Скандальные намерения - Робинс Сари. Страница 47

У Эйвери открылся рот.

– Джеймс, положение очень серьезное. Я знаю, что ты это понимаешь. Ты должен ей все рассказать. И должен защитить ее.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить ее, Эйвери. Я уже предпринял чрезвычайные меры предосторожности. – Джеймс энергично затряс головой. – Но я ей ничего не расскажу.

– Ты обязан.

– Я не могу.

– Но почему? Ее жизнь может быть в опасности!

– Нет, – медленно проговорил Джеймс. – Со слов Шарлотты, выстрелы были произведены в воздух, и ее понесла лошадь. Я не верю, что Мортимер хочет нанести ей физический ущерб. Нет, Мортимер желает ее видеть здоровой и невредимой, видеть у себя. И отнять ее у меня.

– Подобно тому, как ты отнял ее у него.

– Да. И не смотри на меня так. Я знаю, что заслуживаю этого. Да, я хочу, чтобы деньги не дошли до Наполеона, и тут дело не просто в моей конкуренции с кузеном. Он угроза для всех. И его надо остановить. – Он посмотрел в глаза другу, ища его понимания. – Эйвери, я думаю, что Мортимер мог убить дядю.

Эйвери скрестил руки.

– Это очень серьезное обвинение, Джеймс. И произошло это много лет назад. Как ты сможешь это доказать?

– Тут ты прав. Я могу пригвоздить его к земле, доказав его нынешние злодеяния. Я лишь не хотел бы для этого так жестоко использовать Шарлотту.

– Ты можешь многое предложить леди в браке. Титул, богатство, связи. Ты можешь быть завидной партией.

– Разве ты не слышал меня? Шарлотта хочет видеть мужем благородного, достойного доверия джентльмена. Я же оказал ей дурную услугу.

Эйвери схватил Джеймса за руку и умоляющим тоном проговорил:

– Так расскажи ей все! Ты говоришь, что она замечательная, порядочная леди. Возможно, она поймет!

– Рассказать и тем самым показать ей, каким «благородным» джентльменом я являюсь? Нет! Она уйдет от меня, даже не дожидаясь конца сезона. А если она уйдет, я не смогу ее защитить и... и...

– Стало быть, она значит для тебя больше, чем пешка, за которой гоняется твой кузен.

Джеймс тяжело опустился в глубокое кожаное кресло. Он выглядел расстроенным и смятенным.

– Она хорошая женщина, Эйвери. Умная и благородная. У нее замечательное чувство юмора. Она продолжает удивлять меня своим характером, мудростью, сердечностью. У нее доброе сердце.

– Это не просто комплименты, которые ты с легкостью рассыпаешь, Джеймс. Ты не хочешь рассказать ей, потому что боишься, что она разочаруется в тебе и уйдет?

– Ну да, – печально согласился он.

Какая-то хищная улыбка появилась на лице Эйвери.

– Не пытайся говорить мне, что ты не испытывал бы те же чувства, если бы мы поменялись ролями.

– И мисс Хейстингс была бы моей Джорджиной? Я чувствовал бы себя совершенно несчастным. И рассказал бы ей. Я бы не допустил, чтобы между нами осталась какая-то ложь. Очевидно, что ты любишь эту девушку, если сравниваешь ее с Джорджи, Джеймс.

Когда на это не последовало ответа, Эйвери подошел к другу и встал перед ним.

– Так ты любишь ее или нет?

– Я сделан не из камня, Эйвери.

– Всего лишь из дерева, – мягко пошутил Эйвери. Он потер подбородок, глядя на огонь и обдумывая то, что услышал. Джеймс с волнением ожидал приговора друга. Осуждение? Это определенно. Гнев, презрение? Что ж, он это заслужил. Какие-то предложения? Джеймс на это надеялся.

Эйвери улыбнулся. Затем стал потихоньку хмыкать и наконец разразился громким смехом. Вскоре он уже ржал, подобно деревенскому идиоту, то и дело хватаясь за живот. Слезы текли по его раскрасневшемуся лицу.

– Я нахожу мало в этом забавного, – рассердился Джеймс. – Дело весьма серьезное. На карту поставлены жизнь и репутация Шарлотты, и мы скоро снова можем оказаться в состоянии войны. Мой кузен представляет собой опасность для всех. И я все еще нуждаюсь в помощи Шарлотты, чтобы разоблачить его. Так что тебя, скажи мне, так позабавило?

Эйвери весело фыркнул.

– Что я нахожу в этом забавного? – Он поправил сюртук, пытаясь принять строгий вид, хотя на его лице оставалась широкая добродушная улыбка. – Дело весьма серьезное, в этом ты прав. Я потратил годы, убеждая тебя жениться, а ты рассматривал женитьбу как нежелательное обязательство. После этого ты берешь на себя обязательства по спасению королевского имущества, предотвращению войны, поимке возможного убийцы и в то же время влюбляешься в женщину, которая не хочет выходить за тебя замуж. Мог бы ты создать нечто более трудное для себя?

– Я не влюблялся в нее, – возразил Джеймс и осторожно добавил: – Мне нравится проводить с ней время. Она хороший компаньон.

– Ты можешь отрицать это до самой смерти, Джеймс, но я знаю тебя. Ты мало обращаешь внимания на то, что о тебе думают люди. Если бы ты не любил мисс Хейстингс, тебе было бы наплевать, знает ли она правду обо всем этом. Ты наверняка ее любишь.

Опустив взор, Джеймс стал поправлять манжеты.

– По этому пункту мы с тобой явно расходимся. Я не хочу, чтобы она знала, потому что не хочу оставить ее без защиты. Только и всего.

Эйвери неодобрительно фыркнул и покачал головой.

– Тебе еще нужно многое осознать, а времени для этого мало. Но может быть, Джорджи и я поможем тебе, пока ты будешь находиться здесь.

– О какой помощи ты говоришь?

– О такой, что я помогу тебе обзавестись женой.

– Я помолвлен. Объявления об этом посланы в газеты. Ты это помнишь?

– Джеймс, если женщина не любит тебя или предпочитает другого, она прервет помолвку и без всякого раскаяния переживет скандал. Ты хочешь, чтобы это произошло?

– Нет! – решительно сказал Джеймс. – Что я должен сделать?

– Мое первое предложение: ты должен рассказать ей правду. Если она стоит твоей любви, она переживет бурю с тобой. Затем – только потому, что я люблю тебя, – я помогу тебе очаровать мисс Хейстингс до такой степени, что она в ответ полюбит тебя. Это самое лучшее, что я могу сделать для вас. Все остальное зависит от тебя самого. – Он наклонился и сжал руку Джеймсу. – Ты должен быть с ней, Джеймс. И это означает не просто пенсию и коттедж в деревне. Я знаю тебя, ты не сможешь жить иначе.

– Скажи мне, что я должен сделать?

Эйвери задумчиво посмотрел на друга.

– Ты человек, который любит, чтобы все находилось у него под контролем, любит системность и рациональность. Ухаживание, когда один влюблен, происходит бурно и непредсказуемо, а иногда неразумно. Влюбленная женщина – самое непредсказуемое существо.

– Но Шарлотта не любит меня, – энергично возразил Джеймс. – В этом я абсолютно уверен. Вообще-то у нас было мало возможностей узнать друг друга.

– Тем не менее ты успел полюбить ее, – заметил Эйвери.

Джеймс пожал плечами.

– Не беспокойся, мой друг, с помощью моей Джорджи мисс Хейстингс скоро начнет сходить по тебе с ума.

– Я полагаю, мы договорились, что ты ничего не расскажешь Джорджи.

– Я думаю, ты захочешь, чтобы я сказал ей, что тебе требуется некоторая помощь при ухаживании за своей будущей женой?

Джеймс нахмурился.

– Я не объект благотворительности, Эйвери.

– Разумеется, нет. Однако ты все-таки хочешь нашей помощи или нет?

– Ну, хочу.

– Все это может обернуться весельем.

– Может быть, для тебя, – проворчал Джеймс.

– Нет, Джеймс, – для тебя. И для мисс Хейстингс.