Птичка (СИ) - Ростова Татьяна. Страница 8

Хорт, выспавшись, позвонил Маше на мобильный. Она ответила немного нервно, наверняка ждала его звонка.

— Я заеду за тобой? — негромко спросил он.

— Давай в девять, — осторожно сказала она и быстро положила трубку.

Молодой мужчина тщательно побрился, глядя в широкое зеркало неприлично большой ванной комнаты. На него смотрел серьёзный малый с тёмно-каштановыми волосами, прямым носом и тёмно-зелёными глазами. Рот был строгий, небольшой, линия лица заострена книзу. Девушкам он нравился всегда, пожаловаться было не на что, и в этот раз, он был уверен, Маша не осталась равнодушна к его внешности.

Надев на себя снаряжение для езды на спортбайке, он, захватив шлем, вышел из дома почти воздушной походкой. Его квартира была в новом жилом посёлке — Павлово, в красивом элитном доме, на стоянке во дворе он всегда мог не беспокоясь оставить байк. Так же поступали и остальные жильцы со своими недешёвыми машинами. Территория посёлка охранялась.

Выехав, молодой мужчина быстро примчался на Лукинскую улицу, где в доме № 11, обычной высотке, жила Маша. Влад, как они и условились, не подъезжал к подъезду, остановившись у церкви, и стал ждать. Едва пробило девять, как он услышал быстрый перестук каблучков девушки по асфальту.

Хорт улыбнулся, увидев её. Сегодня Маша завязала волосы в хвост на макушке, отчего стала казаться ещё моложе своих лет, надела узкие джинсы, ту же чёрную куртку и шерстяной свитер под неё.

— Привет, — выдохнула она, подходя близко. Он обнял её и сразу глубоко поцеловал, напоминая, в каких близких они отношениях.

— Привет, — ответил он, только отстранившись от неё. — Хочешь прокатиться?

— Очень хочу.

— Тогда поехали.

Поколесив по ночной Пушкинской, Арбату, они не минули и любимые Воробьёвы горы.

Хорт старался быстро не ехать, и, привезя девушку к своему дому в Павлово, увидел удивление у неё на личике.

— Хочу показать тебе моё обиталище, — сказал он скромно. — Пошли?

Он держал шлем, который девушка сняла с себя.

— А твой отец? — спросила она. — Он не будет против?

— Мой отец живёт в квартире в Центре, — пожал плечами молодой мужчина. — Я здесь один.

Девушка смутилась, потом кивнула: — Пойдём, только…

— Что?

— Мне папа говорил, чтобы я в двенадцать была дома, — сильно покраснев, призналась Маша.

Хорт, чтобы не засмеяться, открыл дверь подъезда и сжал губы: — Не волнуйся, будешь дома без пяти.

Папаша как будто вчера родился — они прекрасно всё успели бы и до двенадцати.

Маша зашла в квартиру-студию несмело, внимательно наблюдая за уверенными движениями Хорта. Он снял с себя куртку, бросил небрежно на диван, потом включил одним нажатием кнопки на пульте музыку, изменил освещение на приглушённое. Было заметно, что девушку он привозит сюда не в первый раз, и Маша стала отчего-то сомневаться. Весь день она думала о нём, как о чём-то бесплотно-духовном, сне, который с ней приключился прошлой ночью, наваждением, не существовавшим на самом деле. А сейчас он был перед ней такой живой, в собственной квартире, его глаза живо блестели зелёным, губы улыбались.

— Ты почему такая тихая сегодня? — спросил он, замечая её замешательство.

— Я? — испуганно ответила она, оглядывая огромную квартиру. Здесь на паркете тёмного дерева уместилась и спальня, и гостиная, и кухня, отгороженная барной стойкой.

Широкая кровать была завешана полупрозрачными гардинами, и Маша почему-то постоянно возвращалась взглядом к ней, как будто не могла ничего с собой поделать.

— Хочешь чего-нибудь вкусненького? У меня есть клубничка, манго, м-м-м, авокадо, ты что любишь? — он открыл широкий холодильник и смотрел туда.

— Н-не знаю, давай всего чуть-чуть, — нервно потёрла девушка свои плечи, изучая его коллекцию с фильмами на полках возле огромного телевизора.

Молодой мужчина видел, что она скованна, но решил, что это нормально. Вскоре она здесь будет ходить в одних трусиках и пить выдавленный им вручную сок из апельсинов.

Аккуратно быстро нарезав фруктов, он поставил блюдо перед кожаным низким диваном цвета кофе со сливками и сел туда, утонув в мягких подушках. Вместо спиртного он предложил ей сок, хотел, чтобы сегодня девушка была без какого-либо допинга, хотя судя по ней, расслабиться не мешало бы.

— Иди сюда, — похлопал он рядом с собой.

— Может, посмотрим что-нибудь? — предприняла она попытку отсрочить близость, но он пробормотал «угу» и стал жадно, властно целовать девушку. Здесь, на диване, он только начал, а продолжил в постели, отнеся её туда на руках.

Очнулись они оба в половине двенадцатого и стали лихорадочно одеваться — на тумбочке возле кровати лежала открытая упаковка из-под презервативов — на этот раз он был аккуратен и предусмотрителен.

Щёчки Маши порозовели, она смотрела теперь намного раскованнее и теплее.

— Подожди, девочка, — нежно сказал он, поправляя её растрёпанную одежду. — Ты хочешь, чтобы твой строгий папа пристрелил меня из ружья?

Она заразительно рассмеялась, обнимая его и снова целуя. Сегодня свершилось на самом деле её посвящение в женщины, всё тело молодой девушки горело от бесстыдных поцелуев и прикосновений.

— Я люблю тебя, — в порыве сказала она и посмотрела на него своими сверкающими синими глазам.

— Ты уверена? — вкрадчиво спросил он. — Может, это просто секс?

Она покачала головой, совершенно доверчиво и чисто глядя ему в душу.

Он улыбнулся одним уголком губ: — Поехали, уже очень поздно.

Девушка вернулась вовремя, но от взгляда отца укрыться не удалось. Он ничего не сказал, но её пунцовые щёки рассказали ему больше слов.

— И когда ты познакомишь меня с этим… хорошим парнем? — сквозь зубы произнёс Чёрный, держа в левой татуированной от самого плеча руке кружку с кофе — любимым напитком.

— Папа, я не знаю, может быть, скоро, — туманно ответила она и исчезла у себя в комнате.

Чёрный вернулся в спальню и увидел, что Зоя за ноутбуком работает над своей книгой афоризмов и изречений на библейские и философские темы, материал к которой собирала много лет.

— Наша Маша пришла — и что-то у неё взъерошенный вид, виноватый какой-то.

— Они же на мотоцикле, — спокойно ответила Зоя, не отрываясь от монитора. На женщине были узкие очки для работы, с возрастом стала развиваться дальнозоркость.

— Лишь бы этот молодец не попросил больше положенного, — грубовато сказал Чёрный, нахмурившись и снова потерев затылок.

Зоя, посмотрев на него через очки, отложила ноутбук и села за спиной мужа, принявшись массировать ему голову. Он блаженно откинулся назад, постанывая.

— Зоенька, ты волшебница, — выдохнул он. — Ничего не болит.

— Я знаю, только ты не ценишь, орёшь, как зверь на меня, — обиженно кивнула она.

— Нет, — чуть нахмурился он, но лоб его тут же разгладился, — ох, как хорошо. Иметь взрослую дочь так сложно, Зоя. Когда она писала в пелёнки — это было даже забавно, а сейчас что мне делать — следить за ней?

— Хочешь, я поговорю с ней.

— Хрена она тебе что скажет, ты хоть таблетки ей противозачаточные подскажи, хотя… Откуда тебе про них знать, ты ж их сама ни дня не пила.

— Да, не пила, Слава, я родила всех детей, которых нам дал Господь.

— Думаешь, стоит и Маше так сказать? — ухмыльнулся он.

— Я ей скажу, чтобы она внимательно выбирала себе мальчика, чтобы выйти за него замуж попозже.

— А пока?

Зоя сама занервничала: — Я не знаю, Слава, она должна подождать.

— Вот надо же! И ты пришла к такому выводу.

— Но она не станет ждать, — горько сказал женщина. — Дети сейчас торопятся жить. В любом случае, Слава, нам надо смириться и ждать. И принять всё, что будет.

Он повернул к ней голову: — Ждать чего? — насторожился он. — Не хочу я ждать, я хочу предупредить.

— Ты должен доверять ей, она же твоя дочь.

Чёрный скрипнул зубами и больше ничего не произнёс, просто закрыв глаза.

Занятия в школе и в студии танцев — это была первая половина той медали, которая называлась жизнью. Маша почти перестала бывать у друзей, потому что каждый день пропадала у Влада. После того, как они бросили её в «Байк-центре» первыми позвонили девушки. Оказалось, что Женя оставался тогда и искал её, но не нашёл.