Практическое руководство по злу (СИ) - "overslept". Страница 207

— Вы слышите, леди и джентльмены? — крикнул желтоглазый трибун. — Вот какой звук издает веселье, когда оно начинается.

Он увидел, как несколько саперов задрожали в нетерпеливом ожидании. Сумасшедшие, все до единого.

— Итак, дайте мне послушать, прежде чем вы займете боевые позиции, — крикнул он. — Каково оперативное кредо этой когорты?

— УБЕЙТЕ ИХ, ЗАБЕРИТЕ ИХ ВЕЩИ! — раздался ответ.

Разбойник сделал вид, что вытирает слезу из уголка глаза. Учитывая, что у гоблинов даже не было слезных протоков, абсурдность была восхитительной.

— Вперёд, мои миньоны! — хихикнул он.

۞

— Наши гости прибыли, — сказала Айша.

Верес и сама следила через магическую чащу, как дьяволы просачиваются. Оценка Обретённой о том, скольких она убила, казалась приблизительно точной: быстрый подсчет определял численость противника в районе восьмидесяти. Большинство из них были маленькими существами, о которых ей докладывали, — существа с железными когтями, мехом и рой светлячков. Более крупные были более опасны, учитывая их способность отмахиваться от арбалетных болтов, но ловушки Мастерящей были разработаны специально для борьбы с их видом. Легат отвела взгляд от чаши и рассеянно поправила статуэтку, изображавшую Оруженосца и её Безнадежное Дело, — она немного сдвинулась влево от точного места, когда кто-то толкнул стол.

— Есть новости с запада? — обратилась она к дежурному.

— Враг не вступил в бой, — сообщил ей маг, наблюдавший за этой конкретной чашей.

Мрачная орчиха подавила желание вздохнуть. Люди, подумала она недобро.

— Я знаю об этом, — сказала она. — А как выглядят Серебряные Копья, сержант? Как они были изменены разложением?

Мужчина нахмурился, вглядываясь в мягко светящуюся воду. — Боги внизу, — сказал он сдерживая тошноту. — Вы сами должны взглянуть.

Верес подошла ближе, отталкивая сержанта локтем. Маг с другой стороны заклинания прорицания держал зеркало, направленное на врага, будучи на крыше дома за стеной, построенной саперами. То, что обнаружила магия, было… тревожным. Наёмники были заметно искажены, на их плоти росли кисты, наполненные тёмным гноем. У некоторых моргали глаза по всему лицу или даже по рукам, хотя самым отвратительным было то, как их тела теперь перекрывали броню. Катафрактарии были чище, но от этого становилось только хуже. Их серебристые доспехи выглядели так, словно расплавились, и не было чётких границ, где кончался человек и начинался конь. Сами лошади выглядели болезненно, и шерсть на их коже почти исчезла, участки плоти спадали с их боков длинными нитями.

Заклинание сфокусировалось на катафрактарии во главе стаи, чей шлем был изогнут в отвратительной неподвижной металлической ухмылке. Маг рядом с ней вздрогнул, но Гончая осталась невозмутимой. Этот последний катафрактарий казался вероятным кандидатом на роль предводителя воинства, хотя вопрос о том, кто именно вёл Серебряные Копья, все еще оставался спорным. Его стоит сделать приоритетной целью, но не тратить силы на отдельную атаку: она сомневалась, что мораль будет проблемой для бывших наемников, после их изменения. Жаль, что обычная тактика шока и благоговения, которая была основой тактик Легиона, не сработает, но это могло дать преимущество в других отношениях. Если бы разум Серебряных Копий был поражен, они вряд ли смогли бы управлять сложной тактикой боя. Пожалуй тактика Ударь и Отойди будет эффективной.

Легат спокойно передала приказы через заклинание и стала ждать гонца на другом конце города, чтобы тот доставил их Науку. Настойчивое требование Обретенной, чтобы командир орков был тем, кто управляет фронтом с наемниками, стало неприятным сюрпризом, хотя она понимала внутреннюю политику, движущую этим.

Оруженосец всё ещё мучается из-за смерти Нилина, решила она, и поэтому у неё не хватило духу отказаться от просьбы Наука. Хун подошла бы лучше. Она была менее эмоциональной, подозревала Верес. Неспособная ни на что, кроме самых поверхностных эмоций, не поддающаяся страху и с естественной самоуверенностью. Если бы огриха была кем угодно, кроме легионера, это сделало бы её действительно очень опасной, но будучи офицером Пятнадцатого она не потеряет голову. У Наука был слишком вспыльчивый характер, как и у её собственной матери. Хотя мать не впадает в Красную Ярость, когда недовольна.

Тем не менее, несмотря на всё это, другой орк был опытным командиром и умнее, чем выглядел. Или иногда действовал. С призраком неодобрения Обретённой, двигающим им, он должен суметь удержать себя в узде. Те части кабили Хун, которые не были ему приписаны, оставались в стратегических местах в качестве резерва быстрого развертывания, готовые заткнуть бреши, когда они неизбежно возникнут. Она целыми днями и ночами обдумывала все возможные варианты этого боя.

— Ты опять улыбаешься, — заметила Айша.

Так ли это? Гончая стёрла с лица все эмоции. Темнокожая аристократка, которая была её заместителем и ближайшей подругой, фыркнула.

— Это всё ещё в твоих глазах, — сказала она. — Жажда.

Если бы кто-нибудь другой разговаривал с ней подобным образом, она бы уже одёрнула их.

— Нет там ничего, — хрипло ответила Верес, понимая, что это ложь.

Она была уверена, что это кровь её матери: та глубокая, тёмная часть её души, которая смотрела на поле битвы и обнажала клыки от радости. Генерал Истрид славилась тем, что была одной из немногих генералов праэс, которые сражались на поле боя лично, и хотя Гончая считала, что путь маршала Одноглазого был лучшим, в ней был след этого голода. Она посвятила всю свою жизнь искусству войны, потому что в ней было что-то, что пело, когда она отдавала приказы и стрела, выпущенная её разумом, находила горло врага. Орки рождаются влюбленными в смерть, гласила старая поговорка, и какой смертный любовник может сравниться с ними? Это было благом и проклятием её народа. Да простят ее Боги, но она была почти благодарна Наследнице за то, что та устроила такой прекрасный банкет для Пятнадцатого.

Когда Верес закончит погружать зубы в битву при Марчфорде, пролитая кровь разлетится по всем страницам истории. Истории, которая для таких, как она никогда не заканчивается счастливо — для них не бывает никакого после войны. Просто одно поле битвы за другим, пока это не оборвётся кровавым безумием, в попытке сотрясти столпы самого Неба. Какая-то её часть с нетерпением ждала этого конца… но не сегодня. Её колчан всё ещё был полон.

— Саперы вступили в бой с врагом, — сообщила Айша.

Гончая улыбнулась и наложила стрелу на тетиву.

۞

Стрела попала дьяволу в глаз, и он закричал. Этот был не из тех, что поменьше, так что хороший выстрел, к сожалению, только пощекочет его. Зверь выглядел как особенно тупое потомство быка и газели, если бы оба этих существа были болезненно тучными. В общем, он был размером с фургон с припасами и, казалось, намеревался действовать как живой таран.

— Ты действительно разожрался, приятель, — сообщил ему Разбойник, — тебе должно быть стыдно.

Он юркнул в ближайший дом, когда еще один арбалетный залп снес пару дьяволов с железными крючьями: раньше он думал, что попадание в голову одному из уродливых ублюдков убьет их, но когда первый залп не принес ни одного убийства, он был грубо разочарован этой мыслью. Однако набейте их достаточным количеством болтов, и они перестанут двигаться. Рогатый дьявол взревел и бросился за ним, рванув дверь, которую он захлопнул за собой, словно она была сделана из мокрой глины. Взбодрившись, желтоглазый трибун швырнул в эту тварь хороший чайный сервиз какого-то бедняги и ногой распахнул окно, проскочив сквозь него и приземлившись на улице, когда ставни разлетелись на куски.

— Опускайте, — приказал он двум ожидавшим саперам.

Молоты падали с неподобающим энтузиазмом, ломая краеугольные камни, которые Мастерящая отметила и ослабила несколько дней назад: дом рухнул на дьявола. К сожалению, он, вероятно, еще не умер, так как крыша была просто соломенной. Разбойник небрежно зажег спичку, пока два других сапера бросали кувшины с маслом на место где был погребен монстр, поджигая завал без промедления.