Один-единственный (ЛП) - Хиггинс Кристен. Страница 8

— Бедненький, — машинально пробормотала я. Жена моего помощника изменила ему с курьером службы «Федекс», и Томми подумывал о разводе. Хотя я не взялась бы за его дело (жизнь меня уже научила, что представлять друга в таких случаях крайне неумная затея), Томми избрал мое плечо, чтобы плакаться на нем; правда, утешительница из меня получалась не особо успешная, несмотря на лучшие намерения.

Сообщение номер два, сегодня в 18:27. «Харпер? Это я, Уилла! Сейчас позвоню тебе на мобильный. Постой, это я набрала на мобильный? Или на домашний? Не вешай трубку… ага, это твой домашний. Ладно, поговорим позже! Люблю тебя!»

Несмотря на дрожь от ее новости, я не могла не улыбнуться. Милое, милое дитя. Заблудшее, конечно, но такое счастливое.

Сообщение номер три, сегодня в 19:01. Как раз когда я делала предложение Деннису. Откровенно говоря, сейчас мне казалось, будто это происходило год назад.

В третьем сообщении была просто… тишина. Звонивший ничего не сказал — но и не повесил трубку сразу. Сердце на мгновение затрепетало, и я застыла на месте.

Стал бы Ник звонить мне из-за свадьбы наших брата и сестры?

Нет. У него нет моего номера: он не внесен в телефонную книгу. А даже если бы и был, Ник никогда бы мне не позвонил. Тут аппарат пикнул, выводя меня из ступора. «У вас больше нет новых сообщений».

Я проверила входящий звонок на трубке. Скрытый номер.

Телемаркетер, скорее всего.

Почти бездумно я босиком пошлепала в спальню. Подтащила к шкафу стул от туалетного столика, встала на него и, пошарив на самой верхней полке, сняла старую шляпную картонку. Затем села на кровать и медленно… очень медленно открыла коробку. Там хранился подаренный мне Уиллой три года тому на день рождения шелковый шарф зеленой расцветки, в котором я со своими рыжими кудрями и зелеными глазами выглядела как реклама от ирландского Совета по туризму. Черная шерстяная шапочка, связанная моей бабушкой незадолго до смерти, когда я уехала учиться в Амхерст. Потрепанный экземпляр книги «Убить пересмешника». Я всегда полагала, что меня назвали в честь Харпер Ли… разве много на свете женщин по имени Харпер? За год после ухода матери я перечитала этот роман девять раз, пытаясь понять, как она могла любить историю самого преданного из литературных героев и при этом отказаться от своего единственного ребенка.

В картонке, на самом низу, лежало то, что я искала.

Фотография. Я вытащила ее. Мои руки слегка задрожали и дыхание прервалось, когда я посмотрела на изображение.

Господи, до чего же мы были молоды.

Снимок был сделан утром в день моей свадьбы, когда отец проверял настройки фотоаппарата для предстоящей церемонии. Мы с Ником не соблюдали обычай не видеться до алтаря, не веря во всякие предрассудки (хотя, оглядываясь в прошлое…). Утро выдалось прохладным и пасмурным, мы вышли на улицу и уселись на ступеньках папиного дома, держа в руках чашки с кофе, я — в байковом халате, Ник, настоящий ньюйоркец — в выцветшей голубой футболке «Янкиз» и шортах, с взъерошенными темными волосами. Он слегка улыбался, глядя на меня, и его черные глаза, которые могли быть трагичными, ранимыми и надеющимися одновременно, в эту минуту светились чистой радостью.

Все читалось на наших лицах… Ник — уверенный, счастливый, чуть ли не самодовольный. Я — втайне на грани срыва.

Потому что, понятное дело, я сомневалась. Ради всего святого, мне едва исполнилось двадцать один. Только-только закончила колледж. Жениться? Мы с ума сошли? Но уверенности Ника хватало на двоих, и в тот день — 21 июня, самый долгий день лета, — в тот день я верила ему. Верила, что мы любим друг друга и будем жить долго и счастливо.

Век живи — век учись.

— Ты больше не глупая девчонка, — вслух произнесла я, продолжая всматриваться в юную себя. Теперь я самодостаточна. У меня есть работа, дом, собака, любимый мужчина… не обязательно в таком порядке, но вы меня понимаете.

Положив фотографию, я сделала глубокий вдох, распрямила спину и стянула налакированные Беверли волосы в привычный гладкий хвост. Итак, я снова увижу Ника. Дрожь, возникавшая при этой мысли прежде, уже утихла. Мне нечего переживать из-за него. Ошибка юности. Мы были зациклены друг на друге… и да, мы были влюблены. Но одной любви недостаточно. Восемь лет работы адвокатом по разводам лишь укрепили меня в справедливости этого мнения.

А ведь когда-то один-единственный взгляд Ника заставлял меня таять. Когда-то его улыбка наполняла меня такой радостью, что я буквально летала. Когда-то, проживая день без Ника, я чувствовала себя не в своей тарелке, и только с его возвращением домой все становилось как надо.

Неудивительно, что у нас ничего не вышло. Подобные чувства… недолговечны.

Я долгие годы излечивалась от Ника, и я излечилась. Когда мы с ним встретимся — точнее, если мы с ним встретимся, — я буду невозмутима. У нас с Деннисом прочные отношения… хоть мы, увы, пока не помолвлены, но отношения у нас прочные. Все, что Ник когда-то значил для меня, теперь обратилось в пепел.

Это казалось почти правдой.

ГЛАВА 3

Прошло одиннадцать дней, и мне предстояло проверить свою теорию о прошлом и пепле на практике. Нечего и говорить, настроение у меня было не ахти.

— Томми, послушай. Порой нашим сердцам требуется время принять то, что наши головы уже осознали. — Я подавила вздох. Помощник сидел у меня в кабинете, в одиннадцатый раз за неделю раздумывая, насколько серьезны прегрешения его супруги.

— Ее поведение легко объяснить, правда же? Она молода… мы оба молоды… и я много работаю, разве не так? Может, ей просто было одиноко. — Томми уставился на меня через письменный стол с надеждой на птичьем лице. Метр девяносто три ростом и тощий, как мультяшный Икабод Крейн, он напоминал журавля: длинные костлявые ноги, крючковатый нос, маленький рот. Но каким-то чудом все эти малопривлекательные черты, взятые вместе, делали его ужасно милым. Семь месяцев назад Том женился на Мэгги; я присутствовала на свадьбе и, увы, уже тогда знала, что дни их брака сочтены. Назовите это шестым чувством.

— Том, друг мой, давай рассмотрим факты, — предложила я. — Не твои предположения, а голые факты.

Выражение его лица стало пустым и немного смущенным.

— Томми, твоя жена переспала с курьером из «Федекс». — Лично я считала Кевина из «Ю-пи-эс» более симпатичным, хотя это вряд ли относилось к делу.

— Знаю, — ответил помощник. — Но, наверное, на то были причины. Может, мне следует просто простить ее?

— Прощай, — согласилась я, украдкой поглядывая на наручные часы. — Конечно. Все возможно.

Неужели действительно возможно простить и забыть, что твоя вторая половинка кувыркалась с кем-то другим? Правда? Да бросьте. Я вон ни с кем не кувыркалась, а Ник все равно решил…

Я оборвала мысль на полуслове. Не хотелось думать о бывшем муже больше, чем вынуждали обстоятельства. Я и так увижусь с ним примерно… вот гадство… через двадцать четыре часа.

Вечером мы с Деннисом отплывали паромом в Бостон, чтобы успеть на завтрашний утренний рейс. Оттуда собирались долететь до Денвера, там пересесть на самолет поменьше и направиться в Калиспелл, штат Монтана, чье название звучало подозрительно крошечно. Затем придется взять напрокат автомобиль и ехать в сам парк, к гостинице «Лейк-Макдональд-Лодж». Кристофер, мой бывший и, по всей видимости, будущий родственник, когда-то работал в парке «Глейшер» — я даже смутно припомнила, как Ник говорил о своем желании проведать его там.

— Так что, по-твоему, мне делать дальше, Харпер? В смысле, я все равно люблю ее, и еще вопрос, не я ли подтолкнул…

— Том, прекрати. Тебе не в чем себя винить. Твоя жена переспала с курьером службы доставки. Такой поступок не сулит долгой и счастливой семейной жизни. Мне очень жаль, что ты страдаешь, честно. И ты волен оставаться с Мэгги точно так же, как волен каждый день прищемлять себе яйца дверкой автомобиля.