Тайны летней ночи - Клейпас Лиза. Страница 46

Молчание продолжалось так долго, что лорд Уэстклиф успел догадаться обо всем и перевел с Лилиан на Аннабел взгляд, исполненный нескрываемого презрения:

— Так вот почему вы так настаивали на прогулке! Задумали поймать Кендалла?

— Я тоже в этом участвовала, — вмешалась Дейзи, готовая разделить с подругами бремя позора.

Но Уэстклиф, казалось, не слышал ее, слишком занятый войной взглядов. На лице Лилиан был написан открытый вызов.

— Господи Боже, неужели, вы никогда и ни перед чем не остановитесь?

— Если на свете и есть непосильная задача, я с таковой еще не сталкивалась, — нашлась Лилиан.

Не будь ее собственное положение таким отчаянным, Аннабел наверняка расхохоталась бы при виде ошеломленной физиономии графа.

Лилиан, достойно расправившись с соперником, вновь обратилась к подруге.

— Еще не поздно все спасти, — объявила она. — Мы возьмем с присутствующих слово придержать языки насчет сегодняшнего. Раз нет свидетелей, значит, ничего не было.

Лорд Уэстклиф угрюмо кивнул.

— Как бы мне ни было неприятно соглашаться с мисс Боумен, — хмуро буркнул он, — должен сказать, что она права. Самым приемлемым для всех будет проигнорировать этот инцидент. Мисс Пейтон и мистера Ханта никто не видел, и, следовательно, дама не скомпрометирована, и последствий этой неприятной ситуации тоже ждать не стоит.

— О нет, ничего подобного, — с мрачной решимостью объявил Хант. — Дама была скомпрометирована. И не кем иным, как мной. Я вовсе не желаю избежать последствий, Уэстклиф. Наоборот…

— Желаете, — властно перебил граф. — Будь я проклят, если позволю вам погубить свою жизнь из-за этого создания!

— Погубить свою жизнь? — вознегодовала Лилиан. — Да мистеру Ханту невероятно повезло! Жениться на девушке вроде Аннабел — что может быть лучше для такого человека? И как вы смеете намекать, что она недостаточно хороша для него, когда всем ясно, что именно он…

— Нет! — вскрикнула Аннабел. — Пожалуйста, Лилиан…

— Прошу извинить, — вмешался мистер Шоу с безупречной учтивостью и, взяв леди Оливию под руку, отвесил грациозный поклон всем присутствующим, — но мы с невестой очень спешим и, к сожалению, не можем ждать окончания этой, прямо скажем, не слишком приятной сцены. Но думаю, что могу смело высказаться от имени нас обоих: мы намереваемся быть глухи, немы и слепы, как китайские обезьянки. — Его голубые глаза сверкали добродушным юмором, но лицо оставалось серьезным. — Предоставляем остальным решить, что именно они видели и слышали сегодня. Пойдем, дорогая. — И он увлек леди Оливию по направлению к дому.

Граф повернулся к миссис Боумен, высокой женщине с узкой лисьей мордочкой. Она давно уже взирала на происходящее с видом праведного негодования, но воздерживалась от замечаний, боясь пропустить что-нибудь интересное. Как позже объяснила Дейзи, миссис Боумен предпочитала закатывать истерики не в разгар пикантной сцены, а потом, когда все уже было сказано и сделано.

— Миссис Боумен, — спросил Уэстклиф, — могу я положиться на ваше молчание относительно всей этой истории?

Попроси граф или любой титулованный аристократ, чтобы амбициозная миссис Боумен ради его развлечения нырнула головой вперед в цветочную клумбу, она еще и сальто бы сделала.

— Ну разумеется, милорд, я никогда бы не стала распространять столь гнусные сплетни. Мои дочери — такие хорошо воспитанные, невинные девочки. Как печально, что они общались с этой бесстыдной особой, и вот к чему это привело! Уверена, что такой благородный джентльмен, как вы, сразу поймет всю невиновность моих ангелочков, сбитых, с пути расчетливой молодой женщиной, с которой они имели несчастье подружиться.

Бросив скептический взгляд на «ангелочков», Уэстклиф промолвил:

— Разумеется.

Хант, по-хозяйски обнявший за талию Аннабел, холодно обозрел собравшихся.

— Делайте, что считаете нужным. Мисс Пейтон, так или иначе, будет сегодня скомпрометирована, хотите вы этого или нет. Пойдем, дорогая.

Он потянул ее за собой, но Аннабел уперлась.

— Куда это?

— В дом. Если они не желают быть свидетелями, придется скомпрометировать тебя перед кем-то еще.

— Подожди! — взвизгнула Аннабел. — Я уже согласилась выйти за тебя! Зачем портить мне репутацию?

Но Хант, игнорируя совместные протесты Уэстклифа и Боуменов, отчетливо пояснил:

— На всякий случай. Чтобы пути назад не было.

Аннабел упрямо покачала головой:

— Это совершенно ни к чему. Думаешь, я отрекусь от своего обещания?

— Все бывает. — Хант потащил ее по тропинке. — Итак, куда мы теперь? Думаю, в холл. Там обычно бывает много народу, и в свидетелях нет недостатка. А может, комната для игры в карты…

— Саймон, — простонала Аннабел, бесцеремонно увлекаемая Хантом в направлении дома, — Саймон…

Она впервые назвала его по имени, и он от неожиданности остановился и взглянул на нее со странной полуулыбкой.

— Да, милая?

— Ради всего святого, — пробормотал Уэстклиф, — давайте прибережем все это для любительского спектакля. Черт возьми, Хант, если вы так уж настаиваете на своем, в таком случае стоило бы пощадить нас и не устраивать омерзительных сцен! Я с радостью извещу всех заинтересованных лиц о запятнанной чести вашей невесты, если вы обещаете дать нам хоть немного покоя. Только не просите быть вашим шафером. Не хочу выглядеть лицемером.

— Ну да, выглядеть ослом куда приятнее, — хмыкнула Лилиан, впрочем, очень тихо. Но Уэстклиф, к несчастью, обладал тонким слухом. Темная голова резко вскинулась. Лилиан невинно улыбалась, ничуть не испугавшись грозного взгляда.

— Что же касается вас…

— Значит, все решено, — перебил Саймон, героически предотвратив очередную ссору, и с чисто мужским удовлетворением кивнул Аннабел: — Ну, на этом все. Ты скомпрометирована. А теперь пойдем к твоей матери.

Граф покачал головой с тем ледяным пренебрежением, на которое способен исключительно аристократ, чьими советами пренебрегли.

— Никогда не видел, чтобы человек так рвался исповедаться родительнице девушки, которую только что погубил, — кисло заметил он.

Глава 20

Филиппа отреагировала на новости с удивительным спокойствием. Когда все трое уселись в салоне Марсденов и Саймон сообщил о событиях, приведших к помолвке, лицо Филиппы побелело, но с губ не сорвалось ни единого звука.

За кратким рассказом Саймона последовало столь же недолгое, молчание, и все это время Филиппа, не мигая, взирала на будущего зятя, после чего осторожно заметила:

— Поскольку Аннабел лишена отца и защитника, мистер Хант, на мою долю выпало задать вам несколько вопросов как ее будущему мужу. Каждая мать желает, чтобы с дочерью обращались уважительно и заботливо, и вы должны признать, что обстоятельства…

— Понимаю, — кивнул Саймон.

Пораженная такой серьезностью, Аннабел пристально уставилась на него, но он смотрел только на Филиппу.

— Даю слово, что у вашей дочери не будет причин жаловаться.

Филиппа озабоченно нахмурилась, и Аннабел прикусила губу, зная, что сейчас последует.

— Подозреваю, вам уже известно, мистер Хант, что Аннабел — бесприданница.

— Разумеется, — невозмутимо кивнул он.

— И вам это безразлично? — продолжала допытываться Филиппа.

— Абсолютно. Я счастлив, что могу выбирать жену, не руководствуясь финансовыми соображениями. Мне совершенно все равно, что у Аннабел нет ни единого шиллинга. Более того, я намереваюсь облегчить положение вашей семьи: заплачу долги, позабочусь о счетах и кредиторах, обучении вашего сына и тому подобном. Словом, сделаю все необходимое, чтобы вы больше ни о чем не беспокоились.

Аннабел увидела, как Филиппа стиснула руки с такой силой, что пальцы побелели. В голосе прозвучала неуловимая дрожь того, что можно было назвать возбуждением, облегчением, стыдом или всем вместе.

— Спасибо, мистер Хант. Конечно, будь мистер Пейтон все еще с нами, обстоятельства были бы совершенно иными.