Недостойный сын (СИ) - Лахов Игорь. Страница 16

— Сгинул, Ваш Милсердие! Видать, не к тем «дыням» полез. Ему же всё благородных подавай! Хорошая наука другим, стал быть…

После его ухода немного посидел, размышляя. Если правильно понял Патлока — ночью что-то будет, и спать лучше не ложиться. Тогда… Тогда стоит вздремнуть сейчас — явно не пирогами кормить собирается присмер, а провести обстоятельный допрос. Голова, светлая и отдохнувшая, пригодится!

11. Ночной допрос

Лежу не раздеваясь. Жду. Время тянется медленно. В этом месте особенно — нет ни окон, ни часов. Кажется, уже утро наступить должно, но ни скрипа двери, ни шагов за ней. Вначале нервничал, а теперь, кроме скуки, ничего не испытываю. Неужто не так понял Патлока, и никому сегодня не понадоблюсь? Может, оно и к лучшему. Старый я для этих игр шпионских. Хотя… Теперь молодой, вроде. Телом — да, а душа пожилая. Интересно, есть ли у души возраст, и чем он измеряется? Если душа бессмертна, то и старой ей быть не положено… Или поло…

— Ри Ликкарт, Ваш Милсердие, — трясёт за плечо Патлок.

— А?! — вскакиваю, озираясь по сторонам.

Уф! Заснул! Немудрено! Столько в сумраке лежать!

Чуть поодаль стоит бородач в одежде не то военного, не то гражданского кроя — непонятный смесь стилей.

— Вот! — протягивает Болтун свёрток. — Переоблачайтеся! Заместо этого бездельника со мной пойдёте.

— А он? — тупо спрашиваю, ещё не до конца отогнав сонную муть.

— Заместо Вас посидит, конечно. Двое пришли — двое ушли из тюрьмы. Сегодня наряд новеньких на воротах — им всяк человечек незнакомый, поэтому по головам пересчитывают.

— Ну, меня с этим бородатым перепутать тяжело.

— Не боись, Ваш Милсердие! Перепутают — и к ведунье за снадобьем не ходи!

С этими словами он выудил из-за пазухи нечто бесформенное и волосатое. Накладная борода! Умно! Физиономии не видно, а отличительная особенность Патлокова спутника налицо, в прямом и переносном смысле.

Переоделся, загримировался.

— Ну… — критически оглядев меня, вынес приговор Болтун. — Сойдёт! Впотьмах и старуха девкой прикинется, пока охать не начнёт!

Длинные извилистые коридоры. Несколько постов охраны. На двух от нас демонстративно отвернулись — явно люди присмера или кого-то из его когорты. На третьем притормозили.

— Быстро, увальни! Чего тут «сопли растираете»?! Не знаете, что ль, кто перед вами?! Так завтра узнаете и про меня, и про дознатчика Юния! Набрали деревенщин, будто своих дураков мало! Дел по горло, а мы тут с вами возимся! — гаркнул Патлок рассерженным голосом.

Точно, новички! Стушевались, извинились и беспрекословно выпустили на волю.

Стою и не могу сделать ни шагу… Свобода! Сколько здесь уже торчу, а только сейчас впервые могу вздохнуть свежий воздух нового мира! И пусть в темноте почти не видно ничего, кроме ворот за спиной, тускло освещаемых хиленьким масляным фонарём, но ощущение пространства, неизвестности и какого-то чуда, которое должно вот-вот произойти, просто «сплющило» меня. Я дышу полной грудью, пытаясь впитать в себя Синцерию, Свободный Вертунг и его столицу. Голова кружится от незнакомых ароматов, а сердце из груди готово выскочить от нахлынувших эмоций! Ну, здравствуй, новый дом!

— Поторопиться надо, — обеспокоенно шепчет мой сопровождающий. — Не след тут колонной торчать. Там за углом карета дожидается — в ней и помечтаете.

Не соврал Болтун, приведя к крытой повозке, запряжённой парой лошадей. Сели. Снаружи звякнул засов на двери. Вот и всё… Недолго длилось счастье — опять коробка запертая и ни одного окошка. Сейчас впервые почувствовал себя настоящим узником…

— Чегось морщитесь, ри Ликкарт? Борода жмёт? Так сымайте, — по-своему понял мою гримасу Патлок. — Куда везут — не спрашивайте. Я сам не знаю и знать не хочу. Но, как доберёмся, повязочку на глаза накиньте — приказ Его Безгрешия.

— Мысли есть, что намечается или не велено разбалтывать?

— И мысли есть, и не велено, — согласно кивнул он. — Только чтоб дорогу скоротать, давайте расскажу одну историю… У Ворхи, что пирогами торгует у Средних ворот, муженёк был. Пил так, как Хирг Двуликий не смог бы обеими мордами! Трезвым, почитай, и не видели! И как особенно на крепкое вино наляжет, так на путешествия его тянуло. Один раз на сеновале в какой-то деревушке очнулся, до которой день пёхом. Разузнал, стал быть, где находится и прямо через лес, чтоб дорогу срезать, попёрся до дому. Надо ж такому случиться, что на двух здоровенных тигранов напоролся. Стоит себе ни жив ни мёртв и думает: «Побегу — догонят и растерзают! Сам нападу — ещё быстрее схарчат!»

Пока он пнём торчал, тиграны развернулися и скрылись в чаще. То ли сытые были, то ли от мужика так прокисшим винищем разило, что побрезговали хищники — никто не разберёт. Пришёл он домой и пить совсем бросил, решив, что это боги ему знак дали. Правда, от Ворхи ушёл… Такая баба сварливая, что по трезвости её и полдня никто вынести не может! К чему это я? К тому, что если сожрать хотят, иногда лучше постоять и подумать. Авось пронесёт!

— А если нет? Если жрать начнут? — спросил я, правильно поняв байку.

— А куды деваться? — развёл руками Болтун. — Тут, стал быть, хоть что делай — всё едино в брюхе окажешься.

Прибыли… Повязка на глазах и куда-то ведут. Пытался было запомнить дорогу, отсчитывая шаги до каждого поворота, но быстро сбился — извилистый путь. Неизвестный мне человек в скромной мантии мерта снимает повязку. Оглядываюсь по сторонам… Очередная комната без окон, стол и несколько стульев. Сажусь на тот, что стоит отдельно с другой стороны стола. Явно мой. Судя по количеству «седалищной мебели» присмер будет не один — ещё два человека должны присутствовать на допросе. Кто?

Ответ пришёл быстро. Первым, как и ожидалось, вошёл Жанир, а за ним появились… Сам правитель канган Тойбрел Звейницилл с очень знакомым мужиком из памяти Ликкарта. Это Советник Безопасности всего Вертунга, ридган Соггерт Мельвириус, чей род стоял вторым в списках знатнейших фамилий. С виду немолодой, тщедушный мужичок в скромной одежде, больше напоминающий интеллигентного писаря, чем грозу воров и шпионов… Но не было никого, кто бы не знал, что Соггерт такая «акула», которая может сожрать, когда ещё только на берегу стоишь, плохое против кангана замышляя. И в воду лезть не надо! Клац зубами — одно воспоминание о враге государства осталось!

Скверно! Ни канган, ни безопасник особой любви ко мне не питают. Как бы знакомство с миром Синцерия не завершилось в этой мрачной комнате…

— Встать! — прорычал правитель Вертунга, сжав кулаки и поигрывая желваками.

Встаю. Спокойно смотрю на важных особ, стараясь не выказать волнения. Потом учтиво кланяюсь и говорю:

— Здравствуйте! Рад вас всех видеть в добром здравии, надеюсь что…

— Рад?! Зато я тебе не рад, ублюдок! — всё больше распаляется канган, и только рука Соггерта Мельвириуса, держащая локоть владетельного папаши, не даёт тому броситься ко мне, чтобы учинить заслуженный мордобой.

В принципе, понять его можно. На его месте я бы и сам вёл себя не лучшим образом. Таких скотов, как прошлый Ликкарт, надо давить. Только ключевое слово здесь «прошлый», не имеющее ко мне, новому и «исправляющемуся», никакого отношения. С собственной семьёй худо-бедно, но справился — теперь остались эти два столпа государства.

— Канган… Ри Соггерт… — снова обозначаю головой лёгкий поклон. — Что бы вы сейчас ни сделали со мной — всё справедливо и приму любую кару со смирением. Даже смерть.

— Она тебе гарантирована! — не унимается Звейницилл. — Это уже не простое неуважение, плевок в сторону моей дочери и воровство, а государственная измена, карающаяся, не глядя на знатное происхождение! В муках подыхать будешь, гадёныш!

— Но, — продолжаю я, игнорируя угрозы, — хотелось бы перед своей кончиной сделать хоть что-то достойное, чтобы мой позор не так измазал достойную фамилию Ладомолиусов. Вот поэтому я и написал это признание, отчётливо понимая, чем дело закончится.