Практическое руководство по злу (СИ) - "overslept". Страница 181

Она была права, как бы мне не хотелось это признавать.

— Это мы пока отложим, — сказала я. — Хакрам, как там город?

Адъютант невнятно хмыкнул.

— Пока тихо. Но они боятся, что мы всех предадим мечу, чтобы нанести ущерб Графине.

Я закрыла глаза и вздохнула. Подумали бы они об этом до того, как Наследница подожгла половину герцогства Льес? Трудно сказать, но я всегда была склонна винить другого злодея за беспорядок, в котором оказалась.

— Я хочу, чтобы правила Легиона соблюдались до последней буквы, — решительно заявила я. — Если будут какие-то стычки с горожанами, сурово обрушивайтесь на всех, кто в них замешан.

В ответ я получила целый хор подтверждений. После этого Мастерящая откашлялась, и я подняла бровь.

— Если мы собираемся остаться здесь на несколько дней, я бы хотела получить разрешение на строительство осадных машин, — сказала она.

Я бросила взгляд на Верес. Мрачный орк нахмурилась.

— Таскать с собой требушеты — это замедлит наш поход, — наконец сказала мой легат.

— Я постараюсь сделать их легкими, — ответила Старший Сапер. — Несколько скорпионов, возможно, одна из маленьких моделей баллисты. Подумайте, что мы сможем с ними сделать, когда, наконец, столкнемся с воинством Льес.

Гончая взглянула на меня, и я пожала плечами.

— Разрешение выдано, — хрипло произнесла она. — Вы можете взять саперов и отряд солдат, чтобы собрать дерево.

Я уже собиралась перевести разговор на расписание патрулей, когда Масего прервал меня. Я вздрогнула — он даже не сидел за одним столом с нами, заняв столик поменьше у окна, выходящего на холмы на юге.

— Леди и джентльмены, прошу вашего внимания, — воскликнул он, заглядывая в магическую чашу. — Во-первых, я могу подтвердить, что именно жрец, которого убил наш Мертворукий, блокировал мое прорицание. Во-вторых, я, кажется, нашел то, что осталось от руководства Серебряных Копий.

Он поднялся на ноги и осторожно поднес чашу к нам, не потревожив поверхность. Я наклонилась над столом и увидела троих мужчин, двое из которых были в доспехах всадника, спорящих у подножия холма.

— Нам нужно идти глубже, чтобы… — начал один из них, но звук затих.

— Подмастерье? — уточнила я.

Он моргнул.

— Этого не должно было случиться.

Мгновение спустя силуэт Серебряных Копий исчез, вода беспричинно покрылась рябью.

— Этого определенно не должно было случиться, — сказал Масего, смущение и раздражение боролись за власть над его тоном.

Вода на мгновение замерла, вернув нам изображение, но не Серебряных Копий: пара бледно-зеленых глаз смотрела насквозь, скользнув по моим офицерам и остановившись на мне.

— Кэтрин, — сказал учитель.

Звук был приглушенным, как будто он говорил через дверь.

— Блэк, — ответила я. — Сеанс связи должен быть на вечернем колоколе.

— Послушай, — начал он, но звук снова оборвался.

— Я тебя не слышу, — сказала я.

— Опасность, — вернулся звук — Яйцо. Холмы.

Вода снова замерла, и кровь застыла у меня в жилах.

— Масего, — настойчиво заговорила я, — ты можешь…

— О, Безжалостные Боги, — прошептал Крыса.

Я проследила за его взглядом в окно, и мой желудок сжался. Только что наступила ночь, но от звезд не осталось и следа. Небо было красным, как свежая кровь, и алые щупальца расползались по луне. В отдалении послышался слабый крик. Он поднимался все выше, и выше, и выше, пока все мы не зажали уши от боли. Давление исчезло так же внезапно, как и появилось, но что-то изменилось. Я посмотрела на Масего.

— Ты чувствуешь это? — поинтересовалась я.

— Да, — прошептал он; пальцы сжались так крепко, что побелели фаланги. — Дерьмо. На свободе разгуливает демон.

Том II / Злодейская интерлюдия : Coup de Theater (Театральный поворот)

— Никогда не держите ничего в клетке, в которую нельзя посадить обратно, если оно вырвется. — Император Ужаса Второй Ужасный

Акуа провела большую часть своего тринадцатого лета, перечитывая все сочинения, написанные Императрицей Ужаса Малисией и ее Бедствиями.

Ни Ассасин, ни Капитан никогда не открывали своего имени, и это несколько сужало круг исследований. Писец, которую можно было считать своего рода почетным Бедствием, написала единственную статью об организационных принципах, которая никогда не публиковалась и распространялась только среди высокопоставленных офицеров Легионов. Кое-что из того, что женщина записала на тему избыточности в основных системах, было полезно, но ничего из этого не было новаторским. Это подтверждало личное убеждение Наследницы в том, что Писец была очень талантливым администратором, но не представляла угрозы отдельно от ее хозяина. Чернокнижник был самым плодовитым автором, но все это было связано либо с аномальной магией, либо с более широкой магической теорией. Широкий спектр экспериментов, которые этот человек мог позволить себе проводить, указывал на то, что у него был доступ к большему богатству, чем открыто известно, что было… интересно. Это означало, что у нее есть материальная база для нападения, если ей когда-нибудь понадобится отвлечь его. К сожалению, ничто из этого не давало никакого представления о том, как мыслит Повелитель Красных Небес. И все же, в конечном счете, распорядителями пути, по которому Праэс шел последние сорок лет, были Императрица Ужаса Малисия и ее Черный Рыцарь.

Именно эти бумаги она искала больше всего, хотя и не была первой аристократкой Праэс, которая искала информацию об их правителе и его правой руке. Лорд Блэк написал несколько трактатов по тактике, хотя это не были его личные мысли: просто отчеты о том, какие методы работали и не работали во время Завоевания, а также о том, что заставляло их терпеть неудачу, когда они это делали. Была статья о влиянии первоначальных миезанских легионов на Праэсские и о том, почему некоторые из оставшихся практик должны были быть оставлены — она, однако, была написана еще до Завоевания. Все предложенные изменения были давно реализованы.

Единственное, что она знала об этом, было то, что мужчина, как правило, сосредотачивался на базовых структурах, когда вносил изменения: что бы он ни делал, он строил надолго. Он не любит отступать, говорила ее мать. Последней бумагой, которая попала ей в руки, был отчет о его двухнедельном пребывании в Стигии. Не том, которую он в свое время предоставил Канцлеру, а тот, который он тайно переправил Малисии — тогда еще просто наложнице. Расшифровка копии стоила ей небольшого состояния и жизни семи агентов семьи в Башне, но она нашла, что приз того стоит.

Вопреки распространенному в Пустошах мнению, Блэк, очевидно, отправляясь в город не имел готового плана. Он нашел слабые места в структуре власти стигийцев, использовал Ассасина, чтобы вызвать ее крах, а затем безжалостно играл фракциями друг против друга, пока они не стали достаточно слабыми, чтобы он мог навязать результат, которого он желал: правящий Магистр из фракции, наиболее дружественной Империи. Утверждение, что он сделал все это пьяным, она могла спокойно отбросить как шутку, чтобы позабавить Малисию, потому что его предсказания действий противника были слишком последовательными и точными. Тогда Акуа просто заметила, что лорд Блэк был так же опасен, когда импровизировал, как и когда действовал по заранее установленному плану, но теперь? Теперь она увидела узор. Обретенная действует точно так же. Эти двое знали, что они более искусны в использовании хаоса, чем их противники, поэтому они создавали хаос. Не имело значения, повредит ли это их собственной стороне, если это также повредит врагу — сравнительное преимущество, которое они получили от беспорядка, все еще качало баланс в их пользу.

Работы Малисии были самыми интересными. В свою бытность наложницей она написала историю Войны Тринадцати Тиранов и Одного, проявив недюжинную политическую хватку, а также доступ к личной императорской библиотеке, что было гораздо более необычно. Члены сераля не получали пропусков, если они не были благородного происхождения, а рождение Малисии было настолько обычным, насколько это было возможно. Трактат о международной политике, который она написала после своего восхождения на трон, был, пожалуй, самым важным произведением, которое можно было найти, и это было, по мнению Акуа, отвратительно. Озаглавленный Смерть Века Чудес, он излагал, какой, по мнению Малисии, должна быть позиция Империи Ужаса за рубежом в течение следующих нескольких десятилетий. Отчасти это было общепринятой мудростью: применение политического давления в Вольных Городах было давним фаворитом тиранов. Но все остальное, например, обращение к Талассократии? Была ли необходимость в противовесе к югу от Принципата или нет, не имело значения: Ашур стоял на стороне Добра. Никакие общие интересы никогда не заполнят этот пробел. Необходимость держать Принципат разделенным, как она обрисовала, была самоочевидна, но Наследница была убеждена, что железное уклонение Малисии от прямого конфликта привело Империю непосредственно к ее нынешнему ослабленному положению.