Джонатан без поводка - Розофф Мег. Страница 33

– Вы мои дорогие собаки, все, хватит! Я так по вам скучал!

И, обращаясь к Джули и Джонатану, он сказал:

– Они выглядят бесподобно. Вы отлично о них заботились! – он смеялся, но со слезами на глазах. – Не знаю, как вас благодарить.

Джонатан сидел с удрученным видом.

– Ной поет разливочную машину, – заметил он.

Джули вяло посмотрела на Джеймса.

– Он говорит, что собаки очень тебе рады.

– Не понимаю, как я вообще смог их оставить, – Сисси все еще прыгала на него, как отскакивающий от пола мяч. Он теребил ее уши, а она вся извивалась от радости.

Джеймс посмотрел на Джули.

– Что же ты сделала с моим братом? Он теперь несет еще большую ахинею, чем раньше, – несмотря на шутливый тон вопроса, в нем слышалось беспокойство.

– Доктора с определенной уверенностью говорят о том, что это временно.

– Но вы все равно решили пожениться сейчас? – Джеймс смотрел то на брата, то на Джули.

Джули кивнула, стараясь не смотреть в глаза Джонатану.

– Все спланировано. Конечно, время сейчас не лучшее, но мы оба этого хотим, – она посмотрела на Джонатана. – Да?

Он кивнул.

– Ладно, – сказал Джеймс. – Понимаю. Вы попали под свадебный каток.

Они оба смотрели на него.

– Как Дубай? – спросила Джули.

Ей приходилось совершать над собой невероятные усилия, чтобы поддерживать эту светскую беседу.

– Там все странно. Мне только что предложили новый контракт. Если я его подпишу, то останусь там еще на пять лет, – сказал он с серьезным выражением лица. – Попытаюсь узнать, как можно вывезти собак. Я и так слишком долго пользуюсь вашим гостеприимством.

Джонатан моментально сник.

– Арбитраж птичка. Лось слон плата.

– Он говорит, что любит их. И хотел бы, чтобы ты их не забирал.

– Правда? – смотрел на него Джеймс.

Джонатан медленно кивнул. Мысль о том, что он может остаться без собак, была для него просто невыносима. После женитьбы на Джули он останется совершенно один.

– Я подумаю об этом, – вздохнув, сказал Джеймс. – Я бы очень хотел забрать их, но горькая правда состоит в том, что я постоянно на работе, и они будут все время дома одни. Плюс там очень жарко. Но все равно я обещал, что заберу их через полгода, и не хочу вам навязываться, – увидев, что глаза всех присутствующих в комнате были направлены на него, он смутился. – Обсудим это после свадьбы. Я подготовил модный костюм и речь свидетеля, – сказал он, похлопав по чемодану.

Джули словно ударили по голове. Она встала и вышла из комнаты. Братья переглянулись. Самые безобидные темы таили в себе неведомые опасности.

– Свадьба – это стресс, – сказал Джеймс. – Пойду в отель, оставлю вас в покое. Встретимся за ужином с родителями. Все за мой счет. Заеду за вами в полвосьмого, хорошо? В отеле мне рекомендовали хороший китайский ресторан на Третьей улице.

Оставшись с Джули, Джонатан пошел за ней на кухню и увидел, что она стоит, облокотившись о шкаф. Он подошел и обнял ее.

– Вкус параболы, – сказал он, обняв ее, и она со вздохом повернулась к нему лицом.

– Это не твоя вина, Джонатан. Просто я волнуюсь. Все будет хорошо.

– Цапля? – поцеловал он ее.

– Конечно, будет, – она почти умоляюще смотрела на него. – Я тебя люблю, Джонатан. А ты меня любишь?

– Транспорт, – сказал он, и она улыбнулась.

– Хорошо. Больше ничего не важно.

Ужин прошел без неожиданностей, только Джули не всегда могла определить, у кого были более серьезные проблемы со связной речью. Родители Джонатана говорили напыщенными, бессвязными фразами. Джули, которая умудрялась понимать большую часть словесного салата Джонатана, смущалась от неспособности проследить за ходом их мысли.

– Значит, свадьба, – начал отец Джонатана в качестве тоста, поднимая бокал и стуча безо всякой надобности по нему перед молчащими соседями по столу. Опустил он его только через невыносимо долгие тридцать секунд, так ничего больше и не сказав. – Передайте кто-нибудь соевый соус, пожалуйста, – попросил он и начал макать в него пельмень, а потом засовывать его целиком себе в рот, совершенно позабыв про тост.

Это был момент самого глубокого за весь вечер погружения в тему свадьбы. Остаток ужина обсуждали погоду в Дубае, новую родительскую косилку для травы и как ужасно то, что они за все эти годы столько денег потратили на еду и одежду для Джонатана, а у него теперь дефект речи, который пустит его жизнь под откос.

К моменту, когда Джонатан и Джули легли в постель, они уже позабыли обо всех препятствиях к свадьбе. Обоим хотелось, чтобы это просто поскорее закончилось.

– Думаешь? – спросило подсознание Джонатана.

– Заткнись, – ответил он.

В день свадьбы с самого утра зарядил дождь, небо затянулось тучами, и с каждой минутой погода становилась только хуже.

– Дождь на свадьбе – хорошая примета, – мрачно заметила Джули, промокнув еще даже до того, как они сели в лимузин.

Лоренца села рядом с водителем, как тюремщик на страже дверей.

– Сегодня большой день, – сказала она ровно, без единой эмоции. – А они почему здесь? – спросила она, увидев, как вслед за Джули и Джонатаном в машину влезают собаки.

Никто не стал затрудняться с ответом.

У Лоренцы с самого утра было плохое предчувствие.

Украшенный Пальмовый дом в Ботаническом саду выглядел потрясающе: повсюду висели гирлянды из ленточек нежнейшего пастельного цвета, было множество полевых цветов, стоял аромат фрезии и апельсинов. Спланировано было абсолютно все, вплоть до ракурсов для съемки. Светотехники выставляли свет, размещали оборудование и заклеивали протянутые по земле кабели малярной лентой. В баре уже разливали «Маргариту» из личи, а первые посетители парка, смущенные и не знающие, можно ли тут находиться (а вдруг здесь снимают фильм или награждают знаменитостей?), после первых глотков алкоголя забыли все свои волнения.

Наиболее фотогеничных присутствующих вытаскивали из бара и заставляли позировать вместе, даже не спрашивая, имеют ли они отношение к жениху, невесте или друг другу. Макс, таскающий за собой завернутый в бумагу агрегат мечты «Делюкс попкорн мастер 5000», сел прямо по центру, чтобы иметь возможность тщательно рассмотреть ассистенток из редакции. Джонатан отвел его в сторонку и передал ему поводки с собаками. Им причесали и распушили шерстку, повязали ленточки на ошейник и вплели их в шерсть. Даже Джули была вынуждена признать, что они уместно смотрелись в праздничной обстановке. Макс взял поводки как самое большое сокровище. Собаки тревожно наблюдали за тем, как Джонатан исчезает в толпе. Мать Джули и ее отец, страховщик из Техаса, прибыли прямо из аэропорта. Не обращая никакого внимания на жениха и невесту, они посчитали нужным представиться каждому члену технической команды. Грили в темно-оранжевом костюме, белой рубашке и белых ботинках выглядел сногсшибательно. Он приехал и тихо сел, отказавшись от напитков и избегая фотографов.

Джеймс с Джонатаном все время позировали. Их красивый и стильный внешний вид очень радовал фотографа, который уже порядком устал от съемок свадеб сотрудников, женихи на которых выглядели ниже среднего. Про себя он не уставал проклинать затею использовать реальных людей в роли фотомоделей.

Разделавшись со съемкой, Джеймс усадил родителей Джули вместе с отцом и мамой жениха. Сочетание было катастрофическим, но зато – подумал он – оно их инкапсулирует, как две пары дефектных хромосом, и обезопасит остальной организм.

Благодаря красивому антуражу и вкусным коктейлям атмосфера была оживленной. Четверо молодых выпускников режиссерского факультета с камерами со встроенными микрофонами и 12-кратным увеличением давали материал для прямой потоковой трансляции высокого качества. На стеклянный купол, под которым все находились, стеной лил дождь. Капли походили на пузырьки, и складывалось ощущение, что все происходит под водой. От этого у Джонатана только усилилась клаустрофобия, и он с большим трудом превозмогал желание сделать рыбье лицо и прижаться губами к окну. Поскольку на свадьбах он никогда не был, то и понятия не имел, как ему вести себя на собственной. Она казалась ему похожей чем-то на похороны, когда все самое главное происходит с гостями, а не с трупом. То есть не с трупом, а с женихом.