Скромница Эльза и ее личный раб (СИ) - Саринова Елена. Страница 6

— Кто?! — очень скоро раздалось с другой дверной стороны на чистейшем омадийском.

— Вам ларь резной привезли! — ехидно уведомила я ту сторону на нем же.

И надо отдать должное невидимой незнакомке, пауза вновь продлилась недолго:

— А-а, какой такой ларь? Вара Риза ничего не заказывала! А что заказывала, то обратно в той же день и вернули! Так что тащите обратно свой трухлявый ларь и обманывайте им впредь беззубых церковных мышей!

— Да? — тут же вспомнила я их наглых родственниц с корабля, от коих все три дня отмахивалась найденной на свое счастье в грузовом трюме метлой, и из-за коих я в этом «ларе» практически проживала. — Он от мышей проверен уже, — глухо уведомила. — Так что, открывайте! — и пора заканчивать этот радостный бессмысленный балаган.

Однако, в помощь моей собеседнице через мгновение добавился еще один женский голос, гораздо более высокий и уверенный, от вибраций которого сердце мое тут же залилось нежнейшим сиропом:

— Что здесь происходит, Дизира? Ты перебудила полдома, а вар Рийк за столом выронил пиалу с горячей пеккой.

— А вот, вара Риза…

— Няня Риза! Нянюшка! — не выдержав, заорала я и подпрыгнула, держась за кольцо.

В следующее мгновенье правая дверная створка неотвратимо и, едва не наподдав мне по носу, распахнулась в полную свою ширь, и я увидела ее. Все такую же маленькую, теплую и мягко сдобную, с точно такими же темными усиками над строго поджатым узеньким ртом:

— Ляля?! Шох ты ж! А почему ты одна, по глазоньки в нашем вдовьем трауре и с… зайринским гробом?!..

Каюсь, я безмятежно уснула прямо в столовой на ворсистом диванчике. Не смотря на грандиозные свои планы и с мокрой еще после мытья головой на мягких нянюшкиных коленях. Как же я скучала по ним! По ней целиком. Целых шесть лет. С тех самых пор, как моя любимая «яня», все детство заменявшая нам с Эдваром любящих бабушек, была отослана родителями на свою родину и в материнское родовое гнездо. В общем-то неплохой вариант для бездетной ее. Это я сейчас своим взрослым и слегка циничным умом рассуждаю. Да еще самыми свежими наблюдениями за няней Ризой и одним серьезным таким мужчиной в зрелых годах, управляющим нашими родовыми омадийскими землями. Как его зовут? Вар Рийк. По росту и телосложению они с нянюшкой мало различны, а вот сросшиеся грозно брови у вара Рийка и челка темная дерзкая — как две чайки во время замаха крыла. Одна над другой. Прекрасная пара (это я не про брови и челку). Вот и сейчас эта прекрасная пара, прямо над ухом моим левым шепчется весьма экспрессивно, но слаженно. Однако, не тихо. Не тихо:

— Ты это узнал у своего бестолкового свояка? Я же просила заглянуть еще и к…

— Его нет. Они с женой уехали на день омовения внука. А чем тебе мой свояк так не нравится, Риза?

— Длиной языка, которым он в поисках истины цепляется за каждый грязный уличный столб… Ладно. Ну и что он в порту разузнал?

Тут последовала пауза, заполненная пыхтением, которое без всяких экивок обозначало скупую мужскую обиду. Но уважаемый вар Рийк взял себя в руки, не смотря на попрание чести собственной любимой семьи. И, как выяснилось позже, весьма многоликой семьи:

— «Ушлый» выгрузился и тут же ушел день назад. Естественно, в переписи привезенного груза люди не числились. Однако таможенные сборы платят все и за всё. Хоть и в разные плошки.

— И, конечно, не мимо твоего свояка, который не зря с утра до ночи бегает по причалам с баночкой и бланками о расчете.

— Да, Риза.

— И что? И сколько? Не мни мне сердце. Мальчик мой Эдвар там был? За него заплатили?

— Так он же не по именам счет ведет. Но, послушай, именно по этой статье налог с «Ушлого» был уплачен в десяти лишь димойтах. А это значит…

— Ну? — не стерпела моя няня, а я всей душой напряглась.

— Эта сумма за одного.

— Шох ты ж! Значит, только за этого, как его, Кишмаила. И где нам теперь искать его?

— Нам? — счел нужным уточнить именно этот вопрос вар Рийк.

Няня моя в сердцах хмыкнула так, что живот ее немалый отпружинил мой пригретый затылок. И мне пришлось срочно возвращаться в реальность:

— День добрый.

— Лялечка?

— Не отвлекаемся, няня Риза. Вар Рийк, я правильно поняла: у вас есть свои люди на местном невольничьем рынке?

Но, мужчина так сочувственно скуксился, что мы с няней одновременно подались вперед и превратились лишь в алчно ждущие уши.

— Нет такого рынка в Оломе, — отчего-то виновато произнесли нам в ответ. — Риза, и ты будто не знаешь, что и официального рабства у нас в царстве тоже не водится. Вашего знакомого, вара Эльза, уже пристроили тому, кто его заказал. Ну, не то, что его лично, а весьма схожего по внешности и нужному остальному молодого мужчину.

— Я поняла, — собственный мой голос прозвучал отстраненно и глухо. — И куда именно, вы не знаете?

— Ну-у, — протянули мне в ответ. — Почему же не знаю? Муж моей двуколенной сестры по отцовскому родовому крылу работает городским кучером. Гоняет лет семь уж на закрытой шарайке. И в тот самый день он как раз дремал в тенёчке на стоянке у самого порта.

— Бесов чепчик!

— Ляля! Ты так и выражаешься словоблудствами.

— Нянюшка, с такой то жизнью? Вар Рийк, значит, вы знаете на какой адрес увезли моего знакомого?..

ГЛАВА 9

Город Олом,

Торговая слобода.

Улицы в соседней Торговой слободе были куда просторней, а строения куда скромнее. Но, кое-где закатные лучи сейчас играли на глянце орнаментов из мелкой дорогущей плитки на стенах. И еще одна особенность этой столичной слободы — броские вывески. Увеличенное во сто крат, иногда смешное или пафосное подобие вельможных карточек. Но, только в слободе Торговой оно красовалось не в чехлах карманных у аристократов, а на заборах и домах.

Мы с няней Ризой, теперь уже на пару скрытые просторными вдовьими чадрами, кружили между этой красотой уже который час. И всё нам не нравилось категорично!

— Нет, да ты глянь!

— Я в другую сторону гляжу. А вот с этой стороны забор у нее…

— Шох ты ж! «Лучший в Оломе продавец плетеной мебели. Вар Шомидуй». Скромность не шире кашемировых штанов. А уж какие у него штаны! В дверь собственной лавки только боком!.. А это то: «Вара Мичула. Гадание по вашим золотым монетам». Стыда же нет! Ляля?

— Что? — дернулась я от нянюшкиного пылкого щипка.

— А давно я здесь не гуляла!

— Ну так погуляй. Но, только без меня сейчас.

И мы обе с няней замерли, пропуская мимо пожилую пару.

Нет! Кое-что полезное я разузнала, конечно. От Вара Рийка накануне. И получалось, что знакомого моего… ну, малознакомого моего, Киша, вчера пристроили сюда, на адрес: Торговая слобода, улица Живых огней, дом 28. К весьма почтенной в торгово-перевозочных делах варе Гимозе. Вдове. Бездетной. И бесстыдной! И, кстати, почтенной она и по возрасту давно слывёт. А еще варе Гимозе принадлежал двухкратный победитель фестивалей хохлатых однометок, рыжий Феникс… Это ж надо простую птицу, курицу почти вот так назвать?

— Она уезжает завтра, — в это время прервала няня мой мыслительный галоп. И, оторвавшись взглядом от солидного забора через улицу, зловеще уведомила. — Иду туда с тобой.

Вот если честно, я и сама «туда» не собиралась. Но, с другой стороны, перекладывать такое ответственное дело на других — отвратительно дурное воспитание. Поэтому задумчиво ответила:

— Угу-у.

Нет, соображения в голове кое-какие, все ж, крутились, но очень сильно угнетали такие факторы, как: забор, замок и сторожевые злые псы. А что в противовес вот этому всему имелось у меня? Артефакт самозащиты в скромном перстеньке и еще один — подслушка в старом еще со времен студенчества кулоне. Вот и всё.

— А мы возьмем с собою Рийка, — продолжила расписывать перспективы предстоящего мероприятия няня. — Если поверить его родичу, он вместе со здешним сторожем из своей шарайки оттащил Кишмаила сразу в дровяной сарай. Шох ты ж! Свезло ведь, что не в дом. И у меня еще есть маслице, которое съедает все замки. А-а, не смотри так. Экспериментальный образец! Племянник Рийка, кузнец, по неопытности изготовил. Правда наоборот для смазывания замков и всяких там щеколд. Но, слюны пустынного зупка излишку влил. Она должна была в составе ржавчину съедать, а вышло… — тут моя благовоспитанная няня так скривилась, будто «состав» этот дегустировала, прежде чем в дверной замок его пихать. — Ну а с собачками… травить животных жалко из-за коровы этой.