника прислал, с проверкой. Да что толку! Целый месяц он тут ошивался, вынюхивал. Каждый день в «Королевской трапезе» его «Жемчужной лозой» поили да кормили на убой, а вечером в лучший бордель города тащили к таким девкам, что нам и во сне не снились. А в дорогу ему потом дали мешок золота да кошель глейнского жемчуга. И что он после этого королю в столице сказал, как думаете?

– Потом ещё один был, помнишь? – встрепенулся эрр Дару.

– Да, где-то через год… – кивнул сотник Гарнизона. – Может, засомневался король наш в правдивости слов этого прощелыги. Но явился ещё один. Та же песня! Целый месяц гулял за счёт милордов наших. Ублажали его, как могли. Уехал довольный. Больше никто к нам не являлся выяснять, чем Северный Предел живёт. Думаю, его величество уверен, что Смотрящие Королевские службу несут исправно, границы охраняют, себя не жалея.