Няня для сурового папы (СИ) - Довлатова Полина. Страница 24
— Ты чего не ешь? Давай завтракай, Марья Алексевна. А то мне скоро уезжать. И девочки потом тебе нормально поесть не дадут.
Я давлюсь кусочком сырника, который только успела в рот положить.
— В смысле, уее-кхе-кхе-зжать?!
Бурый тяжело вздыхает. Затем подрывается, наливает чай из заварочника и протягивает мне.
Хватаю стакан из рук мужчины и начинаю жадно глотать, слава богу, успевшую остыть жидкость.
Когда сырник, застрявший поперёк горла, наконец удаётся проглотить, я вытираю с глаз слёзы и недоумённо смотрю на Бурого.
Тот качает головой, поджав губы.
— Мда. Это, наверное, моё самое дебильное решение, но куда деваться… Всё-таки, ты же няней у меня работаешь.
— Какое ещё решение?! Вы… что… вы хотите меня одну с детьми оставить?! — хлопаю глазами, переводя взгляд с Бурого на девочек и обратно.
— Сам поверить не могу…
— В смысле, не можете поверить?! Что я с ними буду делать?!
— Ну а что обычно с детьми делают? Хорош паниковать, Марья Алексевна. Не сожрут они тебя. Достанете какие-нибудь настольные игры или книжку почитаете. В конце концов, мне нужно съездить в мастерскую и проверить, как идёт работа с твоей машиной. Иначе ты отсюда никогда не уедешь. Меня не будет всего час, не больше.
Прикончив свою порцию сырников, Бурый поднимается из-за стола и несёт тарелку в посудомойку.
Нет, он, что, он не шутит что ли?
— Спасибо. Было очень вкусно. Правда.
— Пожаалуйста… Эээ… Стойте! — взмахиваю рукой, глядя, как Бурый натягивает куртку и уже собирается уходить.
Не то что бы я совсем не знала, что делать с детьми. Просто… я никогда не несла абсолютную ответственность за чужих детей. Одно дело, когда их отец рядом, в том же доме. И другое — когда его нет поблизости.
— Что ещё? — выгибает он бровь, а затем комично вздыхает и закатывает глаза. — Машенька, не плачь, я скоро вернусь. Поиграй пока в игрушки. Мультики посмотри. Девочки, проследите за тем, чтобы Марья Алексевна не плакала и ничем себя не поранила.
Тася весело хихикает на шутку отца. И даже Васиных губ касается улыбка. Хотя затем девочка с серьёзным видом кивает.
— Хорошо, пап.
Боже, о чём это я переживаю? Эти дети остались ночью, одни в доме с вырубленным электричеством и открыли дверь не пойми кому с фонариком в руках, а я… я нервничаю, что не справлюсь какой-то час?
Да! Я, чёрт возьми, нервничаю!
— Очень смешно… — буркаю, прикусив губу.
— На самом деле, да. Не скучайте, — Бурый подмигивает и выходит из дома.
Мы с девочками остаёмся одни. Я поворачиваюсь к двум парам смотрящих на меня глаз и пожимаю плечами.
— Ну… наверное, сейчас помоем посуду, а потом… чем займёмся?
— Сколмими мулавьям последний сылник? — Тася поднимает в воздух сырник и показывает мне.
Нееет. Вот только не этим точно.
Глава 14
Свои дети — это свои дети. А чужие… чужие…
Конечно, бывает, что я остаюсь с детьми Кирилла и Лизы, но это совсем другое дело, ведь они мои племянники. А Тасе и Васе я по факту никто. Как и они мне.
Девочки вон даже с соседкой, которую знают, оставаться не особо любят, так с чего бы им быть в восторге от того факта, что их отец оставил их наедине со мной? И чем нам действительно заняться?
В общем, в некоторой панике я пребываю ещё примерно полчаса с тех пор, как за Бурым закрылась дверь. Какой беспечный папаша, однако. Оставил своих девочек с практически незнакомкой. Может я того… неадекватная? Была бы я на месте его жены… Так, стоп. Ладно. Я не хочу представлять себя на месте его жены. Оставим все эти домыслы.
Короче Тася с Васей помогают мне убрать со стола, после чего меня одолевает ступор. Нууу… и дальше, что?
Однозначно не муравьёв кормить.
— Алё, папа? — поворачиваюсь на Тасин голос.
Девочка держит в руках телефон и по всей видимости звонит отцу.
— Тася, ты зачем папе звонишь? Он занят, — качает головой Василиса, но Тасе на замечание сестры по барабану.
— Пап? Чего делаешь?… У нас всё холошо… Маша не плачет…
Я закатываю глаза.
У этих детей умение подкалывать по крови от отца передалось?
Пока Тася что-то ещё лепечет Бурому в трубку, я обвожу взглядом кухню, стараясь собрать мысли в кучу и придумать наконец, чем занять девочек. Интересно, вот Бурый вроде как за ЗОЖ, а на остальные сферы жизни его правильность распространяется? Типа, мультики смотреть пятнадцать минут в день и не больше, в телефон играть пять минут, двадцать минут читать и тому подобное? Я бы не удивилась…
Взгляд цепляется за рисунки на холодильнике. Я подхожу ближе и начинаю рассматривать результат детского творчества, игнорируя "опись поврежденного имущества", который Бурый прицепил на магнит рядом.
Когда я в последний раз рисовала? Чёрт, а ведь я давно в руки карандаш не брала! Со всеми этими событиями как-то не до этого было, а ведь рисую я с детства. И в любой ситуации, когда мне плохо, грустно или страшно, рисование всегда меня спасает.
Кстати, это идея. Рисовать и полезно для развития, и в то же время интересно и весело.
— Девочки, а как вы смотрите на то, чтобы устроить урок рисования? — поворачиваюсь к Тасе с Васей.
Тася уже закончила болтать с отцом и сейчас переводит на меня заинтересованный взгляд.
— Ты умеесь лисовать?
— Да, я с детства рисую. И могу вас научить.
— И ты мозешь налисовать мулавьёв?!
— Тася, да что ты заладила со своими муравьями? — хмыкает Вася. — Вообще-то я не очень люблю рисовать. Мне больше нравится лепить.
— Нууу… В лепке я не сильна. Но давайте договоримся, я покажу вам свои рисунки, и если они вам понравятся, мы устроим урок? А потом может и лепкой займёмся.
Вася задумчиво кивает.
Хорошо, что мой чемодан нашёлся. В нём кроме вещей был очень важный клад — альбом с моими работами. Кто-то скажет, что ценного в листках с каракулями? Но когда ты вкладываешь душу в какое-либо дело, всё связанное с ним становится для тебя бесценным.
Быстро бегу в комнату, достаю папку со своими рисунками, а девочки тем временем приносят на кухню цветные карандаши.
— Ну, что будем рисовать?
— Мулавьёв! — кивает Тася.
Василиса отчаянно вздыхает.
— Эмм, может, лучше… медведей? Одного большого и медвежат?
Открываю папку с рисунками и показываю их девочкам. Выбираю в основном пейзажи и изображения животных.
— Ух ты! Маша художница, — хихикает Тася.
— Красиво, — Василиса проводит пальцами по одному из рисунков. — На нём изображена кошка с котятами.
Почему-то мне кажется, что в глазах девочки мелькает грусть, поэтому я быстро забираю рисунок.
— Ну что, рисуем медведей?
Я помню, что Бурый сказал про мать девочек с девочками не разговаривать. Так что постараюсь в принципе избегать этой темы, ведь я понятия не имею, что произошло в их семье.
— Да!
Тася с Васей усаживаются за стол, а я начинаю объяснять им как правильно рисовать, показывая линии на альбомном листе.
Мы учимся правильно наносить цвет и тень, придавая рисунку объём. Я настолько увлекаюсь "уроком", что не замечаю, как быстро пролетает время.
Это странно, но, глядя на девочек и как они стараются, я вдруг задумываюсь, что могла бы стать неплохим учителем по рисованию. А потом может быть вообще свою художественную школу открыла бы. Маленький городок, небольшая мастерская и куча местных детей, которые будут приходить ко мне учиться рисовать. Глупости, верно? И с чего я об этом подумала?
— У тебя здорово получается, — мягко хвалю Васю.
Закусив губу, девочка напряжённо вырисовывает тень на папе-медведе.
— Ну, как у вас дела? Даже не звонили больше ни разу, — входная дверь неожиданно хлопает, а через мгновение на кухне появляется Бурый.
— Папотька! — тут же взвизгивает Тася и, вскочив из-за стола, бежит к отцу. — А Маша учит нас лисовать!
— Даа? Серьёзно? — вскидывает брови Бурый.
И снова эта морозная свежесть, которую принёс с собой мужчина, отдаётся дрожью в моих коленях.