Муассанитовая вдова - Катрин Селина "Сирена Селена". Страница 38

Среди цваргов есть понятие «ближний круг». Не просто так на родине практически нет разводов. Если мужчина постоянно подпитывается бета-колебаниями определенной частоты и мощности, если они ему нравятся, то организм цварга постепенно перестраивается, чтобы усваивать именно эти осцилляции. Он привыкает к ним настолько, что потом от них физически сложно отказаться. В особо тяжелых случаях, когда регулярное поглощение длится десятилетиями, а затем резко прекращается, цварг может умереть.

Но справедливости ради стоит отметить, что такое случается нечасто, и далеко не со всеми цваргами. От многих коллег-сослуживцев слышал, что их жены не вошли в ближний круг. Когда Фьенна навязалась в поездку на «Сверхновой» на долгие месяцы, я был уверен, что рано или поздно пристращусь к ее ритмам колебаний, но этого не произошло.

А с Селестой случилось за каких-то пару месяцев.

Понял это, когда на третий день после намеренного уклонения от общения с захухрей почувствовал себя паршиво. Ближе к полудню меня настигло неприятное чувство, когда не хватает чего-то важного – еще не сосущий голод, но ты понимаешь, что вот-вот. Осознание ментального дефицита трансформировалось в неукротимую злость. Что я, тряпка, что ли?! Не могу прожить без определенных бета-колебаний? На астероиде выживал, а здесь, на Оентале, вон их сколько! Гуманоиды довольны покупками, кто-то радуется заработку, кто-то любит летнюю жару… Положительных эмоций немало, если внимательно вслушиваться в общий фон. Всего два месяца в одном доме с Селестой! Как можно было?! Как привык к ее эманациям, так и отвыкну!

На четвертый день я встал раньше обычного, рванул на Глиняный рынок, отказался от работы навигатора и занялся физической нагрузкой, лишь бы устать настолько, чтобы ни на что не реагировать. Ярость на собственный организм, который ни с того ни с сего решил обзавестись ближним кругом, хлестала по нервам, и это придавало недюжинную силу. Маэстро, нанявший меня разгрузить трюм корабля, планировал взять еще контрактников, но быстро передумал.

Ближе к полудню устал настолько, что рога сами собой перестали считывать осцилляции, а к вечеру настигла мышечная боль, затмившая остальные ощущения тела. Домой возвратился затемно, чтобы лишний раз не встречаться с девушкой. По моим умозаключениям выходило, что цваргский организм пристрастился к ней как к наркотику, и если сокращу «дозу» Селесты, еще могу выплыть в прежнее русло.

Возможно, план удался бы, если бы девушка не уснула в гостиной.

Светлые волосы разметались по подлокотнику дивана, мягкие розовые губы слегка приоткрылись, и ее дыхание игриво теребило золотой локон на щеке. Челка, какие на Цварге носили лишь маленькие дети, смешно топорщилась – очевидно, до моего прихода Селеста спала на животе, а затем перевернулась. Длинная просторная футболка перекрутилась и задралась, и смятая ткань обнажала бархатную кожу гладкого животика с соблазнительной ямкой пупка и тазовые косточки.

Мой взгляд блуждал по телу спящего ангела, и чем ниже он опускался, тем суше становилось во рту. Ниже просторной футболки следовали те самые джинсовые шорты, которые позволяли рассмотреть длинные ноги с крепкими бедрами, россыпью родинок над правой коленкой, вытянутыми, как у балерин, икрами и изящными щиколотками. Вселенная, разве бывают такие совершенные ноги?! В голове сама собой вспыхнула картинка, как меня этими ногами обнимают за талию. Кровь превратилась в лаву, живот скрутило, в паху вспыхнул пожар… Швархи побрали бы моду полуаграрных планет на откровенные наряды! Захран и Оенталь в этом плане ушли недалеко друг от друга. Цваргини никогда так не оголяются!

«Нет, Льерт, это ты придурок! Вспомни Миттарию, где купальники – чуть ли не офисный стиль, или Тур-Рин с развратными полупрозрачными платьями, которые принято надевать в казино и кабаре. Футболка и шорты – совершенно нормальная одежда, это ты одичал, питекантроп озабоченный с кривыми рогами…»

Пока я с жадностью и нарастающей сосущей тоской рассматривал спящую Селесту, она неожиданно засопела, завозилась, во сне пытаясь устроиться на узком диване, перевернулась на бок и… закинула ногу на спинку дивана. Проклятые астероиды! Едва не взвыл. Сглотнул, чувствуя приступ черной зависти к неодушевленной мебели. Шва-а-арх…

Неловко потоптался на пороге гостиной. Если тянуть время, ситуация лучше все равно не станет. Селеста уснула на моем диване, других спальных мест в доме нет, если не учитывать ее спальню, но внутренние установки не дадут мне без спросу лечь в ее кровать. Даже на одну ночь. Даже если самой хозяйки там нет. Неприлично. С ощущением обреченного на мучительную смерть все-таки подошел и аккуратно, стараясь не разбудить, поднял девушку на руки.

– Льерт, это ты? – Захухря сонно потянулась и положила голову на мою грудь, и я чуть не споткнулся, перешагивая порог спальни. – Сколько уже времени?

– Тш-ш, уже поздно, – прошептал, надеясь, что она не слышит одуряюще частое сердцебиение в грудной клетке. – Спи.

– Нам надо поговорить… – Селеста громко и широко зевнула, когда я опустил ее на кровать. Слабый кисловатый оттенок волнения проскользнул в свежем цветочном запахе эдельвейса. Вот же зараза! Был уверен, что заблокировал чтение бета-колебаний, как только переступил порог дома.

– Завтра, все завтра, – ответил, быстро накрывая ее одеялом.

– Точно завтра? – с надеждой прошептала Селеста в полудреме. Если бы не врожденный слух, и не расслышал бы. – Льерт, мне это важно.

– Точно.

Как назло, когда я попытался закрыть дверь, она сначала застряла, потом оглушительно заскрипела. Чтобы не будить Селесту, пришлось оставить приоткрытой, и из проема потянуло легкими, как перистые облака, бета-колебаниями. Девушка глубоко заснула.

Я же как подкошенный рухнул на диван, не в силах больше сопротивляться и блокировать рога. Слишком устал. Да и Селеста пахнет по-настоящему вкусно. Лежать на том же месте, где еще недавно спала захухря, было подобно пытке. Ее аромат преследовал, внутри все смешивалось в тяжелый пьянящий коктейль, сдобренный чистыми эманациями, тянущимися из спальни. В душе разгоралась феерия чувств, бета-колебаний и запахов, а внутренний узел, который жестко скручивал органы последние дни, наконец-то начало отпускать. Изматывающе-тянущее ощущение голода поджало хвост и медленно и недовольно отползло в сторону.

С остервенением швырнул очередной металлический ящик на гравиплатформу и сдернул функциональные перчатки. Шварх! С утра так и не вышло рассчитать траекторию взлета – цифры расплывались перед глазами, мозги отказывались вспоминать нужные формулы. Извинился перед гуманоидом, попросился в дежурную смену на обслуживание ангаров, но и тут все пошло не так: оказывается, я перепутал номерные руны на помещениях…

Две недели из жизни как рогатая скотина слизала: ни поспать толком, ни поесть нормальную еду, ни поработать навигатором. Физический труд – и тот через одно место. Если бы дни напролет меня мучил лишь сексуальный голод, я бы перетерпел или обратился к той же Аслог, но голод на бета-колебания – совсем иное. Ни с чем не спутаешь эту сосущую черную дыру в районе солнечного сплетения и характерные головные боли. После единственной ночи с открытой межкомнатной дверью у меня началась натуральная ломка. Организм посчитал, что Селеста вошла в мой ближний круг, и я с медленно пожирающим душу отчаянием понимал, что с этим придется что-то делать, но мазохистски-мучительно откладывал разговор «на завтра».

Дифреновы квазары, что делать-то?!

Как объяснить Селесте, что даже когда она выберет себе мужчину, я поселюсь где-то неподалеку? Как объяснить человеческой девушке, что такое бета-колебания?! Вселенная, мне же придется признаться, что я цварг. Ладно, не такая уж и большая беда – сознаться, к какой расе отношусь, – на фоне вынужденного рассказа о наших особенностях.