Первая белая книга "На пути в неизвестность" (СИ) - Хэмфри Вернер. Страница 57

Мое ликование было не долгим, я бы даже сказал очень коротким. Шлем пришел снова в движение, бряцая и бренча вернувшись назад на то место, где был до того момента, как я его срезал с могучих плеч. Тело черного рыцаря задергалось, и он начал подыматься, опираясь на свой огромный меч. Сил сопротивляться или просто встать и убежать у меня больше не было, вот теперь это точно был мой конец. Я смирился, мысль в моей голове заставила меня поверить в это, даже моя Воля спряталась в самый дальний и темный угол моего рассудка, не собираясь мне помогать. В этот самый момент рыцарь занес надо мной свое оружие намеривая убить, но подхваченный невидимой для меня рукой отлетел обратно в двери горящего склада.

Я замотал своей головой, пытаясь понять, что же произошло и увидел своего учителя, стоявшего возле Салли и с улыбкой смотрящего на меня. На его лице больше не было того отчаяния, в котором мы его оставили, последи комнаты в любимом кресле. Нет, на его лице теперь было ликование. Он улыбался своей широкой улыбкой, медленно поглаживая густые черные усы, выпуская клубы белого табачного дыма. Одетый в блестящие легкие пластинчатые доспехи, и синюю тунику, он походил на какого загадочного паладина, о котором приходилось слушать сказки в далеком детстве. О всемогущем спасителе, побеждавшем любое зло и не знающим поражений, борющимся везде и всегда с наступающей тьмой. Моя память снова преподносила мне сюрприз, погружая в детские воспоминания.

— Где я? — испуганно спросил Салли, совершенно ничего не понимая:

— А не помню, как сюда попал?

— Все уже закончилось мой мальчик. Забирай Лада и уходите отсюда. Я сам все закончу. Будьте уверены.

Учитель подошел ко мне и подал руку, взявшись за которую я с трудом поднялся на ноги.

— Ты хорошо сражался Лад. Годы тренировок не прошли зря, я горжусь тобой. Я это видел глазами Салли. Вы уж снова извините меня, за то, что так все вышло. Я все обдумал и решил с вами согласиться. Мы обязательно спасем город, а потом, я тебе обещая. Я расскажу все, что знаю о твоих родных! — говоря эти слова мастер Серо продолжал улыбаться, он будто бы по-настоящему был счастлив. Таким его видеть нам еще ни разу не доводилось.

Из тьмы горящего склада вылетел огромный черный меч, но учитель с легкостью его отбил, разрубив бросившие клинок нити, и ринулся в самое пекло, туда, где за горящей стеной скрывался мой последний противник в черных доспехах.

Глава 22 «О важности хлеба и не только»

Франко перед атакой во тьме.

На душе было очень скверно и совершенно не хотелось спать. Франко то и дело ворочался в постели, так и не раздевшись, он завалился под одеяло и просто ждал, когда к нему придут остальные, им убиенные за своими долгами. Он боялся так, как не боялся никогда до этого. Неужели Орден Воскрешения был настолько силен, что мог вернуть к жизни любого из умерших? Эта мысль никак не укладывалась в голове Франко, продолжавшего глядеть в темноту под самый потолок и продолжать прислушиваться, ожидая неожиданного нападения. В дверь напротив мог войти абсолютно любой им убитый и улыбнувшись своими гнилыми зубами промолвить, засевшую теперь в его голову фразу воскрешённого Гарри: «Где мой куш, Франко? Ты принес мои деньги?»

Франко опять обхватил голову ладонями, пытаясь закрыть свои уши, но мысли становились образами перед его глазами и продолжали снова и снова требовать свои деньги, теня к нему свои худые руки с черными ногтями. Должников в бывшей комнате Сольвани становилось все больше и больше, они толпясь старались лезть друг на друга, пытаясь добраться до Франко, прятавшегося от них под одеялом. Его трясло и бросало, то в холод, то в жар. Пот струился по лбу, а лица умерших продолжали стоять прямо над его кроватью и говорили уже еле слышно, шепотом, требуя вернуть деньги им по-хорошему. Голоса в голове никуда не пропадали, как бы сильно Франко не затыкал свои уши, в какой-то момент ему даже захотелось их себе отрезать, но что-то его остановило, и он, натянув на глаза одеяло, просто перестал их видеть. Его трясло, он слышал мерзкое копошение возле своей кровати, пришедшие за своими долгами и не собирались никуда уходить, продолжая висеть над своим командором, подельником, другом и для кого-то еще и родным братом. Ему казалось, что пришли все-таки не все, кого ему хотелось бы еще раз увидеть и это даже начинало немного веселить. Значит воскресать всех подряд Орден явно не мог, это вселяло надежду во Франко, ведь если им удастся вернуть сюда Сольвани, ему точно придет конец. В этот самый момент чья-то рука вырвала подушку из объятий расслабившегося главаря местных головорезов и десятки рук принялись рвать его на части. В этот момент Франко крича как резанный проснулся посреди комнаты, в которой долгое время жил Сольвани и теперь обитал он сам. Пуская слюни и тяжело дыша, Франко ощупывал каждый дюйм своего тела, продолжая думать, что все произошедшее ему не приснилось, а произошло на самом деле. Замотав головой и ударив ладонями несколько раз себя по лицу, он поднялся с постели и облокотившись на столик бывшего владельца комнаты призадумался.

Глаза очень быстро привыкли к полумраку, и он начал свой неспешный осмотр всего что ему досталось в награду после исчезновения владельца и по совместительству главного в северном районе бандита, мастера иллюзий и обмана господина Сольвани. Он был самым напыщенным пижоном, которых только видел за все свое время город Гротеск. Одевался Сольвани, в любые дорогие шелка или украшенные золотой ниткой одежды. Всегда имея при себе трость и шляпу, он походил на какого-то богатого вельможу, явно королевских кровей, раз мог себе такое позволить. Эх, среди того что теперь было в комнате, ничто не напоминало о том богатстве и лоске, в котором он прибывал каждый день. Одни только кожаные туфли, с позолоченной шнуровкой и украшенные бантом из драгоценных камней были дороже любой пары магазинов в центре города. Здесь, в его отсутствие ничего такого и близко не было. Куча разнообразной одежды, прозрачные шали, разноцветные сюртуки, и несколько десятков сапог, да какие-то поношенные сандалии. Шкаф доверху был забит старыми дырявыми камзолами и ливреями, здесь также была кем-то брошенная конская сбруя, порезанная фетровая шляпа и пол буханки хлеба, за время отсутствия своего хозяина, превратившейся в камень. И нигде, абсолютно нигде не нашлось даже одной, ни то что серебряной, но даже и медной монеты.

— Старый скряга! — выругался Франко бросив рыться в шкафу Сольвани и ударив ногой по окаменевшему хлебу, напомнившему ему о том, что хлеб Ордена скоропостижно сгорел в пламени амбара. Отчаяние снова медленно пробиралось вместе с сомнениями и чувством все бросить и убежать, куда глаза глядят, в голову Франко.

Именно сегодня наступал тот переломный момент, которого он так долго ждал и наконец-то дождался. Сольвани со своим учеником Моном отправились в эльфийские леса и так и смогли вернуться оттуда. Ведь оттуда еще никто и никогда не возвращался. Глупый самодовольный и надменный старик поплатился за свое высокомерие и непременно прямо сейчас его голова была нанизана на копье и красовалась где-то на проселочной дороге, приветствуя своей застывшей ухмылкой одиноких путников, старавшихся объехать данный лес стороной. От этих мыслей Франко стало смешно, закрыв лицо руками и смеясь, все представляя, как эльфы разрезают на части старика, разодетого в свои дорогие одежды, а он все продолжает с ними торговаться, даже тогда, когда рук и ног у него уже не осталось. Вот с его губ срывается последние слова, и голова нанизывается на копье и остается в лесу, став мертвым напоминанием для тех, кто еще раз решит нарушить запрет и прийти в лес к эльфам. Если ночной приход мертвецов и был плохим сном, то мысли о недавней смерти господина Сольвани были самой что не на есть явью. Эльфийский лес был местом, из которого никто еще не возвращался живым. Еще раз хорошенько ударив себя по лицу и убедившись, что он и в правду не спить, Франко начал мысленно готовится.