Поцелуй русалки (ЛП) - Блазон Нина. Страница 40

— Наконец-то, — произнес хорошо знакомый голос.

В углу мастерской, в темноте выросла тень и шагнула на свет. Глаза Держева насмешливо заблестели.

— Задержите его!

— Дережев! — заорал Иоганн громко, как мог. Он рванулся прочь, но было поздно. Прежде чем он смог ударом кулака сбить солдата, вскочившего с верстака, его сзади ударили твердым предметом по голове. Как глухое эхо, услышал он крик Мити, и увидел, что дурачок убежал из мастерской, затем у него все поплыло перед глазами. Вернувшаяся реальность превратилась во вкус крови и чувство боли. Вода стекала ему за воротник, а рубаха прилипла к телу. Он с трудом моргнул и спросил себя, не приснилось ли ему присутствие Мити. Теперь он был один в мастерской — наедине с Дережевым. Нет, стоп, там находились еще два солдата — справа и слева стояли они рядом с ним и грубым захватом держали его в вертикальном положении.

Жестокие глаза Дережева блестели, как стекло

— Ты хочешь предупредить молодого рыбака, не так ли? — заметил он теперь с иронической улыбкой. — Напрасный труд, дружочек. Это он привел тебя к нам.

— Врешь! — крикнул ему Иоганн. — Отпусти меня, паршивый трус!

— Помедленнее, Иоганн, — произнес Дережев. Он выделил имя с таким презрением, что Иоганну стало страшно. — Ты убийца, ты знаешь? — спокойно продолжил полковник. — У нас есть свидетели.

— Пустите меня, вам убийство даром не пройдет! — зашипел Иоганн. Солдат справа усилил хватку. В плече Иоганна что-то хрустнуло.

— Это нравится мне в вас, еретиках, — заметил Дережев. — Вы все — горлопаны.

— Что ты сделал с Михаэлем и Марфой? — сквозь зубы спросил Иоганн.

— О, их отправили в тюрьму. Они помогали убийце. У нас есть показания свидетелей. Показания дворян, а не каких-то крестьян, которых можно подкупить.

— Зачем тебе это, Дережев? Что ты имеешь с этого заговора?

Брови полковника полезли вверх.

— Не много. Не будет кровопийцы царя и бесполезного города. Да, мы сохраним крепость, как ворота в Балтийское море. Но мы больше не будем жить по немецким законам.

— Думаешь, твоя сестра Мария одобрила бы, что ты здесь творишь?

Иоганн не успел закончить фразу, как получил удар в подбородок. Тяжело задышав от испуга, он уставился на Дережева. Его челюсть дрожала.

— Не смей произносить ее имя своим грязным ртом! — взревел Дережев.

Оба солдата рывком подняли Иоганна, осевшего после удара на пол. Полковник внезапно побледнел, как приведение, лишь глаза его горели в полумраке мастерской.

Вдруг он криво улыбнулся, превратившись в оскалившего зубы, черного волка.

— У нас мало времени, царь еще спит в своем доме, — он кивнул солдату, стоявшему слева от Иоганна. Тот схватил Иоганна за ремень и перерезал его.

Иоганн стиснул зубы, ругая себя за глупость. Почему он не отдал жемчужину Елене? Мешочек пролетел по воздуху, и Дережев поймал его небрежным жестом. Он улыбнулся и перевернул его в левой руке. Затем взмах ресницами погасил эту улыбку, как шипящее пламя под потоком воды. На его руке лежал камешек. Красивый и круглый, такого же размера и, вероятно, чуть тяжелее, чем жемчужина.

Изумленный Иоганн уставился на серую подмену. Дождевой шквал ударил о деревянные стены мастерской. Лицо Дережева исказила гримаса гнева. «Елена, — подумал Иоганн. Елена взяла жемчужину. Но зачем?».

— Где жемчужина? — ревел Дережев.

Иоганн, плотно сжав губы, молчал. Это была ошибка. Полковник оставил ему мало времени носить голову на плечах. Она грозила развалиться, как полено под молотком. Пальцы рук железными скобами тряслись от холода. В плечах появилась пульсирующая боль. Рука Дережева схватила его за волосы и дернула.

— Где?

Иоганн не ответил. Страх душил его, будто он держал пари, что умрет. Для него было важно молчать и дать Елене время добраться до Невы. Новая мысль, жгуче-красная и неприятная, мелькнула в его в голове. Елена предала его?

— Выбейте это из него, — сказал Дережев и отпустил.

Свое дело они знали. Гораздо позже, когда Иоганн очнулся, его губы прилипли к дереву. Он не особо гордился, что не выдал Елену. Это объяснялось не мужеством. Просто от боли у него отнялся язык. Пока он лежал без сознания, его бросили, вероятно, чтобы позже снова вернуться.

Он застонал. Но вокруг стояла тишина. По крайне мере, так казалось. Ни рева, от которого лопались уши, ни деревяшек, разбивавшихся о спину и вонзавшихся в желудок, ни кулаков, ни запаха пота и отчаяния. На его глазах лежали два слоя промасленного полотна, и когда он с усилием моргнул, чувство жжения подсказало ему, что это были его отекшие веки. Кровь начала сочиться и намочила подбородок. Он осторожно подвигал языком, заметив, что потерял всего лишь один зуб.

Чудо. Сырость охладила его щеки, но это была не кровь, а холод и запах древесины. Семенящий шорох над ним превратился в ливень. Вокруг домов завыл вихрь. Как вода просачивалась сквозь трещины, так по каплям возвращалась к Иоганну память. Сколько он мог здесь уже лежать? Полдня? День?

Голову ему поднять не удалось. Кто-то примотал его шею к ножке верстака, да так низко, что он оказался прижатый лицом к полу — сквозь щель под дверью текла вода из, разбухавшей на глазах, Невы. И в такой необычный момент он позволял себе двигаться и восхищаться видом. Казалось, будто он перемещался в блестящем зеркале. Если вскоре не появится Дережев или его люди, он утонет. Однако утонуть было для него предпочтительнее. Панику он больше не чувствовал, вместо нее появилось, свежее и острое, как запах перца, разочарование. Жемчужина. Елена. План выглядел логичным — она украла у него жемчужину и отправилась на берег. Она знала, что Дережев ждет его здесь, и Иоганн надолго его отвлечет. Но готова ли Елена принести его в жертву русалкам? Он практически ничего не знал о девушке, бывшей его лучшим другом, практически ничего. И упорно искал другой выход.

Ему на ум пришел Коляныч с постоялого двора. Их ограбили? Или Митя взял жемчужину? Недоверчиво вспомнив юродивого, он отбросил эту мысль. Если он принес жемчужину русалке, она бы пошла на все, чтобы ее оставить.

Шум вырвал его из оцепенения, зеркало воды разлетелось на множество мелких волн, затем он вдруг увидел две ноги. И застонал в ожидании новых побоев. Но судьба оказалась благосклонной.

Ноги исчезли, возле его лица появились две руки, и Иоганн вдруг увидел светлую бороду.

— Иван!

Старик деловито его оглядел, будто Иоганн был конем, чьи шансы он оценивал, встанет ли тот на ноги или нет. Подскочив, на редкость проворно, он поспешил к сундуку с инструментами, вскоре вернулся с пилой, и начал ловко отпиливать ножку верстака. Иоганн услышал дребезжание цепей и понял, чем Дережев приковал его. Ножки верстака крепились к дощатому полу. Гениальная идея, приковать здесь узника. Прошла вечность, вода уже доходила Иоганну до уголков рта, тогда Иван предпринял вторую попытку, на этот раз ниже. Никогда прежде Иоганн не видел старика так близко. Пот стекал по его сосредоточенному лицу, возле носа и рта залегли глубокие морщины. Ожесточенно и яростно пилил Иван, не останавливаясь ни на минуту, хотя пила неоднократно соскальзывала, и он ободрал пальцы.

Спутанные белые волосы падали ему на лицо, и если бы Иоганн хорошо его не знал, то решил бы, что крепостной сошел с ума. Наконец, пила с последним резким шумом прошла сквозь дерево. Иван вскочил и со всей силы пнул по ножке. Она вылетела и с треском упала на пол.

— Вставай! — приказал Иван.

Иоганн, почти задушенный цепью, задвигался резкими толчками. Железо, повисшее на дереве, как репейник на ткани, наконец, лязгнуло. Звенья цепи прошли в отверстие, и Иоганн упал на бок. Иван был уже рядом и разрезал веревки на руках и ногах. Наконец, он смог стянуть цепь через голову.

— Спасибо! — вымолвил он. — Где… ты на сей раз прятался, когда они пришли?

Старик дернул подбородком в сторону сундука с инструментами.

— Ты все слышал?

Иван кивнул и указал на заднюю стену мастерской.