Незнакомец в моих объятиях - Клейпас Лиза. Страница 24

– Назови свою цену, – пробормотал он. – В разумных пределах, конечно.

– Вряд ли моя просьба покажется тебе разумной, – удрученно заметила Лара.

Хоуксворт запустил пальцы в ее растрепанные волосы, запрокинув ей голову назад.

– Поцелуй меня. О разумных вещах мы поговорим позже.

– Всего один поцелуй? – осторожно поинтересовалась Лара.

Хантер кивнул, задержав дыхание, когда она потянулась к нему. Обхватив руками его шею, она притянула вниз его голову, приоткрыв в предвкушении мягкие губы…

– Лара! Лара! – Маленькая фигурка метнулась к ним со стороны дома.

Поспешно высвободившись из рук Хантера, Лара повернулась к Джонни. Он зарылся лицом в ее юбки, вцепившись в них ручонками.

– Что случилось? – спросила она, опустившись на корточки и гладя взволнованного ребенка по узенькой спинке.

Несколько успокоившись, Джонни поднял темноволосую головку и уставился на Хоуксворта с выражением неприязни и подозрения:

– Он тебя обижал!

Дара сжала дрогнувшие губы, сдерживая смех.

– Нет, милый. Это лорд Хоуксворт. Он вернулся домой, и я просто встречаю его. Все в порядке.

Ничуть не поколебавшись в своем убеждении, ребенок продолжал враждебно смотреть на чужака.

Хоуксворт, не удостоив мальчика взглядом, с недовольным видом взирал на Лару, словно голодный тигр, которого лишили законной добычи.

– Как я понимаю, это одно из изменений, о которых ты упомянула? – заметил он.

– Да. – Чувствуя, что было бы ошибкой выказать хоть малейший признак сомнения, Лара выпрямилась и, повернувшись к мужу, ответила как можно тверже:

– Жаль, что я не успела все объяснить тебе, прежде чем ты его увидел.., но я решила, что отныне Джонни будет жить с нами.

Страсть и огонь внезапно погасли в глазах Хоуксворта, уступив место непроницаемому выражению.

– Подкидыш из приюта?

Лара почувствовала, как ладошка Джонни скользнула в ее руку, и успокаивающе сжала ее. Она твердо посмотрела в глаза мужу:

– Я все объясню тебе позже, наедине.

– Очень на это надеюсь, – уронил Хоуксворт, и она похолодела от его тона.

Лара перепоручила Джонни заботам пожилого садовника мистера Моуди, который срезал цветы в оранжерее и составлял букеты для ваз, украшавших комнаты Хоуксворт-Холла. Она улыбнулась, увидев, что ребенок занялся собственным маленьким букетиком, старательно втыкая цветы в облупленный кувшинчик.

– Отлично, парень! – похвалил его садовник, протягивая мальчику миниатюрную розу, предварительно счистив с нее колючки. – Похоже, ты понимаешь толк в цвете. Пожалуй, стоит показать тебе, как сделать бутоньерку для леди Хоуксворт, а потом мы вставим ее в стеклянную трубочку с водой, чтобы цветы не завяли.

Джонни замотал головой при виде белой розы.

– Нет, эта не подходит, – застенчиво возразил он. – Она хотела бы розовую.

Довольная Лара задержалась в дверях – впервые Джонни заговорил с кем-то, кроме нее.

– Вот как? – Улыбка смягчила суровые черты мистера Моуди. Он указал на росшие неподалеку розовые кусты. – Тогда выбери для нее самый красивый цветок, парень, и я срежу его для тебя.

Лару удивляла сила чувств, которые она испытывала к этому ребенку, – словно мощный поток, сдерживаемый долгие годы, неожиданно вырвался на свободу. Испытывая стыд и огорчение, что не способна подарить наследника Хоуксворту, Лара не замечала собственной жгучей потребности иметь ребенка. Близкое существо, которое примет ее любовь и подарит ей свою без всяких ограничений и условий, которое будет нуждаться в ней так же, как и она в нем. Лара надеялась, что Хоуксворт позволит ей оставить у себя Джонни. Она собиралась бороться с ним и с каждым, кто попытается разлучить ее с мальчиком.

Разгоряченная Лара поднялась к себе и, войдя в комнату, притворила за собой дверь. Ей не терпелось переодеться во что-нибудь легкое и прохладное и избавиться наконец от шерстяных чулок, вызывавших зуд и раздражение. Развязав передник, она уронила его на пол и опустилась в кресло, чтобы развязать шнурки кожаных ботинок. Вздох облегчения вырвался из ее груди, когда она скинула тесную обувь и с наслаждением пошевелила онемевшими пальцами. К сожалению, платье застегивалось сзади и его нельзя было снять без посторонней помощи. Обмахивая влажное от испарины лицо, Лара направилась к висевшей у кровати сонетке с намерением вызвать Наоми.

– Не стоит. – Она вздрогнула от неожиданности при звуке тихого голоса Хантера. – Я помогу тебе.

Сердце заколотилось у Лары в груди. Она резко повернулась, уставившись в угол, где в кресле с высокой спинкой удобно расположился Хоуксворт.

– Господь милосердный, – выдохнула она, – почему ты не предупредил меня, что ты здесь?

– Предупредил. Только что. – Он успел снять сюртук и жилет и остался в тонкой льняной сорочке, свободно облегавшей его широкие плечи и сильный худощавый торс. Когда он подошел ближе, Лара уловила аромат его кожи, смешанный с запахом пота, терпким благоуханием лавровишни и слабым, но приятным запахом лошадей.

Стараясь не реагировать на его волнующую притягательность, Лара скрестила руки на груди и с достоинством посмотрела на него:

– Ты меня очень обяжешь, если выйдешь, так как мне надо переодеться.

– Я буду твоей горничной.

– Благодарю, но я предпочитаю Наоми.

– Опасаешься, что я наброшусь на тебя, если увижу обнаженной? – полюбопытствовал Хантер. – Постараюсь как-нибудь сдержаться. Повернись-ка!

Лара напряглась, когда он повернул ее спиной к себе. Со сводящей с ума медлительностью он принялся расстегивать крошечные крючочки на платье. Прохладный воздух коснулся ее разгоряченной кожи, и она задрожала. Тяжелое платье постепенно спускалось с плеч, и Лара схватилась за лиф, чтобы не дать ему соскользнуть с груди.

– Спасибо, – поспешно сказала она. – Ты мне очень помог. Теперь я справлюсь сама.

Хоуксворт проигнорировал прозрачный намек оставить ее в покое и занялся крючками корсета. Лара покачнулась и закрыла глаза.

– Достаточно, – нетвердым голосом вымолвила она, но он как ни в чем не бывало убрал ее руки и стянул платье до бедер. Оно влажной грудой упало на пол. За ним последовал корсет, и Лара осталась в одной легкой сорочке, панталонах и чулках. Его ладони легли ей на плечи. От их почти невесомого прикосновения мурашки побежали по коже.

Лара не испытывала ничего подобного со своей брачной ночи, когда, юная и испуганная, не знала, чего ждать, не имея ни малейшего представления о намерениях мужа.

Стоя за ее спиной, Хоуксворт потянулся к перламутровым пуговицам у ворота ее сорочки. Для человека, которого она привыкла считать довольно неуклюжим, он расстегнул их с удивительной ловкостью. Прохладное дуновение овевало ее обнажившиеся плечи, тонкая ткань льнула к груди, едва прикрывая соски.

– Мне остановиться? – услышала Лара его голос. Да, хотела сказать она, но непослушный рот не произнес ни звука. Она замерла, охваченная любопытством, когда он распустил ее волосы и убрал с лица прилипшие к влажным щекам пряди. Его пальцы скользнули под темный шелк волос и легко потерли кожу головы. Жест был настолько успокаивающим и приятным, что Лара чуть не застонала. Ее тело выгнулось, и она почувствовала неодолимый соблазн прижаться к нему спиной.

Плавными движениями сильных рук он гладил ее шею, снимая напряжение в уставших от утренних трудов мышцах, облегчая боль и одновременно вызывая восхитительные ощущения. Она вздрогнула, когда он, склонившись к самому ее уху, спросил:

– Ты доверяешь мне, Лара?

Она покачала головой, не в состоянии говорить.

Хантер тихо засмеялся:

– Я и сам себе не доверяю. Ты так прекрасна и так желанна!

Он стоял совсем близко, касаясь ее шеи, массируя ее с невероятной нежностью. Лара чувствовала его возбуждение, но вместо того чтобы бежать прочь, неподвижно стояла, завороженная лаской. Она словно захмелела, колени подгибались, мысли ускользали. Она мечтала о поцелуе, о его твердых губах, суливших наслаждение…