Предназначенная для двоих (СИ) - Скай Рин. Страница 17

Я невольно улыбнулась – как и всякой девушке, мне было приятно получать комплименты. А уж из уст таких барышень и подавно.

- Так вот. Увидел однажды в городе Стивник Пэнни – так её звали, - и тем же вечером за девушкой приехала стража.

- Зачем? – искренне удивилась я. – У вас красота - это преступление?

- Хуже! Во дворец забрали её, конечно, – вздохнула Лали. – Уж как она плакала, как умоляла оставить дома и никуда не тащить! Но, приказы Стивника не обсуждаются. Никогда. В общем, потом нам всё рассказали знакомые местных слуг, тех, кто убирал покои принца после той страшной ночи.

Я вытаращилась на Лали, приоткрыв от ужаса рот. Что значит, убирали покои после ночи… что он там с ней сделал?!

- Да. Растерзал он её, бедняжку. Говорят, принцу пришлось несколько дней пожить в другой спальне, пока не побелили заново кровавые потеки на стенах и не повесили новый гобелен. А уж кто выносил останки, и вовсе утверждают, у бедняжки ни одного живого места на теле не оказалось…

- Он что, оборотень? – не веря, что спрашиваю это на полном серьёзе, проговорила я.

- Хуже! – понизила голос Лали и опасливо покосилась на окно. – Поговаривают, что он и есть сам Лордон!

Да что же у них тут всё хуже и хуже… куда я вообще попала? Еще и этот Стивник психованный… скорее всего он и есть тот Лордон или его близкий родственник… хотя, как я поняла из всего услышанного ранее, Лордон тут на вроде местного бабайки или чёрта. В общем, что-то несерьезное, чего темные люди от невежества пугаются неимоверно. Стивник, на мой взгляд, со своими реальными заскоками и любовью к кровожадности выглядел куда страшнее и опаснее, нежели мифический фольклорный персонаж.

- Пошли-ка в курятник, - кивнула на дверь Лали, - чего языками просто так чесать, за работой и поболтаем.

Продвигаясь за широкой спиной Лали сквозь узкий, заставленный разным хламом, дворик, покрытый тут и там чахлой слегка зеленой травкой, я увидела очертания покосившегося сарая, хлева и курятника.

- У вас какое время года? – поинтересовалась я, зябко поводя плечами.

- Лето, – пробасила хозяйка и толкнула дверь в грязное помещение, дурно пахнущее пометом, кислым сеном, дрожжами и комбикормом.

- Ну и лето… - у меня едва попадал зуб на зуб, - тепло бывает когда-нибудь?

- Дык сейчас тепло! Зимой – вон, вообще стужа – десять телогреек надень и прозябшей останешься!

Лали быстро зажгла небольшой факел на стене, и смердящее нутро озарилось скудным огнем. Я разглядела длинный насест и спящих на нем нескольких десятков кур. Огромная хозяйка быстро обшарила гнёзда и, найдя пару яиц, довольная засунула трофеи в карман домашней юбки. Несколько птиц встрепенулись, Петух угрожающе прокукарекал на всполошившихся жен, и вскоре стало тихо.

- Ты что умеешь лучше? Курицу резать или перья щипать? – буднично поинтересовалась Лали.

Мой желудок откровенно свело. Мне раньше и в голову не приходило, каким образом добываются грудки или голени птицы, аккуратно расфасованные в лотки и продающиеся на полках супермаркетов. Нет, теоретически я, конечно, знала, что вкусное диетическое белое мясо не растёт на дереве, но пыталась не особо вникать в подробности изготовления.

- Чего молчишь? – хмыкнула Лали.

- Ни то, ни другое, – осторожно проговорила я, очень надеясь, что гренадерша не заставит меня делать ни первое, ни второе… что угодно, но только не это!

- Эх вы, Лордоновы вторженцы, – вздохнула хозяйка. – Ягодами да овощами что-ли питаетесь? Ладно. Сама прирежу! А ты ощиплешь!

Она придирчиво оглядела ряд мирно спящих курочек. Выбрала самую упитанную, и ловко подхватила ту с насеста.

- Э-э, Лали, может не надо? –  было неимоверно жаль птичку.

- Как это не надо? Зря я её, что ли, кормила? Сейчас потушу мясо, завтра на рынке продам, а из косточек опять суп сварю. – А ты думала, как мы тут живем? Только своим хозяйством и спасаемся.

Лали, придерживая добычу одной рукой, сняла топорик со стены, вручила мне факел, и, прикрыв курятник, мы вышли во двор. Курица проснулась и возмущенно захлопала крыльями.

- Подсвети мне тут, – деловито приказала хозяйка, присев на травке.

Держа факел на вытянутой руке, я отвернулась и крепко зажмурилась для большей надежности. Даже свободной рукой ухо прикрыла, - боялась услышать несчастную птичку. Что-то глухо тюкнулось о землю. Мою шею обрызгало чем-то влажным и горячим.

- Вот и всё, – буднично сообщила Лали. – Сейчас кровушка сольется, и можно ощипывать.

Я всё еще боялась открыть глаза и наткнуться на обезглавленную тушку.

- Эх, как ты её забрызгала. – раздался сзади голос Расти. – Вовремя я баньку затопил. Милая девушка, в пылу спора даже не спросил твоего имени. А ты, Лали, поинтересовалась?

- Надо мне, сто лет имена всех твоих баб запоминать, – опять превратилась в ревнивую фурию Лали.

- Оливия. – приоткрыла я один глаз и уставилась на Расти, боясь смотреть на землю.

Расти снова улыбнулся мне и забрал факел. Лали зло глянула в мою сторону и прошипела сквозь зубы:

- Баньку он ей растопил. Оливии своей. Мне, понимаете, не растапливает!

- И тебе, Солнышко, всегда растапливаю, - мирно проговорил парень.

- Ага. Как же! Пусть сначала перо снимет, а потом моется! – приказала ревнивица.

Наша троица перекочевала в дом. Лали положила тушку в таз, Расти залил её ведром разогретого на огне кипятка. По комнате поплыл отвратительный смрад мокрых перьев. Боже, какая гадость!

- Приступай, Оливия! Перья отдельно складывай – в конце недели подушки пошью. И давай поаккуратнее, а то еще полы заставлю в доме мыть! – пророкотала Лали. – А я пока прилягу. Устала крутиться за весь день.

Лали вышла из комнатки оставив нас с Расти наедине с курицей. Я медленно, с ужасом опускала глаза в вонючий тазик, боясь даже в страшном сне прикоснуться к еще теплому, а от кипятка и горячему тельцу птички.

- «Эх, перчатки бы сюда, хотя бы», - борясь с тошнотой, думала я.

- Ох, Лали! – вздохнул парень, – любит шокировать людей. – За это она мне и нравится. Садись, отдохни. Я сам курочку ощипаю.

- Спасибо! – с чувством произнесла я, и моё настроение тут же поползло вверх, словно отменили контрольную по алгебре. – Вы не думайте, что я лентяйка, полы, если надо, помою, обед приготовлю, пирог испеку, но ни резать, ни свежевать животных не могу… вы уж простите.

Расти кивнул и присел к тазику. Его руки принялись умело выдергивать перья.

- Да понял я уже. Видимо, в вашем мире всё по-другому, вон и ты в штанах, хоть и девушка. Ты зачем сюда-то пришла? Или случайно вторглась?

- Не случайно, - я заворожено наблюдала за ловкими действиями длинных пальцев. – Отец у меня пропал. И, душой чувствую, как-будто он здесь или был здесь! Не зря же мы нашли вход через пещеру. Я верю в такие знаки.

- Хм… - задумался парень. – Вполне возможно, что он здесь и был, в последнее время всё больше вторженцев приходит в наши земли. Принцы вон себе целое развлечение придумали. Патрулируют, время от времени, припортальные территории, хватают заблудших из вашего мира и скармливают их Грэйзу. Тебя тоже? – кивнул он на бурые от крови, разорванные на мне вещи.

- Да, Зигмунд пытался скормить, но Стивник… - я хотела было рассказать, но вовремя запнулась. – Стивник, в общем, не дал. А потом кинул за решетку и мечом у лица размахивал…

- Тварь! – Расти, со злостью выдернул несколько перьев из крылышка и отшвырнул их в сторону. – Хорошо, что ты сбежала. Наверно, он готовил для тебя какую-то особую мерзость, раз и Грэйзу не дал, и заранее пугал…

- Но он назвал имя моего отца. И мое, короткое! – воскликнула я. – Уверенна, он что-то знает! Я пришла сюда специально, хоть что-то узнать о судьбе папы.

Расти замер над тазиком и внимательно посмотрел на меня:

- Это еще раз подтверждает: твоего отца уже нет в живых… Грэйзу скормили и имя спросить не поленились.

Слова парня больно кололи сердце… Маленькая надежда увидеться с папой таяла, как облачко тумана в жаркий день.