Горячий старт - Васильев Владимир Николаевич. Страница 32

Аурел чувствовал, что спутница готова выговориться. Нужно только поестественнее подвести ее к монологу. Черт возьми, чем больше Аурел размышлял над этой историей, тем менее понятной казалась она. Логики не было – вот главное, что лишало внутреннего равновесия. Аурел не любил отсутствия логики. Точнее, не отсутствия, а неочевидности, потому что логика присутствует во всем, нужно только суметь вытащить ее на поверхность. Получалось не всегда, у Аурела, по крайней мере. И вот эта-то загадочная глубинная логика и грызла постоянно, и донимала, словно настырный комар над ночной постелью: жужжит, кружится, и сколько руками не маши – не улетает.

Проглотив обжигающий ужин, почти не почувствовав вкуса, Аурел с довольной ухмылкой извлек из сумки припасенное в Трое пиво. «Пенная прохлада» – самое то после дня в седле. Легкое, сладковатое питье, источник спокойствия и вечернего умиротворения. Аурел, застонав от удовольствия, опрокинулся на спину. Тири с завистью взглянула на него.

– Поделился бы, что ли... Джентльмен...

Аурел сунул руку в сумку и показал ей вторую бутылку. Девушка вопросительно подняла бровь.

– Пора бы и объясниться, – предложил Аурел. – А?

Тири пожала плечами. Тогда он метнул ей бутылку. Коротким выверенным движением Тири поймала продолговатый прохладный снаряд. Свернула пробку и сделала первый глоток.

– Я – твой ангел-хранитель, – тихо сказала она потом. – Ты ведь ходишь в сеть без мнемоюстов, слайдер. И думаешь, будто это страшная тайна.

Аурел смутился. Он и вправду считал это своей главной тайной. Не единственной, разумеется, но главной.

– Ты, конечно, считаешь, что ты один такой. Так?

И Аурел начал кое-что понимать. «Сюда чуть не прорвался один из псов Лощинина. Мне пришлось его сжечь...» Святая вода, неужели она тоже? Неужели она тоже умеет общаться с сетью напрямую, в двоичном коде? Инстинктивно? Как он, Аурел Чогоряну, кибертелепат, способный считать данные с терминала даже при отключенном питании?

– Ты... Ты тоже?

– Да.

Тири глядела ему в лицо и в звездочках-плексах отражались крохотные язычки пламени. Она была очень грустной.

– И... тебе это не нравится? Не нравится этот дар?

Она усмехнулась.

– Дар? Скорее уж – проклятие.

Аурел поперхнулся пивом.

– Проклятие? Почему, елы-палы? Это же золотое дно!

– Потому что я ненавижу сеть. Я ненавижу терминалы, клавы, диалы, диски, я ненавижу все это равнодушное железо.

Она говорила негромко и без каких-либо эмоций в голосе, словно давно смирилась со своей ненавистью.

– За что можно ненавидеть сеть? – глухо спросил Аурел.

Тири пожала плечами:

– А за что ее любить? За то, что она отнимает у нас подлинные чувства? За то что пичкает нас суррогатами и психотропщиной? За то, что она не позволяет мне заниматься делом, которое я люблю? За что?

Аурел не ответил. Ему нечего было ответить – просто нечего. Ведь он любил сеть. Точнее даже не любил – он был частью сети и не мыслил себя без киберспейса. Собственно, он жил там – а в реальном мире только отсиживался. И скучал при этом. Единственное, что интересовало его вне сети – это скорость. Это мощь мотора, бьющегося в унисон с сердцем и мыслями, это ветер в лицо и бесконечность равнины, бесконечность впереди, за спиной, справа, слева... Только это. А она говорит – проклятие...

– Каким делом не позволяет тебе заниматься сеть? – спросил он наудачу.

Тири дернула плечом и отвела взгляд. Теперь она неотрывно глядела в костер.

– Не все ли равно?

– Не все.

– Давай не будем об этом, Ури, – попросила она. – По крайней мере, сейчас.

Когда она называла его Ури, возражать просто не хотелось. Чисто женский подход, но какой действенный...

И он не стал. Просто молча пил пиво и размышлял.

Значит, она тоже уникум. Но если она ненавидит сеть, почему столько умеет? Аурел, например, смутно догадывался о способе, посредством которого можно сжечь чужой мозг. Во всяком случае, его догадки нуждались в серьезной проверке. Если собрать примитивный психоусилитель со стандартным селективным портом input/output, задача упростится, но насколько? Можно только догадываться.

Ну, ладно. Следующий вопрос: а откуда она знает о памятном визите на сервер Лощинина? Кажется, Аурел предусмотрел все, замел все следы... Люди Лощинина должны искать Фриппи, а не Аурела Чогоряну. И вот – пожалуйста. Досекретничался.

А вдруг некто, заинтересованный в кибертелепатах, следит за всеми странностями в сети и тихо копит факты? Ведь если точно знать, что кибертелепатия возможна, если отчетливо представлять что именно ищешь, факты засечь не так уж и трудно. Сотня-другая вейтеров на крупных бекбонных стыках, на магистральных серверах, выборочно – в капиллярах... Уже интереснее. Значит... Значит, есть еще люди, которым для погружения в киберспейс не нужны мнемоюсты и вообще не нужен психомодуль?

Аурел даже приподнялся на локтях. Вот она, глубинная логика. Они спасают своего, который считает себя одиночкой. Все просто, как и ожидалось.

Он победно взглянул на девушку, но она по-прежнему глядела в костер.

– Скажи, Тири, – спросил он как мог мягко. – Ты тоже оставляешь эхо? В виде трек-файла?

– Да, – ответила она неохотно. – «Ваш CMOS покрыт инеем».

– Значит, с этим нельзя бороться?

– Нельзя. Попробуй побороться с эхом в пустой комнате. Что получится?

«Точно, нас много. И она знает об остальных. Слишком уверенно отвечает, словно речь идет об истине, известной со школьной скамьи. То, что не сам понял, но вызубрил с пеленок».

– Понятно, – сказал он вслух. Завтра они еще поговорят. Будет шанс кинуться не только кибертелепатом, но и просто... Если только он все угадал правильно.

– Давай спать, – попросила Тири. – Я устала.

Аурел потянулся к серебристому спальнику.

«Завтра, – подумал он. – Завтра. Но почему она не любит киберспейс?» И очень непоследовательно ответил сам себе:

«Женщина...»

В следующую неделю разговора у них так и не получилось. Тири гнала свой «Квантум», словно за ней по пятам неслась стая саблезубых тигров, а вечером ее не хватало даже на то, чтобы выпить несколько глотков кофе. Аурел тоже выматывался, но терпел, сцепив зубы. Тири же помалу становилась прозрачной – не то от усталости, не то от переживаний. Аурел никогда не думал, что из-за нервов может произойти такое – но, похоже, спутнице не давала покоя смерть одного из лощининских сетевиков. Не то чтобы Аурел оправдывал убийство вообще... Но здесь ведь явная оборона – не ты, так тебя...

А кто заставлял тебя воровать у Лощинина файл? Удаль захотел показать, хакер недоделанный? Или на деньги прельстился? Вот он, результат: такой же парень, как и ты, только не вор, а просто обитатель принадлежащего всем киберспейса, валяется лицом на столе, и вместо мозгов у него каша, а девчонка, тает прямо на глазах... На твоих, между прочим, глазах, пытаясь тебя спасти, вора, хвастуна и подонка!

Аурел остервенело выкручивал правую рукоятку, пытаясь не отстать от Тири. Он пытался придумать себе оправдание, и от этого на душе становилось еще гаже. Он хотел развернуться и поехать назад, к сити, прямо в лапы к лощининским торпедам, но представил, что скажет Мечта и отказался от этой мысли.

Вечерами он пытался накормить Тири, но она не слушалась, только пила воду, жадно и помногу. Ночами он прижимал к себе ее, словно этим мог защитить, и все время просыпался, когда она вздрагивала во сне. А утром все начиналось сначала.

На двенадцатый день Аурела разбудило солнце – отразившийся от хромированного крыла «Квантума» лучик резанул по зрачкам, и сразу же под веками вспыхнули мириады радужных пятен. Аурел зажмурился, приподнялся на локте и потряс головой. Зрение быстро восстановилось, но матовые светляки еще долго ползали перед глазами, старательно избегая фокус.

Тири рядом не было. Он огляделся – девушка сидела на корточках у тихо поющей печки и, обжигаясь, пила бульон из пластикового пивного стаканчика. О том, что это бульон, Аурел понял из валяющейся тут же яркой упаковки с глупой коровьей мордой на желтом фоне. Бульонный кубик размером едва ли больше игральной кости был завернут чуть не в квадратный метр фольги.