Табу. Разбитые судьбы (СИ) - Сокольская Екатерина. Страница 50

Я чувствовал, как жизнь выходила не только из её истерзанного тела, но и из моего. Сильно зажмурив на мгновение глаза, приходя в чувства, я рванул к ней, опускаясь на колени в это озеро.

Всё как в тумане. Машка на моих руках без признаков жизни. На улице толпы, отмечающих уходящий год, пускают салюты.

Я старался не терять времени, прислушиваясь к её дыханию. Она ДОЛЖНА дышать. Просто обязана. У неё нет права отнимать мою жизнь. Я поднял её на руки и стремглав выскочил на улицу. Дрожащими руками положил её на заднее сидение машины. Скинув пальто и свитер, положил ей под голову первое и аккуратно надавил свитером, на кровоточащую где-то между рёбер, рану.

Дорога в пару километров до больницы, где как раз и работала Манька, мне показалась адом. Наплевав на все дорожные знаки и светофоры, давил педаль газа, сражаясь за каждую секунду.

За все долгие минуты, я ни разу не повернул голову назад, боясь столкнуться с ужасающей реальностью. Боясь понять, что опоздал, что гнать уже не надо. Да, чёрт возьми, даже дышать боялся. Ужасаясь, что мою вселенную поглотила чёрная дыра…

Ворвавшись в приёмное отделение со своей бесценной ношей, я, кажется, распугал пациентов и вызвал недоумение на лицах мед персонала.

Мои безумные глаза остановились на ближайшем белом халате.

— Ты! Помоги ей!

— Ч-чего? Я лаборант… — зашуганная девочка в очках посерела от моего грозного лица в пятнах крови. ЕЁ крови…

— В чем дело? Быстро на носилки! Готовь операционную. Тащи донорскую кровь! Живо-живо! — прибежавший на шум врач опытным глазом оценил обстановку и без промедлений начал действовать. — Вы кто являетесь Машеньке? Чего встал? Посторонним тут нельзя.

— Я… брат, — свой же голос, произнёсший эту горькую правду, казался чужим. — Вы должны спасти её. Возьмите мою кровь для переливания.

Ещё никогда я не чувствовал себя настолько беспомощным. Даже когда начались сложные роды у Ольги, я знал, что будет всё в порядке.

Сейчас же моё тело было готово развалиться на части, а в мозг забирались кошмарные мысли. Что если… Нет. Никаких «если»! Чёрта с два я снова отпущу её!

— Идёмте. Нужно действовать быстро. Кровь от родственников самая подходящая. У вас тоже 0+?

— Ннет. Четвёртая у меня.

Врач с такой злобой посмотрел на меня, что я, наверное, впервые стушевался. Его взгляд метал молнии, каждая из которых попадала точно в цель. Под этим взглядом я должен был превратиться в пепел. Но пепел у меня уже вместо сердца.

— Молодой человек… Не морочьте мне голову. Могли придумать что-то поубедительнее, если хотели остаться. У меня нет времени объяснять вам элементарные моменты из генетики, которую преподают ещё в школе на уроках анатомии. Уберите его с глаз моих!

— Только подойдите… — подбежавшие санитары споткнулись о мой свирепый взгляд. Это было похоже на какой-то театр абсурда. Дальше по коридору решалась моя судьба, а я снова ничем не мог помочь ей. Нужен ли я ей рядом? Ей нужен мужчина, с которым она может почувствовать себя в безопасности. Я и так принёс ей столько горя. Боюсь представить, через что она прошла… из-за меня.

Прочь. Все мысли прочь. Я не о том думаю. Но эти мысли безопаснее, чем мысль о том, что я могу её потерять. Навсегда.

Я не находил себе места. Словно психопат в одиночной камере метался по коридору. Сжимал голову руками от невыносимых мыслей. Хотелось кричать. Эмоции разрывали меня. Я боялся, что сейчас выйдет врач и поставит на мне жирный крест.

Я мельком взглянул на своё отражение в зеркале. Лицо испачкано разводами крови. Руки как у Ганибала. Под маниакально выпученными глазами чернели тёмные круги. Не удивительно, что люди шарахались от меня.

Мимо прошла молодая девушка в халате, плавно покачивая бёдрами и стреляя глазами из-под опущенных ресниц. Я остановился, приоткрыв рот.

Как я её заметил в таком состоянии? Очень просто. Я задумался. Почему именно она? Почему из сотен девушек, встречающихся в моей жизни, именно Манька запала в мою душу?

Моя любовь больше похожа на одержимость. В голове мысли только о ней. Во снах лишь она. Ничем не примечательная девушка с отпечатком моей ревности на щеке.

Все мои проблемы в жизни из-за неё. Я стал другим человеком из-за неё. Когда узнал, что не сможем никогда быть вместе. Что она моя сестра…

Так. Стоп.

Я резко остановился, чуть не врезавшись в толстую уборщицу. Та ойкнула и вжала голову в плечи. Мысли, путающиеся от всего происходящего, начали медленно проясняться. Видимо, метание по коридорам больницы пошли на пользу.

— Какого хрена?

— Я ж ничего… — уборщица осторожно обошла меня и резво скрылась за какой-то дверью.

Мысли кружили в голове одна ужаснее другой. Я отгонял их, но они снова и снова возвращались. Я сел на пол, так как ноги уже не держали. Не может это всё быть правдой. Не может она меня так нагнуть. Это чертовски несправедливо. Хотя, что справедливого в моей жизни?

Не знаю сколько времени прошло. Час, два, сутки, а быть может всего каких-то пару минут. Время перестало быть относительной величиной. Я всё так же сидел, сжимая руками разрывающуюся голову, и медленно сходил с ума от неопределённости.

Вышедший из операционной врач устало выдохнул, увидев меня. Я выскочил на ноги.

— Она… — я боялся спросить. Боялся услышать ответ. — Доктор, что вы имели в виду? Ну… тогда.

— Молодой человек, то есть вы не хотите поинтересоваться состоянием Маши, называя её своей сестрой? По-хорошему я должен вызвать полицию, чтоб вас вывели, да и ножевое все-таки, — врач больше не задерживаясь направился прочь, оставив меня в ступоре.

Догнав и схватив его мёртвой хваткой за плечо, я не мог думать ни о каких правилах приличия.

— Я тебя по хорррошему спросил — что ты хрен моржовый имел ввиду? — мой рокочущий шёпот возымел своё действие, заставив поверить в серьёзность моих слов.

— Молодой человек! Да что вы позволяете себе?! Я просто сказал, что вы не можете находится здесь! Только родственники! И всю информацию о её состоянии я передам лично родственнику. А точнее её матери.

— Я — брат! — истерика медленно, но уверенно прорвалась наружу, расплывшись по коридорам громким криком.

— Вы не можете являться её братом. Хотя бы биологически. Погуглите. Элементарные вещи не знаете, — врач тяжело выдохнул, освободился от моих онемевших рук. — И, хоть вы и не спрашивали, жить она будет. Но чтоб духу вашего здесь не было через 5 минут.

Глава 45. Дима

Ещё одна нескончаемо длинная ночь. В предрассветных сумерках больничной палаты на четыре койки, жизнь, кажется, остановилась. Тишина угнетала. Ожидание скреблось где-то внутри грудной клетки.

Моя Манька лежала на одной из скрипучих кроватей, сливаясь с посеревшими простынями. Такая маленькая и хрупкая, словно тот ребёнок, которого я бросил когда-то. Тусклая кожа без признаков здорового румянца. Пересохшие губы чуть приоткрыты, а под посиневшими веками пролегли тени.

Эти прошедшие двое суток стоили нам обоим очень дорого. Двое суток нескончаемого потока мыслей, от которых хотелось самому лечь в гроб. Но надежда, зародившаяся подобно тлеющему угольку, не давала сойти с ума.

Я как Цербер не отходил от неё, поглаживая тоненькую кисть руки с выступающими из-под кожи венами. Не мог и подумать, чтобы оставить её. Я должен быть первым, кого она увидит, очнувшись.

Все вопросы потом. Все проблемы не имели значения. Лишь она. Лишь она важна для меня. Она и Мишка.

— Чего ты расселся опять тут, балбес? Иди-ка ты домой. Нечего тут тоску наводить своей кислой физиономией. Мало тебя врачи гоняли…

Я обернулся на громкий шёпот Алевтины Яковлевны, соседки по палате. Эта женщина бальзаковского возраста ворчала каждый раз, когда видела меня. Затыкаясь только на пару часов сна.

Я вновь посмотрел на свою малышку, тяжело вздохнув и поёрзав задницей по холодному полу. Палата не была предусмотрена для посетителей, поэтому я прозябал в чисто спартанских условиях, питаясь лишь водой из мутного кулера.