Соломка и Зверь (СИ) - Шолох Юлия. Страница 21

— Ты его что, простила? — разочаровано спросила Троя. Так неверяще, как будто её лично предали.

— Я не знаю.

Подруга недовольно нахмурилась.

— Надеюсь, нет. Надеюсь, у тебя хватит ума не прощать таких… таких мудаков. Он тебя на улице оставил, обобрал до последней копейки, а ты как будто умом тронулась! Оправдываешь его ещё.

— Троя…

— Даже не начинай! — она сердито вскинула ладонь, отгораживаясь. — Я верю, что ты не из тех идиоток, которых по морде бьют, а они всё твердят — люблю, не могу без него жить.

— Он меня не бил! — обиделась Соломка.

— Ага, просто на улицу выбросил!

— Но я же не на улице.

— Это просто повезло! Как ты не понимаешь… Он отобрал у тебя твоё, а взамен теперь тебе выдали милостыню! В общем, я на твоём месте бы ещё подумала, стоит ли его жалеть.

— Не волнуйся, я не настолько глупая. Ладно, пока, позвоню.

— Давай, удачи.

Троя осталась стоять в дверном проёме, наблюдая, как Соломка спускается по лестнице — этаж всего третий, времени на ожидание лифта потратишь больше, чем сэкономишь. Меланья ещё раз махнула на прощание — даже после прозвучавших обвинений она верила, что Троя на её стороне, что бы Соломка ни выбрала. Просто волнуется так, как это делает Троя — громко и эмоционально. Если уж Зверь провинился, прощения ему нет и быть не может. И нет, не Зверь, а как там? Животное!

Стоит запомнить…

Конечно, зерно истины в словах подруги было. Только Соломка, несмотря на свой довольно юный возраст знала, что в жизни всё не так просто. Хорошо бы, конечно, было, делись мир только на чёрное и белое, но пока вокруг одно серое — Зверь беспощаден, однако действовал он всегда строго в рамках закона и физически никакого вреда не причинил.

От этого несоответствия голова просто раскалывалась, поэтому Соломка всю обратную дорогу старалась не думать, а слушала радио и смотрела в окно.

Оглай припарковался у знакомого дома, и Соломка с трудом подавила иррациональное желание поблагодарить за то, что ей теперь есть где ночевать. А потом попросить пойти с ней внутрь и проверить, пусто ли в доме. Не притаился ли в углу озлобленный мужчина, который, наконец, решил положить конец метаниям и отомстить по-крупному?

Уже и не верилось, что час назад она защищала Гната. Видимо, рассудок помутился, потому что каждое слово Трои — правда.

Но и обращаться с подобной просьбой к адвокату явно не стоило, всё-таки они с Гнатом лично знакомы и даже относятся к одному виду. Проблема имела только одно решение — и Соломка знала, что должна разбираться сама, правда, пока не знала как, но проситься за спину первому попавшемуся мужчине точно не выход. Да и за прибежище с какой стати благодарить? Помни, свет мой, милая Меланья, что им, Племени, восстановить доброе отношение общественности к своему виду не менее важно, чем тебе доучиться в институте. У вас выгодный взаимообмен, а не жалкая благотворительность!

Итак, где там наши пусть и слабые, но зато неистощимые женские силы?

Коротко попрощавшись и поблагодарив, она взяла свои вещи и пошла к двери. И сразу же перестал заботить оставшийся за спиной Оглай и мысли, что он там себе подумает. Куда больше изводил вопрос, безопасно ли тут.

Хотя… а где безопасно?

Она лихо улыбнулась.

Дверь открылась, стоило только повернуть ручку.

В коридоре горел свет. Вспомнились времена, когда её встречала мама — и переходя из общественного неосвещенного коридора в свой, где ждут и пахнет едой было так приятно…

С тех пор прошло уже много времени. Едой не пахло, но свет же кто-то включил? И отказ дать Тартуге свободное слово не приходить без приглашения вполне мог означать, что это Гнат. Больше, честно говоря, и некому. Не соседи же пришли поздороваться и расположились, как у себя дома?

Соломка оставила сумку на полу, разулась и сделала пару шагов в сторону кухни.

Гнат стоял спиной ко входу, сунув руки в карманы, и смотрел в окно.

— Нам нужно поговорить. Можешь зайти на минутку? — спросил он, не оборачиваясь.

Соломка кивнула, потом, сообразив, что движений спиной не видно, сказала:

— Да.

— Сядь, пожалуйста.

Она осторожно села за стол, пытаясь решить, хочется ей, чтобы Зверь обернулся или нет. С одной стороны — сладкий привкус во рту, щекочущий язык, с другой — острые и правдивые слова Трои. Опомнись, Меланья, опомнись, пока не поздно!

— Я хочу начать всё сначала, — быстро сказал Гнат и глубоко вздохнул.

Соломка молчала, а что тут скажешь?

— Я ничего о тебе не знаю, — продолжил он уже медленнее. — Ты ничего не знаешь обо мне, ничего, кроме самого плохого. Но я хотел бы… попробовать ещё раз.

Неправда! — хотелось возразить Соломке, я знаю о тебе не только самое плохое. Я знаю и много хорошего, такого, что ты конечно никогда не показывал, но Тартуга постарался донести…

Да уж, если бы не Тартуга, что бы сделала сейчас Соломка? По сути, бежала бы со всех ног. Или нет? А, какая теперь разница!

— Так что? — сглотнув, спросил он. — Ты согласна?

— Почему ты отвернулся? — поинтересовалась Меланья, на которую снова нахлынули подозрения. Возможно, его лицо сейчас ходил волнами под приступами гнева, или ослеплено яростью, пусть даже этого не скажешь по голосу, в общем, возможно, он просто не может смотреть ей в глаза? Тогда о какой попытке примирения вообще речь?

Гнат повернулся. На первый взгляд, он был таким же невозмутимым, как утром, но Меланья увидела разницу. Почему-то он казался встревоженным и уставшим. Но ненависти не было. Так непривычно…

— Так что? Согласна?

— Чего именно ты хочешь?

Он снова резко вздохнул.

— Я понимаю, что ты ни в чем не виновата. Разумом. Но всё равно всё непросто, мозги закипают. Но я справлюсь. Ведь не может же быть, чтобы… чтобы всё зря, — он осёкся, видимо, силясь провести параллели, но не находя их. — Мы должны жить рядом, как цивилизованные люди, ради моего и твоего народа. Попробуем снова познакомиться?

Соломка кивнула, причём несколько раз подряд. Да что там, несколько секунд она практически напоминала китайский болванчик.

Он вынул руку из кармана и протянул к столу. Но к счастью, это жест не значил, что Гнат собирается к ней прикасаться — уж к такому повороту событий Соломка точно была не готова — а просто в его руке была зажата банковская карточка, которую он положил на стол.

— Код четыре единицы. Тартуга передал.

Гнат не стал ждать ответа, а молча пошёл к выходу. Остановился, уже ступив на порог и добавил:

— Я смогу вести себя достойно, Меланья. За моей спиной — Племя.

Когда шаги стихли, Соломка вдруг почувствовала, как с плеч свалился камень. Буквально — как будто огромная тяжесть, которая пригибала к земле вдруг скатилась и исчезла. Пока она не услышала от него подтверждение намерений жить в мире, всё ещё сомневалась, что это возможно. Но теперь казалось, почему бы и нет?

И если даже Гнат уверен, что всё будет хорошо — может, и ей стоит?

Может, жизнь наконец-то налаживается?

* * *

Звонок застал Тартугу за ужином.

Гнат говорил так ровно и уверенно, будто и не было последний сумасшедших дней, когда вместо того, чтобы являться на службу он занимался всякой хренью.

Интересовался, как идут дела? Какие планы на завтра? С чем ему нужна помощь?

— Гнат, завтра к нам приезжают люди из общества изучения внеземных технологий при академии наук. Они хотят увидеть остатки техники завоевателей, которую мы складировали и не использовали.

— Во сколько?

— Будь к одиннадцати. Форма одежды парадная. Мы покажем им свалку, которую они уже сотню раз видели и излазили сверху донизу, а потом малый склад, но постараемся свести показ к обсуждению в офисе. Со вторым складом я уже распорядился, но ты проверь с утра, всё ли там закрыто, как нужно. Чтобы и души живой поблизости не было.

— Да, конечно, всё будет сделано. И… спасибо тебе, брат.

Тартуга подозревал, что благодарят его вовсе не за выданное на завтра задание.