Пригвожденное сердце - Кларк Саймон. Страница 43

Найти топор так и не удалось, зато нашлась здоровенная кувалда, вся покрытая ржавчиной и плесенью. Ее приличная чугунная тяжесть и размеры в два кулака как-то успокаивали.

Рут оперлась на стену фургона, накинув на плечи кардиган — ночь была прохладной. Они говорили полушепотом.

— Что делать? Дэвиду шесть лет, просто ребенок.

Муж ничего не ответил; он вбил еще один гвоздь в торец рукоятки, чтобы закрепить кувалду.

— Крис, так продолжаться не может. Ты видел, сколько воды осталось в...

— Знаю, Рут, знаю. Я пробовал поговорить с Марком и Тони. Сказал, что нам надо смастерить какой-нибудь аппарат для опреснения морской воды.

— И что они ответили?

— Марк замкнулся, у него депрессия. Он винит себя, что не сумел убить этих тварей. Гейтман, похоже, намерен сидеть и ждать каких-то сверхъестественных всадников, которые явятся на помощь и ринутся в атаку.

— А ты что думаешь?

— Как сказал Марк, когда придет эта сверхъестественная Сила — если она вообще придет, — первый, кто ею завладеет, и окажется победителем.

— Так ведь мы не знаем, как ею завладеть.

— Через жертвоприношение, если верить Тони. Надо что-то отдать, чтобы что-нибудь получить взамен. В данном случае — целую бочку чудес, о которых талдычит Гейтман.

— И что же мы должны отдать?

— Понятия не имею.

— Тони рассказывал о жертвоприношении?

Крис повернулся, чтобы посмотреть на жену, стоящую в полутьме. Он не мог разглядеть ее лица, но чувствовал, что Рут волнует нечто крайне серьезное. Она задавала эти вопросы не потому, что не знала, о чем говорил Тони; прекрасно знала. Похоже, жена вопросами направляет его мысли в определенное русло.

Жертвоприношение.

Все возвращалось к жертвоприношению, как будто иного выхода не было. Немыслимо, ему претила даже сама мысль об этом. Словно его мозг — компьютер, куда кто-то хочет загрузить новую программу. А он отказывается перепрограммироваться, не принимает столь варварскую концепцию. Ее место в гробнице, в могиле истории.

Крис переменил тему:

— Дэвид уснул?

— Наверно. Когда я выходила, он смотрел комиксы, но уже сквозь дрему.

Рут поежилась и сильнее запахнула кардиган.

— Может, кто-нибудь все-таки придет... Завтра понедельник, в деревню должны привезти продукты. Ведь мы не на необитаемом острове.

Нет, мы не на острове, подумал Крис. Но что касается контактов с окружающем миром — все равно что на обратной стороне чертовой Луны.

Он забил в рукоятку последний гвоздь.

41

— О Господи! Уберите это, уберите!

Крик.

— Господи! О Господи, Господи, пожалуйста... ох... ох...

Рут первая подскочила к вопящей женщине, выбежавшей из здания морского форта. Несчастная тут же перестала орать, схватилась за голову и тихо заплакала.

Крис не знал, как зовут эту женщину; ей было за пятьдесят, очень худая, седые волосы собраны в пучок.

Несколько жителей деревни вышли посмотреть на причину переполоха, однако большинство из них и не подумали стряхнуть с себя оцепенение апатии.

Тони Гейтман, который стоял на верху стены, спустился по лестнице, пуская клубы дыма. Лицо его было красным под отросшей на щеках густой щетиной.

— Что случилось?

— Точно не знаю, — ответила Рут, поддерживая рыдающую женщину.

Крис решил, что женщина наткнулась на тело самоубийцы; та лишь бормотала, что кого-то увидела.

— Отведите ее в фургон, — скомандовала Рут, не потерявшая самообладания. — Дадим ей чего-нибудь выпить... Она сейчас успокоится.

Через десять минут, с одеялом на плечах и кружкой горячего чая в руках, женщина уже могла говорить.

Она ходила в туалет, один из тех старых, что располагались в здании морского форта. Закончив свои дела, собралась вылить в унитаз кувшин морской воды, чтобы ополоснуть его. Вода из туалетов по широкому коллектору уходила прямо в море.

То, что она там увидела, чуть было не стало причиной сердечного приступа.

Из унитаза, словно крыса из резинового шланга, выползало человеческое лицо.

Крис представил себе на дне унитаза плоское, лишенное выражения лицо, протискивающееся вверх сквозь три пинты воды и мочи.

Это было странное приплюснутое лицо девушки, и ее глаза были пусты, как у снулой рыбы.

Женщина больше почти ничего не помнила.

Позже Тони проворчал:

— Истеричка. Увидела свое отражение.

Крис понял, что Тони это объяснение отнюдь не удовлетворяет. К тому же он помнил и то, что сам видел в старой кладовке: там лицо прилипло к стене.

Крис проглотил слюну с отвратительным привкусом желчи и усилием воли заставил себя отправиться в кладовку, чтобы рассмотреть это лицо. Да, белая дрянь (похоже, плесень) выросла в форме человеческого лица. Гладкий белый мужской лоб, два глаза — слегка прикрытые, как в полусне, — тонко вылепленный нос, две ровные губы... Невольно вспоминались мраморные головы греческих богов.

Вокруг первого, большого, нароста располагалось созвездие других, каждый из которых был точной копией того лица, но меньшего размера. Высокий белый лоб, глаза, нос, губы. Дюжина безукоризненных белых лиц.

Рассматривая их, Крис заметил, что лица слегка подрагивают. Они были живыми.

Когда пришла миссис Ходджсон, Крис и Рут направились в туалет, которым пользовалась женщина.

Помещение с побеленными стенами, совершенно пустое, если не считать старого фаянсового унитаза с высоким бачком, выглядело вполне заурядно. В углу валялось пластиковое ведерко, а по каменным плитам растеклась лужа морской воды.

Никакого лица не было.

Кожа у Криса покрылась пупырышками. Он подумал о жутком существе на берегу, помеси моллюска с человеком, спрессованных вместе и заживших какой-то кошмарной жизнью. Может, там, в море, рядом с выходом канализационной трубы кто-нибудь утонул у гнезда мурены, одного из тех толстых морских угрей. Крис представил себе человеческую голову, сросшуюся с угрем, чье тело толще шеи человека; представил, как это длинное змееобразное тело ползет по трубе с нечистотами...

Крис быстро поднял ведерко, забил его в дырку белого унитаза, а сверху вылил полбутылки хлорной извести. После этого они с женой быстро, не оглядываясь, вышли.

Полдень. Крис беспокойно шагал по галерее вокруг вершины стены, когда услышал этот звук.

Он сразу же кинулся к тому месту, где стена проходила над воротами, и стал всматриваться в туман. Начался прилив. Волны пенились вокруг основания морского форта и вдоль краев насыпи, однако сама насыпь все еще оставалась сухой.

Звук стих так же внезапно, как и возник. Крис не разобрал, что это было, поскольку шум приглушали склоны дюн. Он подался вперед. Внизу, на выступе скалы, которая на ярд или около того выдавалась в море дальше стены, стояли шесть красноватых фигур. Они ничего не делали, просто, как и раньше, торчали истуканами.

Крис обернулся и посмотрел во двор. Там никого не было. Казалось, после ленча, который с каждым днем становился все скуднее, все впали в привычный транс.

Звук раздался вновь — высокое завывание взлетело над дюнами. Это был...

Мотор. Машина.

Крис нагнулся вперед и наклонил голову, чтобы вобрать в уши как можно больше этого шума.

Машина. Чертова машина! Он крепко вцепился в стену.

Сирены, однако, нет. Значит, не полиция. Может, армия. Господи, кто-то спешит, чтобы вызволить их из ада.

Перед мысленным взором возникла вереница тяжелых бронетранспортеров, с грохотом движущихся по побережью между дюнами к форту.

Крис вслушивался изо всех сил. Шум мотора звучал слишком высоко, словно машина неслась на слишком высокой скорости и слишком низкой передаче. Кто бы это ни был, ему обязательно придется затормозить у завала из булыжников, перегораживающего прибрежную дорогу.