Жизнь на двоих (СИ) - Шнайдер Анна. Страница 87

– Помню.

– Он ведь такой древний, этот гимн. Может, его сочинили, еще когда помнили о том, что такое Геенна? Кстати, – София нахмурилась, – а почему об этом все забыли? Все-таки столько погибших…

– Теперь можно лишь предполагать, но я думаю, действительно почти все знающие пожертвовали собой. А оставшиеся стремились побыстрее внедрить легенду о Защитнике и Защитнице, и об Альго – потомках богов. И земли объединили, чтобы легче было с демонами бороться. Возможно, лет сто после тех событий еще жили люди, что-то помнившие, и сочиняли какие-то сказки и истории, но прошло уже больше тысячи лет, Софи. Кроме того, я не исключаю, что Алаистер поставил на всех, оставшихся в живых и посвященных в тайну, печать молчания. Это скорее всего.

– Да, ты прав. Знаешь, чего я еще не понимаю? Почему было не использовать одно и то же заклинание? Я про формулы на Венце, которые читались перед самосожжением. Благодаря им аристократы и получили свою родовую магию, как я понимаю – закрепившись на Венце, они со временем закрепились и в крови. Но почему это было не одно и то же заклинание?

– Я задавал этот вопрос Рону. Все очень просто, Софи. Формула, записанная на артефакте множество раз, будет настолько усилена, что он просто не выдержит, взорвется. Поэтому одно и то же заклинание не писалось больше пяти раз.

– Ага. А твоя родовая магия? Почему эмпатия и возможность заходить в огонь? Ведь, как сказал Рон, формулы кровной магии Альго на Венце не записаны.

– Зато наша фамилия там повсюду, – усмехнулся Арен, любуясь очертаниями лица Софии в темноте. Даже сейчас, когда почти ничего было не разглядеть, ему казалось, что он видит каждую ее веснушку. – Огонь – из-за связи с энергетическими щитами, то есть с Геенной, и эмпатия – из-за связи со всеми остальными родами и главенства над ними. Поэтому мы и друг друга не чувствуем – между собой-то связи нет.

– Мудрено, – пробормотала София. – Голова кругом. Из меня точно не вышел бы нормальный артефактор, я все это с трудом поняла. И совершенно не знаю, что нужно сделать, чтобы у меня получился кровный щит.

– Ты разберешься, счастье мое. – Арен обнял ее и с наслаждением втянул носом воздух возле виска, ощущая знакомый аромат цветущей вишни, который теперь вечно будет ассоциироваться у него с весной, любовью и Софией. – Я уверен.

Утром, когда император уже находился в кабинете, пришел отчет от заместителя Арчибальда. Положение на севере пока оставалось напряженным, и брат с поля боя еще не возвращался, но был жив, Арен чувствовал это.

В обычном режиме именно сегодня, в пятницу, на совещание приходили охранители, но пока заседание отменили – до стабилизации ситуации на севере. Впрочем, у императора и без охранителей хватало дел.

Перебрав документы, оставленные секретарем, Арен перенесся в детскую, решив не заходить за Викторией. Ночью он ее сильно усыпил, и теперь, если не будить, она должна была проспать как минимум до полудня. Будить он не собирался и предупредил Тадеуша по браслету, чтобы зашел к императрице позже.

Надо бы отправить Викторию на море, и лучше бы не на день, а на неделю. Но это чуть позже, а то Агата все никак не вернется к учебе – то одни каникулы, то другие.

Арен зашел в спальню к детям и направился к кровати дочери. Склонился, вглядываясь в родное лицо, и сразу понял – что-то не так. Слишком бледное. Пригляделся к Агате в магическом спектре и нахмурился – энергетический контур девочки не светился ровным светом, как должно быть, а чуть пульсировал. Так всегда происходило у магов в случае какой-либо болезни.

Арен осторожно коснулся ее лба – немного холоднее, чем обычно. В чем же дело? Неужели действительно из-за эмпатии?

– Радость моя, – произнес император, погладив Агату по плечу. – Просыпайся, котенок.

Девочка открыла глаза и улыбнулась:

– Папа…

– Как ты себя чувствуешь?

Она облизнула губы:

– Как тогда, после отравления. Тошнит немного. Может… – Дочь порозовела. – Математики сегодня не будет?

– Скорее всего, – кивнул Арен и улыбнулся, когда Агата счастливо расцвела и хлопнула в ладоши. – Встать можешь, голова не кружится?

Она медленно приподнялась и, сев, сразу побледнела.

– Кру-у-ужится… Ой.

– Оставайся в кровати, – обеспокоенно сказал император и вызвал по браслету Тадеуша, а заодно и Софию.

Врач пришел почти тут же, Арен даже не успел решить, будить Алекса или пока подождать. Но с появлением Тадеуша проблема отпала сама собой – как только он зашуршал содержимым своего чемоданчика, мальчик проснулся сам и тут же вскочил, с любопытством выглядывая из кровати поверх бортика.

– Побудь пока тут, – сказал Арен, погладив сына по голове. – Подожди немного, Тадеушу надо посмотреть Агату.

Алекс серьезно кивнул, глядя на сестру внимательными глазами, и шепотом спросил:

– Это потому что Агата вчела плохо себя чувствовала?

– Да. А ты как себя чувствуешь?

– Я хочу кушать. А мама где?

– Мама еще спит, попозже придет.

Защитник, как же хорошо, что он не стал будить Викторию, она бы сейчас от беспокойства сама с ума сошла и всех вокруг свела.

Тадеуш Родери

Тадеуш смотрел Агату несколько минут, а когда закончил, попросил разрешения выйти, чтобы отчитаться. В этот момент в детскую как раз пришла София, и Арен, оставив с ней наследников, вышел в соседнюю комнату.

– У ее высочества признаки анемии, – проговорил врач озабоченно. – Это удивительно, потому что анемия за такое время развивается только в случае большой кровопотери, которой сейчас не было. В остальном все нормально, я не вижу симптомов каких-либо заболеваний, отравления тоже нет. Но это странно, ваше величество, даже более чем.

– По какой причине это могло произойти? – спросил Арен, стараясь сохранять спокойствие, хотя это было сложно.

– Анемия развивается вследствие различных болезней, это так называемый сопутствующий симптом, но у ее высочества нет отклонений в состоянии здоровья. Она бывает у беременных, тут уж сами понимаете. И, как я уже сказал, третий вариант – кровопотеря, которой мы тоже не наблюдали. Я не представляю, что это, – выдохнул врач и слегка побледнел. – Простите, ваше величество.

– Что ты рекомендуешь делать сейчас?

– Отдыхать, хорошо питаться и принимать кое-какие препараты. – Тадеуш протянул Арену листок, на котором были написаны назначения. – Я сейчас вам расскажу, а потом Агате, если позволите. Надо следить за анализом крови. Я бы хотел посмотреть на изменения часов через шесть.

– Да, обязательно, – кивнул Арен. – Как считаешь, не могло такое состояние развиться из-за родовой магии? Когда у меня проснулась эмпатия и я пренебрегал щитом, мне потом было плохо.

– Я служу вашей семье уже более пятидесяти лет, – ответил Тадеуш серьезно. – Но ничего, подобного сегодняшнему случаю, ранее не наблюдал. По причине родовой эмпатии обычно развиваются лихорадочные состояния. Высокая температура, слабость, тошнота.

– Сейчас тошнота тоже есть.

– Это из-за анемии. У ее высочества пониженная температура тела и железо в крови ниже нормы. Что ж, возможно, это действительно из-за пробуждения родового дара, но… такое я вижу впервые.

– Ясно. Спасибо, Тадеуш.

Пока врач рассказывал Агате, что и как следует пить, Арен напряженно размышлял. Вся эта ситуация ему демонски не нравилась, и в груди стало тесно от беспокойства и страха за дочь. Неужели вновь покушение? Но как?! Шаманское проклятие? Вот только Ив Иша говорила, что их проклятия одним прикосновением не накладываются, нужны определенные ритуалы и обязательный постоянный контакт с тем, кого проклинаешь. Агата не общалась постоянно ни с кем из подозреваемых.

Хотя… Недавно дочь виделась с Вольфом Ассиусом. Но он ее даже не касался. Мог ли он что-то сделать с ребенком во время интервью?