Один-единственный (ЛП) - Хиггинс Кристен. Страница 28

— Ник, — выдохнула я.

Какой-то миг я просто смотрела на него, на его взъерошенные, почти черные волосы, на эти печальные глаза. И казалось совершенно невозможным, что прошло столько лет, что я не поддразнивала его первым седым волоском, что мы не разговаривали каждый день, что я так долго прожила без него — мужчины, который ни за что на свете не должен был меня отпускать.

А затем Ник жгучим, искрящимся сгустком энергии пересек комнату, и без единого слова и мысли мы сплелись телами, ища друг друга губами и находя, и, о боже, его натиск буквально оторвал меня от пола, я словно парила в воздухе и в то же время растворялась в Нике. Он ощущался одновременно родным и незнакомым, худощавее, чем раньше, и жестче, но его губы, его прекрасные губы остались прежними, горячими и жадными. Невозможно передать словами, как же замечательно было обнимать его, как очевидно, непреложно, единственно правильно было снова быть с Ником, целовать его и… и… и обладать им, потому что, скажу откровенно, он всегда оставался частью меня.

Ник обнимал меня так крепко, что хрустели ребра. Господи, как же мне не хватало его, не хватало всего этого. Почему, ну почему мы позволили всему этому исчезнуть? Прижав меня спиной к стене, он передвинулся, накрывая обжигающей ладонью мою грудь, и мы по-прежнему не прекращали жарко, жадно, отчаянно целоваться. С Ником я чувствовала себя так хорошо, как ни с кем другим, словно мы были половинками скалы, которую раскололо молнией, а теперь слились обратно в единое целое, как и предназначалось. Он целовал меня так, будто близился конец света, у меня буквально ноги подкашивались. Ничто не имело значения — только мы вдвоем, снова вместе. Ничто в целом мире. Я выдернула рубашку Ника из брюк и скользнула ладонями вверх по его ребрам, упиваясь жарким великолепием его кожи, нащупывая кончиками пальцев маленький шрам над его сердцем. Застонав мне в губы, Ник передвинулся, налегая на меня всем весом, и мое тело запело от желания и могущества, потому что он слегка дрожал. Это я творила такое с ним, как и он со мной.

Ник отстранился — пылающие щеки, горящие глаза, растрепанные волосы, — а затем улыбнулся, и мне казалось, у меня сердце разорвется, до того я скучала по его улыбке.

— Ничего не хочешь сказать? — тяжело дыша, шепнул он.

— Мм… возьми меня? — улыбнулась я в ответ.

— О, с удовольствием, — хрипловато хмыкнул Ник. Его улыбка стала шире. — Но, может, тебе хочется сказать что-то еще? — Заправив одной рукой мне за ухо прядь растрепавшихся волос, он продолжал смотреть на меня. Темные глаза были нежными и ожидающими. — Давай.

Я запнулась. Пылавший секундами раньше огонь остудила тоненькая струйка плохого предчувствия. Дело дрянь. Когда речь заходила о нас двоих, все имело обыкновение лететь под откос именно на этом пункте. Ожидания.

— Ты… давай ты первый.

Ник склонил голову набок.

— Я считаю, первой должна говорить ты, Харпер. В конце концов, это же ты…

Я чуть распрямилась.

— В конце концов, что я?

— Ну, именно ты… ты понимаешь. — Он явно намекал, что прямо сейчас уместно сделать некое заявление. Я нахмурилась. Ник моргнул. — Так ты ничего не хочешь сказать, Харпер?

— Нет, мне и так нормально. — Жар страсти определенно поостыл.

— Нечего. Тебе нечего сказать мне, — уточнил он, отступая на шаг и проводя рукой по волосам.

Я поджала губы.

— Судя по всему, ты считаешь, будто я должна что-то сказать. Так почему бы тебе не объяснить понятнее, Ник?

На его челюсти вздулись желваки.

— Мне просто казалось, ты захочешь…

— Что именно?

— Попросить прощения. Я думал, ты захочешь попросить прощения.

— А-а. Вот как… Отлично, — скрежетнула я зубами и скрестила руки на чересчур оголенной груди. — И за что же?

Ник заморгал.

— Как за что? За то, что разрушила наш брак, вот за что.

— Я… ты… ты издеваешься надо мной?!

— Нет, — ответил он, бросая на меня столь хорошо знакомый мне взгляд. «Чего истерить? Я всего лишь логичен».

— Ты хочешь, чтобы я извинялась?! — переспросила я, повышая голос. — Ты этого хочешь? Сейчас? Серьезно?

Ник оборонительно вскинул ладони:

— Послушай, я охотно готов простить тебя и попробовать заново…

— Надо же, как великодушно! Спасибо тебе, Ник!

— …но ты должна признать, Харпер, что твой поступок был по-настоящему скверным. Я имею в виду, как минимум в одном смысле ты изменила мне. Предала меня. И хотя я абсолютно не против начать все…

— Знаешь, Ник, мы это уже проходили. Это было главной проблемой в нашем браке. Ты безупречен и беспорочен, а весь грех лежит на мне. Догадайся, что теперь? На этот раз я не играю.

— Что же такого я сделал? Я любил тебя, Харпер! Да, я много работал. Разве это преступление? Разве это был глупый план: упорно работать, чтобы обеспечить нам будущее?

— Знаешь, что такое глупый план? Вот это. Ты и я вместе. Послушай. Ты… неважно. Очевидно, что меня до сих пор… влечет к тебе. Но если ты по-прежнему ожидаешь, чтобы всю вину за крушение нашего брака я взвалила на себя, нет! Я не стану, Ник! Ты тоже приложил к этому руку.

— Не понимаю, что я делал такого неправильного, — с нажимом произнес он.

— В этом-то и проблема, — отрезала я. — Сожалею, что ты поднялся сюда. Слишком много воды утекло. А ты до сих пор зациклен на том, что роль злодея — моя. Хорошего вечера.

— Это ведь ты ушла от меня, — хлестнул словами Ник.

— Вообще-то, ты ушел первым, — ответила я сквозь сжатые зубы. — Неважно. Как бы там ни было, очевидно, что в дополнение к поцелуям и ласкам тебе нужны смиренные мольбы о прощении и падание ниц. Только знаешь что, Ник? Тебе придется поискать это в другом месте.

С этими словами я вылетела из номера и поспешила обратно на празднование свадьбы сестры.

ГЛАВА 9

— Так, народ, подходим за новейшим убойным мартини «Крилла», названным в честь счастливой пары! — мой голос звучал весело и звонко: черта с два я позволю Нику понять, как он меня раздраконил. — В этом коктейле кофейный ликер выступает за нашего темноволосого красавца-жениха…

— Еще какого красавца! — воскликнула Уилла, целуя своего мужчину.

— А ананасовый сок за сладчайшую невесту, — улыбнулась я, заработав умиленное «о-о-о» от аудитории. — Пускай эти два ингредиента на слух кажутся несочетаемыми, — подмигнула я сестре, — но когда вы попробуете на вкус, то убедитесь: «Крилла» — это фантастика! Давай, налетай, ребята!

Свадебный прием тянулся целую вечность. Изображать отличное настроение определенно не мой талант, но мы с Ником, похоже, затеяли состязание, кто из нас полнее проигнорирует другого. Судя по всему, намечалась ничья. Я заняла место за барной стойкой (подрабатывала барменшей в колледже, а также в свое недолгое пребывание в Нью-Йорке) и разыгрывала из себя развеселую подружку невесты. Ник в свою очередь застолбил роль свободного холостяка/супер-шафера и отплясывал с каждой из присутствующих женщин: от Эмили и Беверли до пожилой дамы из Висконсина, которая не была свадебной гостьей, но и не думала покидать веселье. Со всеми до единой… кроме одной, разумеется. Он хохотал, флиртовал и выглядел таким добряком-весельчаком — дальше некуда. Провалиться мне на этом месте, если я выдам, что у меня до сих пор коленки гудят от нашего поцелуя.

Это я еще легко отделалась. Если бы в тот момент моей слабости и беспричинной, бессмысленной сентиментальности все зашло дальше (а ведь могло), то теперь меня бы захлестывало раскаяние и чувство вины. И что особенно плохо… во время нашего поцелуя я и не вспомнила о Деннисе (о чем, черт возьми, это говорит?), поэтому благодарение богу, что никакого «дальше» не случилось. Причина, по которой у нас с Ником ничего не вышло, никуда не делась, и хорошо бы мне как следует помнить об этом.

Когда я направилась к бару за третьим коктейлем, ко мне подкатил Джейсон Круз, важно вышагивая вразвалочку, чтобы трением своих пухлых бедер не наделать пожару между ног.