Дело о смерти фрейлины (СИ) - Куницына Лариса. Страница 14

— Нет, эти — всегда сам! Там довольно сложная рецептура, в лекарственный компонент входит несколько составляющих, при этом важна дозировка. Я поручал ученикам растирать травы и минералы, которые сам лично отвешивал на весах, а после сам отмерял лекарство и закатывал его в тесто. Однажды, довольно давно я поручил это ученику, а после госпожа де Шаброль пеняла мне через свою служанку за то, что пилюли вышли кривые и разного размера. После этого я всё делал сам.

— Кто ж мог подменить ваши замечательные пилюли на другие, начинённые ядом?

— Я не знаю! — чуть не рыдал Дельмас. — В моём доме не бывает случайных людей! Лаборатория отделена от лавки, куда заходят посетители. Иногда мне приходится работать с сильнодействующими и даже опасными в больших дозах веществами, потому я строго слежу, чтоб никто чужой не входил туда. На ночь лаборатория запирается. Я и ту служанку, что приходила за лекарством, не пускал дальше прилавка! Может, она подменила эти пилюли по дороге! Такая ветреная девица! Её ведь могли подкупить, но я-то почтенный человек и пользуюсь уважением в своей гильдии! Зачем же я буду разрушать свою жизнь таким странным способом?

Его доводы звучали логично, и выглядел он искренним, так что Марк, задав ему ещё несколько вопросов, решил пока этим ограничиться и отправил его обратно в камеру, после чего распорядился привести к нему горничную Клодины де Шаброль. В этот раз девушка не пыталась его обольстить, этому явно не способствовала атмосфера камеры для допросов, да и вид у него был слишком суровый, чтоб у неё возникло желание строить ему глазки. Однако и она уверяла, что ничего не знает о подмене пилюль, ей и в голову никогда не приходило пытаться убить госпожу, ведь после этого она рискует потерять место горничной во дворце. Да, госпожа иногда была груба с ней, но потом дарила ей одежду и недорогие украшения, к тому же служить ей было не хлопотно, поскольку почти всё время дня она проводила во дворце и возвращалась в комнату только на ночь, а иногда и вовсе не приходила, и всё это время её горничная была предоставлена самой себе. Главное, чтоб в комнате было убрано, на постели — свежее бельё, а на столе — запас вина и закусок для возможных гостей.

Слушая её сбивчивые объяснения, Марк пытался понять, правдива ли она, но не заметил никаких признаков того, что она лжёт. К тому же было понятно, что юная горничная при всём желании в одиночку не смогла бы подстроить столь изощрённое убийство. И всё же оставалась вероятность, что она действовала по чьему-то указанию, а потому он не решился отпустить её и тоже отправил в тюремную камеру до разрешения этого дела.

Вызвав к себе Тома, он велел ему послать на женскую половину сыщиков, из тех, что выглядят как благородные господа, что бы они опросили по этому делу горничных и младших фрейлин, а сам решил отправиться на улицу аптекарей.

Марк поднялся в свой кабинет, чтоб взять меч и плащ. Там его ждали оруженосцы, как всегда, недовольные тем, что он ушёл ночью без них.

— Вы опять ходите без охраны, — мрачно констатировал Шарль, обиженно взглянув на него. — И коль вам нет дела до нашего беспокойства о вас, то хотелось бы напомнить вашему сиятельству и о том, что даже его величество в заботе о вашей безопасности запретил вам ходить по улицам без сопровождения.

Марк хотел привычно одёрнуть его, но вместо этого уже внимательнее взглянул на юношу.

— Что-то случилось, что ты не в духе в такой ранний час, мой мальчик? — вкрадчиво поинтересовался он. — Или вы вчера недостаточно выпили в компании оруженосцев моих гостей, или, наоборот, мучаетесь от похмелья?

— Мы не так уж много пили, — возразил Шарль, задетый его вопросом, — и вели себя достойно, гарантией чему было присутствие за нашим столом господина Аледа и барона де Морена. Однако я должен вам заметить, что этот ваш кузен ведёт себя в доме как хозяин, и раздаёт всем указания, как будто это он граф де Лорм, а не вы!

— Он ведь не может нами помыкать? — с отчаянной надеждой спросил Эдам, и Марк невольно усмехнулся.

— Он — нет. Вами могу помыкать только я. Я позже объясню ему ситуацию, но, надеюсь, вы не станете испытывать его терпение, поскольку нам придётся мириться с его присутствием в доме, а он довольно крут нравом.

— Скажите ему, чтоб не командовал нами, — проворчал Эдам, но в его голосе слышалось некоторое облегчение. — А об остальном можете не беспокоиться. Мы обучены манерам и не собираемся ссориться с родичем нашего господина.

— Вот и отлично! — кивнул Марк. — А теперь берите мечи и дуйте в конюшню седлать коней.

Они поспешно подхватили оружие и выскочили за дверь и, когда он с мечом на перевязи и плащом на плечах спустился во двор Серой башни, кони уже стояли осёдланными возле крыльца.

Улица аптекарей была Марку хорошо знакома, и он сразу же направил коня к крыльцу дома, где жил глава гильдии. Спешившись, он передал поводья Шарлю, а Эдам, опередив его, взбежал на крыльцо и заколотил кулаком в дверь. Ему тут же открыла пожилая женщина, видимо жена хозяина дома, и оруженосец гордо заявил, что к её супругу явился барон де Сегюр, граф де Лорм. Женщина испуганно шарахнулась в полумрак прихожей, и Марк, проходя мимо Эдама, на минуту задержался.

— Давай договоримся, мой мальчик, — произнёс он, — за пределами дворца и по долгу службы я всё так же остаюсь всего лишь бароном де Сегюром. Этот титул и без того откроет мне любые двери не хуже жетона тайной полиции, но не приведёт моих собеседников в полуобморочное состояние. Ты меня понял?

— Конечно, ваша светлость, — с готовностью кивнул Эдам и придержал для него дверь.

Марк вошёл и, приветливо улыбнувшись смущённой хозяйке, спросил, может ли он поговорить с главой гильдии аптекарей. Она закивала и, немного успокоившись, проводила его в небольшую каморку, где стояла конторка и шкафы, заполненные книгами и аптекарскими прописями.

Пожилой аптекарь сразу вспомнил его и выразил свою готовность ответить на все его вопросы. Они сели на старинные крепкие стулья возле небольшого стола.

— Дельмас? — старик с удивлением взглянул на Марка. — Он почтенный член нашей гильдии, я даже горжусь им, поскольку он мой ученик. Он всегда был лучшим и его слава и достаток вполне заслужены. У него истинный талант как к изготовлению уже известных, так и к изобретению совершенно новых лекарств. Он прекрасно осведомлён о пользе, вреде и противопоказаниях всех веществ, используемых нашей гильдией, и при подборе доз учитывает состояние больного и имеющиеся у него симптомы. Именно потому к нему обращаются наиболее богатые и влиятельные клиенты и даже придворные лекари. И пусть некоторые члены нашей гильдии считают его несколько заносчивым, я полагаю, что это не более чем зависть, ведь я знаю, сколько времени и сил Дельмас посвятил изучению нашей науки.

— Известно ли вам, что он изготавливал пилюли для фрейлины двора госпожи де Шаброль? — спросил Марк.

— Он говорил мне об этом, в частности упомянув, что она очень требовательна к внешнему виду пилюль. «Что ж, Жанно, — сказал я ему, — она платит тебе достаточно, чтоб ты удовлетворил её желание», и с тех пор он делал пилюли сам.

— Встречался ли он с госпожой де Шаброль?

— Насколько мне известно, нет. Такие клиенты редко являются к нам сами, чаще присылают с рецептами слуг.

— Не говорил ли он о том, что у него с этой дамой возник какой-то конфликт?

— Нет, конечно! Он неизменно вежлив со всеми, и всегда исполняет пожелания клиентов. Зачем ему ссориться с ней?

Недоумение старика было искренним, и Марк перешёл к следующему вопросу. Он расспросил его о том, какие у Дельмаса отношения с другими аптекарями, есть ли кто-то, с кем он близок, на что глава гильдии ответил ему, что Дельмас поддерживает со всеми ровные отношения и никогда не отказывает в совете и помощи, однако, друзей у него нет.

— Разве что последнее время он сблизился с господином де Перреном, зятем господина Меро, — припомнил он. — Тот неплохо разбирается в траволечении, на том они и поладили.