Браки совершаются на небесах (СИ) - Волкова Дарья. Страница 33

— Зачем? — вяло поинтересовалась Кристина, наблюдая за исчезновением пирожного.

— Затем, что врач прямым текстом сказал, что от всех твоих шрамов можно избавиться! И дело только за тем, чтобы ты это сделала.

— А врач не сказал тебе, что должно пройти минимум полгода, чтобы приступать к таким процедурам?

— Сказал, — со вздохом согласилась Лола. — Но я бы хотела услышать от тебя о принципиальной готовности это сделать.

— Ты не услышишь.

— Почему?!

Кристина перевела на сестру взгляд, до этого момента устремленный куда-то в дно кофейной чашки.

— Теперь я могу понять, как на самом деле относятся ко мне люди. Когда видят вместо хорошенькой кукольной мордашки — шрамы и уродство.

Лола резко встала со своего места, обошла стол и, подойдя к Кристине, крепко стиснула ее плечи.

— Не смей, — тихо и яростно прошептала она, наклонившись к самому уху сестры. — Даже думать не смей, будто я позволю тебе пустить твою жизнь и карьеру под откос. И даже сомневаться не смей в нашей любви!

Кристина замерла. А потом, подавшись назад, прижалась щекой с шрамом к гладкой щеке Лолы.

— Я не сомневаюсь. В вашей любви. Я просто не хочу делать все это процедуры.

— Почему не хочешь?

— Потому что не знаю, чего я хочу, — просто ответила Кристина. — Я даже не знаю, кто я теперь.

На это Лола не нашлась, что сказать. Лишь крепче сжала руки и поцеловала сестру в висок.

— Что ты теперь будешь делать?

— Не знаю, — Кристина выпрямилась, а потом встала. — Я ничего не знаю, Ло. Единственное, что я чувствую сейчас точно — что не могу сидеть на месте. Меня словно гонит что-то. Я из клиники выписалась, пару дней дома провела — и все, не могу быть в четырех стенах. Я же никогда долго на одном месте не сидела. Вот и рванула к тебе. Вероника, конечно, расстроилась.

— Она чудесная девочка.

— Да, это правда, — на лице Кристины впервые появилась улыбка. А потом погасла. — Но даже рядом с ней я не могу долго находиться. Надеюсь, это пройдет.

— В тебе говорят гены викингов. Пора в поход.

— Возможно, — задумчиво покачала головой Кристина. — Возможно. Ладно, я пойду, Ло.

— Не дождешься Гвидо?

— Нет. Лучше ему меня не видеть. А то еще у нашего гения вдохновение пропадет.

Гены викингов. Ло как скажет иногда. Кристина остановилась, повернулась, разглядывая свое отражение в витрине модного бутика. Шапка-бини, куртка, джинсы, лицо наполовину замотано тонким объемным шарфом. Ей по-прежнему хочется привлекать к себе как можно меньше внимания. Только теперь ей не хочется, что люди пялились на ее шрамы.

Кристина отвернулась от витрины и вытащила из заднего кармана джинсов телефон.

— Шу, привет. Я тебя не отвлекаю от тренировочного процесса? А, отлично. Я хочу попросить у тебя кое-какую информацию.

Осло встретил ее настоящей зимой — с колючим всюду проникающим ветром и мелким снегом в лицо. Кристина прищурилась и подняла воротник короткой куртки. Порыв ветра тут же пробрался под нее и коснулся поясницы.

Она в первый раз в этой стране. За всю свою карьеру, полную разных стран и частых перелетов, Кристина впервые оказалась в Норвегии. В стране, откуда у нее, как ни крути, корни. Здесь жил когда-то ее дед, Ларс Реннинген. О нем без большой охоты, но все же рассказала мать. И не только о нем.

А теперь Кристина приехала сюда, на родину предков. Зачем? Это все Лола и ее слова про гены викингов. Кристина оглянулась и еще раз посмотрела на здание терминала аэропорта. А потом вытащила из кармана телефон. И долго смотрела на телефонный номер, присланный Шу, все никак не решаясь. А потом все же резким движением поднесла смартфон к уху.

Там взяли трубку. И ответили женским сиплым голосом, произнёсшим резкое короткое «Алло!». Это слово достаточно универсально и звучит похоже на многих языках. Но все же сейчас это слово было сказано не по-русски. Очевидно, по-норвежски.

Может быть, эта женщина уже не говорит по-русски. Хотя, нет, Шу и Рю говорили с ней на своем родном языке. Из динамика телефона раздалось еще одно требовательное норвежское «Алло!». Что на это можно ответить?!

— Это Кристина, — вышло почему-то шепотом.

Сначала было тихо. А потом — громко.

— Кристина?! Девочка, ты где?! Что случилось?! Ты в порядке?! Что с Турой?!

— Я… — от этого напора громких быстрых слов по-русски Кристина растерялась. — Все в порядке. Со мной. И с мамой тоже.

— Ты где?!

— Я… тут. В аэропорту. В Осло, — а потом, совершенно растерявшись окончательно, добавила очевидное: — Вот, прилетела.

— Ах боже мой! — запричитали на том конце трубки. — Как же я… Так, погоди! Я сейчас… я раньше чем через три часа не доберусь! Тебе есть, где подождать? Ты можешь снять номер в гостинице? У тебя есть деньги? Послушай, я сейчас позвоню человеку, он тебя заберет из аэропорта и приютит у себя, пока я не приеду. Сейчас. Я все решу.

— Не надо! — взмолилась Кристина. — Не надо никому звонить! Я прекрасно доберусь до города и посижу там в какой-нибудь кофейне пару часов! Погуляю по городу — я здесь впервые.

— Ты тепло одета?

Кристина вспомнила рассказ Шу и Рю про носки на сорок пятый размер ноги. И чуть не рассмеялась. Есть шанс, что ей тоже привезут носки. Остается только надеяться, что на ее размер ноги.

— Да, все в порядке.

— Тогда скинь мне адрес, где ты будешь. Я выезжаю.

— Хорошо.

Связь оборвалась, и Кристина некоторое время озадаченно смотрела на экран телефона. Снова вспомнились слова братьев. Похоже, они были правы. И у них троих в самом деле есть чокнутая норвежская бабка.

Ну, если не чокнутая — то… то очень странная. Кристина с удивлением разглядывала вошедшую в кафе… женщину? Старушкой, а тем более бабкой, ее язык не поворачивался назвать. Хотя по возрасту она как раз такая и есть. Сколько ей? Семьдесят пять? Восемьдесят? Больше? В свои двадцать пять Кристине все эти цифры казались одинаково бесконечно далёкими. Более всего эта женщина походила на ведьму. Худое лицо в сетке морщин, длинные седые волосы были сзади убраны в небрежный низкий узел, но спереди совершенно растрепались. Длинная вязаная юбка, короткий до бедер пуховик, спортивные грубые ботинки, рюкзак через плечо.

Ведьма двадцать первого века.

Она поспешно, слегка прихрамывая и шаркая ногой, прошла к столику. И замерла. Кристина встала. Она предсказуемо оказалась выше этой женщины — Крис пока даже мысленно не могла назвать ее своей бабушкой — на голову. Как ее называть? Ее имя — Елена. Как ее зовут здесь, в Норвегии, к какому имени она привыкла? Хелен?

Но почему-то не получалось произнести этой простой фразы: «Здравствуйте, Хелен». И женщина, стоящая напротив, молчала. А потом все же заговорила.

— Как ты похожа на Туру… Такая же красавица.

Она сделала какое-то неловкое движение руками, будто хотела всплеснуть. И Крис тоже сделала какое-то неловкое движение руками. И как результат — они вдруг как-то неловко обнялись.

Кофейная чашка на столике звякнула.

Объятие вышло коротким и неловким. Ее старшая родственница поспешно отступила и заговорила торопливо.

— Ты согрелась? — кратко коснулась своими сухими пальцами руки Кристины. — Ручки вроде теплые. Это твоя куртка? — тронула висящую на вешалке рядом со столиком куртку. — Кошмар, о чем ты думала, когда такое надевала? Ну ничего! — из рюкзака было выужено что-то огромное и пестрое. — Держи, это шаль. Замотаешь поверх куртки.

Носки. Она думала про носки. А тут пошла в ход крупная форма. Кристина машинально прижала к груди пестрый сверток. Шаль была приятной на ощупь, и все же чуточку колючей.

— Как вас называть? — неожиданно для самой себя спросила Кристина. Елена замерла.

— Ты не знаешь моего имени? — тихо спросила она.

— Знаю, — Крис перехватила поползшую из рук шаль. — Но вас здесь, наверное, называют как-то иначе? Хелен? Хелена?