Объятия незнакомца - Клейпас Лиза. Страница 12

– О нет… Дело вовсе не в этом… Ваше гостеприимство выше всяких похвал…

Лизетта замолчала, издав легкий горестный стон, и попыталась высвободить руку. Макс тотчас отпустил ее.

– Я думаю о своей семье, – сказала она, собравшись с мыслями. – Моя мать и сестра не поддерживают меня против отчима. Мне следовало бы выйти замуж за Сажесса без всяких жалоб. Меня приучили к мысли, что родители лучше знают, что мне нужно, но на этот раз я не могла согласиться. – Лизетта стыдливо опустила голову. – То, что я сделала, должно быть, не правильно и грешно, но я не могла совладать с собой. Наверное, я плохая дочь. Непослушная. Я…

– Перестань, – прервал ее Макс, и внезапно его глаза весело блеснули. – Это не преступление, малышка, если ты не хочешь выходить замуж за человека, который, как тебе кажется, будет плохо обращаться с тобой.

– Конечно. – Она удивленно взглянула на него. – Но вы понимаете, как ужасно то, что я сделала?

Он пожал плечами:

– Действительно, большинство женщин не осмелились бы противиться браку. Но я на твоем месте поступил бы точно так же.

Лизетта недоверчиво взглянула на него. Невозможно представить, чтобы он согласился с чем-то против своего желания.

– Я… я не всегда такая своевольная, как это может показаться, месье.

Макс улыбнулся, вспомнив ее в мальчишеской одежде.

– Почему ты считаешь, что я не могу поверить в это?

– Потому что ваше впечатление обо мне ошибочно, месье!

Макс взял ее за подбородок и слегка приподнял лицо кверху, продолжая улыбаться.

– Чтобы изменить его, дорогая, нужны очень убедительные доводы. – Сейчас он выглядел намного моложе, чем прежде. С его лица исчезла мрачная тень.

– Вы так добры ко мне, – прошептала Лизетта, чувствуя комок в горле. – Надеюсь, ваши усилия не напрасны. Кажется, вы поняли мои чувства к месье Сажессу. Если бы мой отец был жив, уверена, он поблагодарил бы вас…

Макс убрал руку, которой держал ее, и встал со скамьи, лицо его приняло обычный хмурый вид. Что его так рассердило? Она ведь только пыталась отблагодарить его!

– Мне не нужна твоя благодарность, – сказал Макс.

– И все-таки я должна была сказать это.

– Что случилось с твоим отцом?

– Он умер от раны, полученной на дуэли, когда я была еще ребенком.

Ее отец Люсьен был мрачным и грозным человеком, чье настроение менялось, как у Макса. В хорошем расположении духа он мог очаровать и обольстить любого, но когда приходил в ярость, все старались не попадаться ему на глаза. Он часто был жесток к тем, кого любил, но, безусловно, защищал своих детей. Лизетта уверена, что отец не стал бы принуждать ее выйти замуж за Этьена Сажесса.

– Вы чем-то напоминаете мне его, – сказала она. Макс пристально посмотрел на нее.

– Я не твой отец, – отрезал он, – и не испытываю ни малейшего желания оказаться в этой роли.

– Я не…

– Избавь меня от своих детских фантазий. Я не хочу быть объектом обожания сопливой девчонки!

Лизетта вскочила со своего места.

– Я просто отметила небольшое сходство! А что касается фантазий… Это только ваше тщеславие, месье, дает вам основание полагать, будто я думаю о вас! Вы не тот человек, которым можно восхищаться! В вас нет ничего привлекательного! Вы самый высокомерный, надменный грубиян, какого я когда-либо встречала!

Они оба пришли в смятение, услышав поблизости приглушенное хихиканье. Лизетта испуганно посмотрела через плечо и увидела близнецов, наблюдающих за ними, – Филиппа со смущенным видом и Жюстина, старающегося казаться безразличным. Макс с усмешкой удалился. Мальчишки метнулись прочь с его дороги. Подавленная, Лизетта снова опустилась на скамью, помахивая рукой возле разгоряченного лица.

Первым заговорил Филипп:

– Мадемуазель?

– Да? – мрачно отозвалась Лизетта, когда он подошел ближе. Она подумала, не собираются ли ребята хамить. На щеках Филиппа играл здоровый румянец. В его чертах угадывался образ Макса, когда же девушка взглянула на Жюстина, сходство было разительным.

– Мадемуазель, – смущенно сказал Филипп, – мы по поводу вчерашнего… Мы должны извиниться за свое поведение…

– За меня не извиняйся, – прервал его Жюстин грубым голосом, подражая отцу. – Я ни о чем не сожалею. Если бы мадемуазель не переоделась мальчишкой, мы вели бы себя с ней соответственно.

– Конечно, – сухо сказала Лизетта, чувствуя, что нельзя давать ему повода провоцировать ее. – Нечего извиняться. Поскольку я буду находиться здесь в течение нескольких дней, надеюсь, мы станем друзьями. Учитывая те отношения, которые уже возникли между нами, нелепо прибегать к формальностям.

– Твое предложение дружбы касается только Филиппа? – спросил Жюстин.

Лизетта скользнула взглядом по его угрюмому лицу.

– Я говорю о вас обоих.

Жюстин неожиданно улыбнулся:

– Ты отчаянная девчонка!

– И постарше тебя, – заметила Лизетта. Какой высокомерный мальчишка!

– С отцом только так и надо держаться… – продолжал он. – Смело, но в разумных пределах.

– Я не боюсь его.

Жюстин лукаво улыбнулся:

– Не боишься? Так почему же вчера ты так дрожала, когда отец…

Филипп резко прервал его, прежде чем брат успел закончить фразу:

– Жюстин, заткнись!

– Или что? – язвительно спросил Жюстин.

– Или я заставлю тебя замолчать!

– Если сможешь!

Пока они препирались, Лизетта незаметно ушла, качая головой и улыбаясь. Выросшая без братьев и почти не общавшаяся с мужчинами, она до сих пор имела весьма скудное представление о противоположном поле. Мужчины казались ей чрезмерно задиристыми.

– Ты снова вернулся? – промурлыкала Мириам, открывая шире дверь и радушно принимая Макса в своем белом одноэтажном доме, расположенном в квартеронском квартале неподалеку от Рампар-стрит.

Мириам опустила свои густые ресницы, остановив взгляд на накрахмаленном галстуке Макса.

– Я думала, что удовлетворила все твои желания прошлой ночью. – Она добродушно улыбнулась и обняла его за плечи своими тонкими, но сильными руками. Стройная и высокая, она легко приподнялась на носках и прижалась губами к его губам. На этот раз, к ее удивлению, Макс не ответил, как обычно. Его мысли были поглощены чем-то другим.

– Я пришел не за этим, – сказал Макс, освобождаясь от ее объятий и хмурясь, будто к его и без того тяжелой ноше добавился новый непомерный груз.

Мириам покорно отпустила его и отошла, чтобы налить выпить.

– Тогда зачем же ты пришел, Макс? – произнесла она через плечо. Ее вьющиеся черные волосы ниспадали на спину.

– Просто… немного пообщаться по-дружески. – Он беспокойно ходил по комнате.

– Раньше ты никогда не приходил за этим, – заметила Мириам. – Пожалуйста, садись, мой друг. Я начинаю нервничать, видя, как ты мечешься, подобно голодному тигру. По-дружески… Ты имеешь в виду просто поговорить?

Макс коротко кивнул.

– Хорошо, – сказала она, – хотя мы никогда не делали этого прежде. Это может быть весьма интересным.

Она устроилась поудобнее на диване рядом с ним, небрежно положив свои длинные гладкие ноги ему на бедро и протянув стакан бурбона.

– О чем же мы будем говорить, Макс?

– Если бы я знал, черт побери! – бросил он, сделав большой глоток.

Пальцы Мириам коснулись его бедра и двинулись по хорошо известному пути, как это часто делали раньше.

– Ты уверен, что не хочешь…

– Нет, – резко сказал он, убирая ее руку. Мириам пожала плечами.

– Изволь. – Скрытая улыбка коснулась ее губ. – Тогда, может быть, расскажешь мне подробнее о женщине, находящейся в твоем доме.

– О ней? Мне нечего рассказать. К тому же она не женщина, а девочка. Почти ребенок.

– Ребенок, – повторила Мириам. – Сколько, ты говорил, ей лет? Семнадцать?

– Восемнадцать.

– В этом возрасте я уже была полноценной женщиной. Моя мать договорилась с одним молодым человеком, и тот стал моим покровителем, предоставив мне целый дом. Восемнадцать?.. Не сказала бы, что это ребенок, Макс.