Пилот - Оченков Иван Валерьевич. Страница 75

– Он, конечно, ни рыба, ни мясо, но выбора нет, надо срочно встретиться и обсудить ситуацию, а то…

Встреча прошла тяжело и нервно. Засидевшийся в своем чине генерал, ставший исправляющим должность начальника гарнизона, смотрел на рейдеров с недоверием и опаской. Но все же Зимину удалось если не убедить его в безусловной лояльности приватиров, то добиться отмены чрезвычайных мер в их отношении. Единственным ограничением со стороны военных для «вольных стрелков» стало требование не покидать аэродром и прекратить самовольные вылеты. «До выяснения», как несколько невнятно обозначил Толубеев.

Вернувшись на базу, Владимир Васильевич собрал капитанов на совет. Кратко изложил суть требований командования, но слушать возмущения и обвинения не стал, с леденящей кровь интонацией заявив:

– Всем, кого это не устраивает, искренне рекомендую прикусить языки и заткнуться. Теперь на редкость не подходящее время для склок, господа. Нравится вам это или нет, но соглашение заключено и его придется выполнять!

– Не много ли на себя берешь, Зима? – зло спросил Лиманский, оказавшийся единственным приватиром с исправным кораблем, до сих пор еще не покинувшим Сеул.

– В самый раз!

– А если я откажусь, выдашь для суда?

– Если откажешься, до трибунала можешь и не дожить, – отрезал Зимин. – Сейчас не до сантиментов! Потом, когда все утрясется, если пожелаешь, можешь прислать мне картель с вызовом. Но до той поры я не потерплю ни малейшего своевольства!

– Вызов одаренному? – пробурчал сдувшийся рейдер. – Благодарю покорно, здесь дураков нет!

Остальные, посмотрев на мрачный и решительный вид кавторанга, решили промолчать. Никто из них, конечно, не пришел в восторг от соглашения с властями, но сейчас иного выхода действительно не было. Сперва надо починиться, а это без помощи военных не выйдет. Дальше будет видно…

– Будь во главе гарнизона толковый командир, – мрачно заметил молчавший до сих пор Муранов, – я бы не стал беспокоиться. Но у Толубеева семь пятниц на неделе, как, впрочем, было и у покойного Ландсберга. Что будем делать, если этот флюгер развернется?

– Не думаю, что он на это решится, – покачал головой командир «Бурана», – но исключать подобную вероятность не следует. Поэтому будем готовить корабли и…

– Что и?..

– Круговую оборону. Жандармы наверняка имеют информаторов среди местного персонала и не только… Пусть знают, что мы готовы к любой неприятности.

– На кого это ты намекаешь? – огрызнулся из своего угла Лиманский.

– Ни на кого, – скривил губы в усмешке Зимин. – Но заметь, никто кроме тебя это обвинение на себя не примерил.

Весь день рейдеры «наслаждались» потоками по большей части лживых обвинений в свой адрес, щедро изливавшихся из радиоприемников. Возникало полное ощущение, что на приватиров кто-то очень могущественный организованно спустил всех собак. Особо досталось самому Зимину, ему припомнили все, к тому же изрядно прибавив бредней. Что до Колычева, то после появления в утренних газетах фотографии с ним и погибшим адмиралом, у большинства не осталось и тени сомнений в виновности молодого пилота.

Зимина больше всего тревожило то, что Март пока так и не вышел на связь. Обыск в номере отеля подтвердил, что вещи все на месте, кроме меча. При этом свидетели в один голос утверждали, что в «Империале» Колычев был без гунто. Да и на фото в его руке был только пистолет.

Несмотря на уверенность Зимина в непричастности воспитанника к этому преступлению, общая атмосфера подозрительности захватила и его. И все же он безусловно знал одно, Март – не предатель. Если что и произошло, то по сугубо личным причинам. И конечно, он был готов помочь сыну лучшего друга в любом случае. Даже ценой полной потери репутации.

За следующие сутки он так толком и не прилег. Компанию ему составлял Беня, с ходу назначенный адвокатом Марта и на этом основании бесцеремонно совавший свой длинный нос в ход официального расследования.

Под утро они все еще сидели в комнате управляющего «Одессы», поглощая очередную порцию двойного крепчайшего эспрессо, когда в который уже раз зазвонил телефон. Трубку как обычно взял хозяин кабинета.

– У аппарата, – угрюмо буркнул он в динамик, но после услышанного явно приободрился. – Что? Да ладно! Спасибо, с меня причитается.

– Неужели хорошие новости? – заинтересовался Зимин, впрочем, без особой надежды в голосе.

– Танцуй, Володя! На аэродроме Сеула только что приземлился «Цесаревич» под флагом Макарова.

– Не может быть!

– Еще как может! Но главное не в этом. Его высокопревосходительство сильно не в духе, и сейчас с тамошнего начальства летят пух и перья. Судя по всему, следующий на очереди Толубеев…

– А нам с этого какая радость?

– Но ведь вы с Вадимом Степановичем состояли в приятельских отношениях? – немного растерялся от отсутствия энтузиазма Бенчик. – Разве не так?

– Да, но это было до того, как завелись орлы на его эполетах. Впрочем, кое в чем ты прав. Макаров – адмирал дельный. Пока он тут, возможно, будет полегче.

– Обязательно будет! – с уверенностью заявил компаньон. – И самое главное, я уверен, он непременно захочет увидеть тебя. Поэтому я бы на твоем месте переоделся в парадный мундир.

– В парадный не буду, – отказался приватир, – но ордена, пожалуй, прицеплю.

– Как знаешь, – не стал спорить Семен Наумович, отвлеченный новым звонком. – У аппарата!

Что ему ответили, было не слышно, но через мгновение управляющий подобрался, как тигр перед прыжком, и отчаянно замахал рукой компаньону, дескать, послушай.

Сообразив, что произошло нечто экстраординарное, Владимир Васильевич схватился за прикрепленные к телефону наушники…

– Енто Игнатий, – подчеркнуто простонародно сообщил Вахрамеев. – Тут с моим крестничком оказия приключилась. Надо бы встретиться. Потолковать…

– А вы где сейчас? – осторожно поинтересовался Семен Наумович.

– Так ить недалече.

– Он думает, что телефон прослушивается! – возбужденно прошептал Бенчик.

– Правильно думает, – кивнул Зимин. – Спроси, где они?

– Так мы ето, у старого дебаркадера! Того самого, что едва ураганом не развалило в прошлом году.

– Ты что-нибудь понимаешь? – изумился Семен Наумович.

– Кажется, да. Нам нужно три закрытых автомобиля и охрана.

– Это не проблема, но зачем целых три?

– Чтобы никто не догадался, – жестко усмехнулся командир «Бурана».

– А если тебя вызовет командующий?

– Подождет!

Через полчаса к выезду с территории «Одессы» подъехала маленькая автоколонна. Сидевший на переднем сиденье Акинфеев предъявил начальнику караула пропуск, после чего небрежно бросил в сторону остальных машин – «это с нами» – и дал газу.

Судя по всему, в контрразведке предполагали, что Зимин может отправиться на помощь к своему воспитаннику, и потому за ними сразу же увязался неприметный «форд». Однако стоило им пересечь черту города, как кортеж разделился. «Паккард» Зимина рванул в сторону Итевона, «Бьюик» Беньямина помчался к железнодорожному вокзалу и только невзрачный легковой «забор» неспешно покатился в направлении Чемульпо.

Наблюдатели после недолгих раздумий увязались за «Паккардом», а творение московского автозавода потихоньку добралось до одной из укромных гаваней, которыми изобиловали корейские берега. Там и впрямь имелось нечто вроде полузатопленной плавучей пристани и развалины складов на берегу.

– Куда нас черт занес? – хмыкнул Беньямин, выбираясь наружу.

– Если я правильно понял, – отозвался последовавший за ним Зимин – именно об этом месте говорил Вахрамеев.

– Ни хрена тут нет! – хмуро отозвался его компаньон, скептически осмотрев непритязательный пейзаж.

– Думаю, ты ошибаешься, – покачал головой Зимин, скользнув в «сферу».

Стоило ему это сделать, как из-за груды камней и бетонных блоков, некогда служивших опорой какому-то сооружению, вышел Колычев.