Хозяйка Меллина (Госпожа замка Меллин) - Холт Виктория. Страница 32

— Теперь нам остается только ждать, — сказал он. — Я зайду через несколько часов. Ребенок, безусловно, перенес большое потрясение, и состояние шока пока не прошло. Самое главное сейчас держать ее в тепле и дать ей уснуть. Когда она проспит несколько часов, мы сможем определить, насколько глубоко и серьезно ее потрясение. Когда доктор ушел, Коннан обратился ко мне:

— Мисс Ли, я хотел бы с вами поговорить. Давайте пойдем в пуншевую комнату.

Когда мы вошли туда, он сказал:

— Мы можем только ждать, мисс Ли. Нам надо постараться успокоиться.

Я осознала, что он никогда еще не видел меня в таком волнении и, видимо, не подозревал, что я способна на такие сильные эмоции.

Повинуясь неожиданному импульсу, я сказала ему:

— Боюсь, что мне не столь легко дается спокойствие относительно моей ученицы, сколь вам — относительно вашей дочери, мистер ТреМеллин.

— Что это вдруг заставило ее сделать это? — спросил он.

— Вы, — почти крикнула я в ответ. — Вы!

— Я? Но я и понятия не имел, что она научилась ездить!

Я поняла в тот момент, что была на грани истерики. Я была почти уверена, что Элвиан сильно покалечилась и что она никогда больше не решится сесть на лошадь. Я не могла отделаться от чувства вины. Зачем только я стала учить ее ездить? Я должна была подсказать ей какой-то другой способ завоевать любовь отца. «Кто ты такая, — говорила я себе, — чтобы вмешиваться в жизнь других людей? Что ты пытаешься сделать? Изменить Элвиан? Изменить ее отца? Узнать правду об Элис? За кого ты себя принимаешь? За господа всемогущего, что ли?»

Но я не считала себя единственной виновной в происшедшем. Я невольно искала козла отпущения и нашла его в Коннане ТреМеллине. Если бы он был другим, ничего бы этого не случилось.

Окончательно потеряв над собой контроль, я высказала ему в лицо то, что в другой ситуации не решилась бы произнести вслух:

— Конечно, — чуть не кричала я, — вы не имели понятия о том, что она научилась ездить! Как вы могли его иметь, если вас никогда не интересовало, что с ней вообще происходит? Ваше безразличие разрывало ей сердце, поэтому-то она и взялась за то, что было ей не по силам!

— Моя дорогая мисс Ли, — пробормотал он, ошарашено глядя на меня.

«Пусть он меня уволит, — подумала я. — Мне все равно. Так или иначе я проиграла. Я надеялась достичь невозможного — пробить эгоизм этого человека и заставить его полюбить его несчастную дочь. И чего я добилась? Все испортила и, может быть, сделала девочку калекой на всю жизнь! Вольно же мне ругать других!»

Но я продолжала бросать ему обвинения, уже не заботясь о том, что и как я говорила:

— Когда я приехала сюда, я быстро поняла положение дел. Бедная, оставшаяся без матери девочка голодала. О, конечно, она в положенное время получала свой бульон и свой хлеб с маслом. Но помимо телесного голода бывает другой. Она изголодалась по теплу и любви, которые она имеет право ждать от вас, своего отца. И, как видите, она готова была рисковать жизнью, чтобы завоевать их.

— Мисс Ли, умоляю вас, пожалуйста, успокойтесь. Вы хотите сказать, что Элвиан пошла на это…

— Она пошла на это ради вас! Она думала, что это доставит вам удовольствие. Она несколько недель тренировалась, чтобы победить в скачках.

— Понятно, — сказал он. Вдруг он достал из кармана платок и вытер слезы на моих щеках. — Вы даже не замечаете, мисс Ли, что вы плачете.

Я выхватила из его руки платок и вытерла глаза.

— Я плачу от ярости, — ответила я резко.

— И от горя. Дорогая мисс Ли, мне кажется, вы очень привязались к Элвиан.

— Она всего лишь ребенок, и заботиться о ней — моя обязанность. Видит Бог, здесь мало кто заботится о ней, кроме меня.

— Насколько я понимаю, мое поведение по отношению к ней достойно осуждения.

— Как вы могли вести себя так, если у вас есть хоть какие-то чувства? Она потеряла мать. Неужели вы не понимаете, что из-за этого она нуждается в особом внимании?

И тут он произнес удивительные слова:

— Мисс Ли, вы приехали сюда, чтобы учить Элвиан, но, похоже, вы и меня многому научили.

Я посмотрела на него с изумлением, прижимая его платок к своему заплаканному лицу, и в этот момент распахнулась дверь и вошла Селестина Нанселлок.

Она скользнула по мне удивленным взглядом и воскликнула, обращаясь к Коннану:

— Что?.. Что случилось?!

— Произошел несчастный случай, Селеста, — ответил он. — Элвиан упала с лошади.

— Боже мой! Как… Где она?..

— Она уже в своей комнате, — объяснил Коннан. — Доктор Пенжли вправил ей ногу. Бедная девочка. Сейчас она спит — он ей дал что-то, чтобы она уснула. Он зайдет через пару часов.

— А насколько серьезно?..

— Пока трудно сказать. Но я видел такие падения не раз. Думаю, все будет в порядке.

Не знаю, говорил ли он искренне или старался успокоить Селестину, которая казалась вне себя от горя. Я снова почувствовала к ней симпатию. Уж она-то действительно любит Элвиан, как никто в этом доме.

— Бедная мисс Ли очень расстроена, — сказал Коннан. — Боюсь, что она считает себя виноватой в случившемся. Я уверяю ее, что я ее вины не вижу.

Моей вины! Да как он мог говорить о моей вине! Что плохого в том, что я учила девочку ездить верхом? А уж раз она научилась, разве не могла участвовать в соревнованиях? Нет, это была его вина! Если бы не его безразличие к ней, она не замахнулась бы на то, что было ей не под силу.

В моем голосе был вызов, когда я сказала Селестине:

— Элвиан так хотела произвести впечатление на своего отца, что взялась за то, что было для нее слишком сложно. Я убеждена, что, если бы она верила в то, что ее отец будет рад ее победе в простейшем заезде, она не стала бы пытаться выиграть более трудный.

Селестина опустилась в кресло и закрыла лицо руками. «Бедная Селестина, — подумала я. — Она любит Элвиан как родную дочь и, может, боится, что своих детей у нее не будет».

— Нам остается только ждать, — сказал Коннан.

Я встала, чтобы уйти, но Коннан остановил меня.

— Не уходите, мисс Ли. Останьтесь с нами. Вы очень переживаете за нее, я знаю.

Я вдруг осознала, что на мне все еще была амазонка Элис, и сказала:

— Мне нужно переодеться.

Мне показалось, что в этот момент он как-то особенно взглянул на меня, будто вдруг увидел в новом свете. Ведь фигурой я была очень похожа на Элис, и, если не смотреть на мое лицо, меня можно было принять за нее.

Коннан кивнул.

— Когда переоденетесь, возвращайтесь сюда, мисс Ли. Мы должны поддерживать друг друга, и я хочу, чтобы вы были здесь, когда придет доктор.

Умывшись и переодевшись, я вернулся в пуншевую комнату, чтобы дождаться там возвращения доктора Пенжли.

Это ожидание казалось очень долгим. Миссис Полгри принесла чай, и Коннан, Селестина и я вместе сели за чайный стол. В тот момент я не задумывалась об этом, но позднее мне пришло в голову, что из-за несчастья с Элвиан они как бы забыли, что я всего-навсего гувернантка. Вернее, Коннан забыл, Селестина-то никогда не проявляла по отношению ко мне того высокомерия, которое мне часто виделось в других людях.

Коннан, казалось, не помнил о моей вспышке и обращался со мной очень вежливо и даже почти ласково. Наверное, он хотел избавить меня от чувства вины, думая, что я столь горячо накинулась на него из-за того, что считала виноватой самое себя.

— С ней все будет в порядке, — говорил он. — И она снова захочет сесть на лошадь. Я был не намного старше ее, когда со мной случилось то же самое. Я сломал ключицу и несколько недель не мог ездить верхом. Так я с трудом дождался, пока мне разрешили снова сесть на лошадь.

— Я места себе не найду, если она снова начнет ездить, — сказала Селестина.

— Ну, Селеста, дай вам волю, вы бы ее обернули ватой, как драгоценную безделушку. И что бы было? Рано или поздно она бы вышла на свет божий и от малейшего ветерка простудилась бы насмерть. Детей нельзя слишком уж от всего оберегать. В конце концов им предстоит выйти в мир, в котором мы с вами живем. Должны же они быть к этому хоть как-то подготовлены. Что по этому поводу думает наш специалист?