Обычный день - Джексон Ширли. Страница 64

Увидев, как разочарованно поникли Нэнси и Джилл, миссис Уэйт нетерпеливо вздохнула и смирилась:

– Хорошо. Что мне загадать?

– Все что угодно, – выпалила Нэнси. – Желания для того и загадывают, чтобы они исполнялись.

– Я пожелаю, чтобы ужин был готов, – сказала миссис Уэйт.

– Ужин не может сам приготовиться, – покачала головой Джилл. – Десятицентовик не знает, что готовить, это во-первых. И еще слишком рано.

– Да, наверное, – согласилась миссис Уэйт. Она хмуро рассматривала и перекладывала свертки на столе. – Хорошо, у меня есть другое желание. Как это сделать?

– Возьми монетку в руку, – объяснила Нэнси. – Сосчитай до десяти, а потом загадай желание.

– Ладно, – кивнула миссис Уэйт. Она протянула руку, и Нэнси вложила в нее десять центов. Миссис Уэйт медленно сосчитала до десяти и произнесла: – Я хочу, чтобы вся посуда, которую я оставила в раковине сегодня днем, была вымыта и высушена.

– Думаешь, это подходящее желание? – встревоженно спросила Нэнси у Джилл.

– Уже слишком поздно, – заметила Джилл. – Желание загадано.

– Это лучшее, что пришло мне в голову, – сказала миссис Уэйт и повернулась к сверткам на столе. – Надеюсь, ваша волшебная монета сработает, потому что мне совсем не хочется мыть посуду.

Она сняла шляпу и пальто, подхватила свертки, прошла по коридору и толкнула дверь кухни. Нэнси и Джилл, которые заметно встревожились, не зная, справится ли десятицентовик с таким сложным желанием, последовали за ней.

Когда миссис Уэйт открыла дверь, с кухни донесся громкий смех. Заглянув в дверь, девочки увидели, что Салли и Джордж, оба в фартуках, бегают вокруг кухонного стола, и Джордж хлещет Салли по ногам посудным полотенцем. Вся посуда сияла чистотой, почти все чашки и тарелки были высушены и сложены на столе.

– Ты мне еще подерзи! – кричал Джордж.

Заставленный посудой кухонный стол в ужасе вздрагивал. Увидев мать, Салли спряталась за ее спину, а Джордж, не успев вовремя остановиться, врезался в миссис Уэйт, и все вместе они вылетели в коридор, заодно сбив с ног и Нэнси с Джилл. Кухонная дверь распахнулась и снова закрылась, ласково шлепнув Джорджа по лицу.

Миссис Уэйт на минуту застыла на полу.

– Волшебная монета, – пробормотала она. – Есть еще порох в пороховницах. – Она посмотрела на Нэнси и Джилл, которые возвышались над ней вместе с Салли. – Вижу, ваша монетка помыла мою посуду, – усмехнулась миссис Уэйт.

– Я же говорила, – сказала Нэнси. – Это настоящие желания.

– Миссис Уэйт. – Джордж осторожно выглянул из-за двери. – Миссис Уэйт, извините меня, пожалуйста…

– Ничего страшного, Джордж, – проговорила миссис Уэйт, опираясь на руку Салли, чтобы подняться. – Я сама этого пожелала.

– Он гонялся за мной, мама, – доложила Салли.

– Я тебе говорила, эти двое очень странные, – прошептала Нэнси Джилл.

– Гонялись друг за другом, – с отвращением подтвердила Джилл.

– Миссис Уэйт, – опять извинился Джордж, – мне очень, очень жаль, что я…

– Мы решили помыть посуду, – объяснила Салли.

Они с Джорджем старательно не смотрели друг на друга, потом случайно переглянулись и сразу захихикали.

– Мы решили помыть посуду, чтобы помочь вам, – продолжил Джордж, и они с Салли опять засмеялись. – Мы вроде как мыли посуду, и я стал гоняться за Салли, мы просто дурачились, и я… я… наткнулся на вас.

Миссис Уэйт посмотрела на Нэнси, которая торжественно сжимала в руке монетку, на Джилл, стоящую с ней рядом, на раскрасневшихся Салли и Джорджа, и тоже засмеялась.

– Она пожелала, чтобы помыли посуду, – сказала Нэнси, глядя на Салли.

– Мое желание сбылось, – удивленно проговорила Салли. – Я о нем до сих пор и не думала.

– Мы поняли, что оно сбылось. Правда, Нэнси?

Нэнси кивнула.

– Осталось одно желание, – напомнила она.

Потянув Джилл в сторону, она что-то прошептала ей на ухо. Джилл кивнула.

– Правильно. Я согласна.

Салли и миссис Уэйт стали убирать посуду, а Джордж осторожно отошел в угол, извиняясь всякий раз, когда оказывался у миссис Уэйт на пути.

Наконец Нэнси подошла к матери и сказала:

– Это очень, очень важно для всех. Мы загадаем наше последнее желание.

Миссис Уэйт остановилась, держа в руках вилки и ложки, и с подозрением взглянула на свою младшую дочь. Салли и Джордж тоже замерли и смотрели, как Нэнси и Джилл торжественно взялись за руки, вместе сжимая десятицентовик.

– Это последнее желание на волшебной монетке, – произнесла Нэнси, обращаясь к маме, чтобы объяснить ей все как можно подробнее. – И загадаем его мы с Джилл. Вы все уже загадали, теперь наша очередь.

– И мы загадываем желание, – подхватила Джилл.

– Раз, два, три, четыре, пять, – очень торжественно начала считать Нэнси.

– Шесть, семь, восемь, девять, десять, – закончила Джилл.

– Волшебный десятицентовик, мы желаем два фруктовых эскимо.

Когда они ели мороженое – Джилл досталось апельсиновое, а Нэнси вишневое, Нэнси заметила:

– Лучше всего в желаниях то, что они должны быть особенные.

– Предположим, у нас было бы по одному желанию каждый день, – отозвалась Джилл. – И наполовину не было бы так весело.

– Не так уж многого можно пожелать, – поделилась мыслями Нэнси.

– А еще, когда истратишь все желания на волшебной монетке, можно потратить и саму монетку, – добавила Джилл.

А как же мистер Говард Дж. Кенни, который подарил найденные десять центов на удачу? Отдав девочкам монетку, мистер Кенни за пятнадцать минут дошагал до дома, и на пороге его встретила не то рыдающая, не то смеющаяся жена в окружении взволнованных соседей. Оказалось, что жена мистера Кенни вспомнила правильное название песни, которую играли по радио, и назвала его, когда ей позвонил с вопросом радиоведущий; на пороге она ожидала немедленной доставки новой машины, нового холодильника, астрономической суммы денег, нового мехового манто и полного гардероба новой одежды.

Двое замечательных людей

«Дамский домашний журнал», июль 1951 г.

В наши дни гнев превратился в проблему особой важности. Половина мира злится на другую половину, одна половина городка воюет с другой половиной, и если задуматься, то в таком мире вовсе не удивительно, что люди теряют терпение и набрасываются друг на друга по поводу и без. Бывает, как в нашей истории, такое и с людьми, которые обычно не злятся, чья жизнь течет неспешно, чувства нежны, улыбки приятны, и голоса чаще звучат весело, нежели гремят в ярости. Иными словами, случается, что есть на свете два человека, которые предпочли бы быть друзьями, однако по каким-то причинам, возможно, эмоциональным, психологическим или общественным, начинают испытывать друг к другу чувство взаимной неприязни настолько сильное, что привести их в обычное состояние может лишь очень радикальное средство.

Вот, например, Эллен Вебстер – друзья называли ее исключительно «милой» девушкой. У нее были красивые, мягкие волосы и темные, ласковые глаза, одевалась она в нежные пастельные цвета и часто носила милую старомодную брошь в память о бабушке. Эллен считала, что ей очень повезло, и жизнь она ведет счастливую: у нее хорошая работа, и она может позволить себе достаточное количество шелковых цветных платьев и юбок, а также свитеров, пальто и головных уборов; усердно трудясь вечерами, она превратила свою маленькую квартиру в очаровательное убежище от забот: швейная корзина красовалась на столе, а канарейка у окна; у нее имелись причины полагать, что когда-нибудь, возможно, вскоре она влюбится в хорошего молодого человека, и они поженятся, и тогда Эллен полностью посвятит себя детям, будет печь пироги и штопать мужу носки. Одним словом, Эллен была не из тех, кто противостоит своей судьбе и живет в темной ненависти к миру. Она была – и ее друзья не ошибались – очень милая девушка.

Уолтера Несмита «милым» никто бы не назвал, однако любой с готовностью назвал бы его «приятным» человеком, или даже – если бы то оказалась добрейшая седовласая старушка – «дорогим мальчиком». Эллен Вебстер и Уолтер Несмит были неуловимо похожи. Например, к ним обоим в первую очередь обращались попавшие в беду друзья. Планы Уолтера на жизнь очень напоминали планы Эллен: Уолтер тоже думал, что когда-нибудь встретит милую девушку и станет приходить после работы к уютному семейному очагу, читать газету и, возможно, возиться по воскресеньям в саду.