Обольститель и куртизанка - Кэмпбелл Анна. Страница 17

Эрит отметил, что Оливия не стала опровергать его слова.

– Я его ни в чем не обвиняю. Хочу лишь подчеркнуть, что, если вы испытываете влечение к женщинам, ваша связь с лордом Перегрином вполне объяснима.

– Я предпочитаю общество лорда Перегрина, потому что он добр и заботится обо мне. – Она не добавила «в отличие от вас, граф», но намек был весьма прозрачен. – А подробности вас не касаются, милорд.

– Я ваш официальный любовник. Разумеется, это меня касается.

– Официальный не значит настоящий, – огрызнулась Оливия. – Возможно, вы выбираете себе в любовницы самых известных куртизанок в городах, где бываете, потому что вам тоже есть что скрывать.

Эрит отрывисто хохотнул. Никто еще не осмеливался усомниться в его мужской состоятельности.

– Браво, Оливия, отличная попытка. Вам известно не хуже, чем мне, что мне нравятся женщины. А одна из них в особенности, несмотря на все ее шипы и колючки.

– Милорд, пожалуйста, обещайте, что не станете ни с кем делиться своими подозрениями.

Напряженная поза Оливии и звенящий голос выдавали нетерпение. – Я готова на все, чтобы защитить Перри. На все.

Лицо Эрита вспыхнуло от негодования.

– Я не собираюсь вас шантажировать, Оливия, – резко бросил он. – Я не стал бы прибегать к подобной низости, даже если бы желал силой сделать вас уступчивей, но мне это не нужно. Подойдите ко мне.

– Так вы ничего не скажете?

Оливия неохотно приблизилась, в ее голосе звучало недоверие. Боже, чего она ожидала? Что граф Эрит станет пугать ее разоблачением? Пригрозит раскрыть запретную склонность ее друга, если она не согласится изображать пылкую страсть в постели? Но после прошлой ночи Оливия должна бы знать, что обмануть Эрита ей не удастся.

– Его тайна в безопасности, – хмуро подтвердил Эрит. – Даю вам слово.

Его раздражение исчезло, по телу прокатилась волна облегчения. Оливия не испытывала влечения к представительницам своего пола. И в том, что касалось ее отношений с Монтджоем, граф оказался прав. Определенно лорд Перегрин с Оливией жили как брат с сестрой в помпезном разукрашенном особняке в Мейфэре. Любопытно, как возникла эта тесная, почти семейная связь?

Пышные волосы Оливии сверкающей волной рассыпались по плечам. Эрит зажмурился, наклонился, вдыхая их запах. Когда он раскрыл глаза, лицо Оливии было так близко, что он смог рассмотреть ее расширившиеся зрачки, почти поглотившие радужные оболочки цвета хереса. Ее губы приоткрылись, дыхание участилось, щеки порозовели.

Казалось, ее переполняет желание. Неужели это лишь притворство? Искусная игра? Конечно, нет. Оливия знала, что Эрита невозможно одурачить.

Он качнулся вперед, ощущая на губах ее дыхание. Свежее. Аромат Оливии. Дуновение рая.

Эрит замер, завороженный, околдованный. Сердце его забилось глуше. Но в следующее мгновение Оливия вздрогнула и отстранилась. Эрита обожгло разочарование.

«Клянусь Богом, однажды она меня поцелует. И поцелуй этот будет жарким, страстным, бесконечно долгим».

Это надругательство над природой, что женщина, такая живая и прекрасная, никогда не испытывала чувственного удовольствия.

– Я к вашим услугам, милорд, – прозвучал хриплый голос Оливии. – В какой роли прикажете мне выступить?

Встав позади куртизанки, Эрит отвел в сторону густую массу ее шелковистых волос и принялся ловкими пальцами расстегивать платье.

– Я не хочу, чтобы вы разыгрывали роль.

– Вы прекрасно поняли, что я хотела сказать.

Оливия придержала волосы, помогая Эриту. Сцена казалась почти домашней. Пальцы графа взялись за шнуровку корсета, затем развязали пояс нижней юбки. Юбка упала на пол, открывая взгляду белые чулки и прелестные атласные туфельки с лентами, обвивавшими стройные лодыжки. Сквозь прозрачную ткань сорочки проступили крепкие округлые полушария ягодиц. Подавив желание обхватить их ладонями, Эрит прижался губами к обнаженному плечу куртизанки.

– Следуйте своим чувствам, Оливия, и делайте, что вам захочется.

– Я ничего не чувствую, – отозвалась Оливия безжизненным голосом, не похожим на ее звучное контральто.

– Тогда ничего не делайте.

Глава 7

«Ничего не делайте»? И это слова мужчины? Да кто он, в самом деле?»

Оливия растерянно замерла и послушно подняла руки, когда лорд Эрит снимал с нее рубашку. Его ловкие пальцы, прохладные и сухие, мягко касались ее кожи. Это было приятно. Оливия терпеть не могла мужчин с влажными ладонями.

Стоя позади, Эрит поцеловал ее в шею и обнял, нежно обхватив пальцами груди. Медленно, властно он прижал ее к себе. Оливия услышала, или, скорее, почувствовала, как у графа вырвался блаженный вздох, когда ее обнаженные плечи коснулись его широкой груди, затянутой в батист и сукно.

От него исходил жар. Оливия будто прислонилась к нагретой солнцем кирпичной стене знойным летним днем. Она закрыла глаза и отдалась этому ощущению, позволяя Эриту ласкать ее грудь.

Он нежно потянул и сжал соски, по телу его прошла дрожь. Оливия вдруг ощутила, как переполнявшее его блаженство легким эхом отзывается в ней. Это было странное чувство. Не хорошо знакомое торжество победительницы, покорившей еще одного любовника, а неизведанная прежде тихая радость.

– Вы разденетесь, милорд? – К удивлению Оливии, ее голос прозвучал возбуждающе хрипло без всякого притворства.

Эрит беззвучно рассмеялся, целуя ее в шею. Легкие прикосновения его губ приятно щекотали кожу, как трепещущие крылья бабочки.

– Я собираюсь вызвать в вас неистовое, безумное вожделение.

– И самому остаться равнодушным?

– Надеюсь сохранить хотя бы крупицу рассудка. Одежда должна помочь.

Он прижался бедрами к ее обнаженным ягодицам. Даже сквозь одежду его восставшая плоть пылала жаром. С тихим стоном он сдавил зубами плечо Оливии. Она вздрогнула, хотя и не почувствовала боли. Зубы Эрита были крупными и сильными, как и все в нем. В этом легком укусе было что-то глубоко нежное. Так кусает кобылу охваченный страстью жеребец. Удивительное сочетание силы и чувственности.

Оливия повернулась, чтобы увидеть лицо графа. Глаза его сверкали, а на выступающих скулах горел лихорадочный румянец. Но руки его покорно разжались, позволив Оливии слегка отступить. Крохотное расстояние, разделявшее их, наполняли волны жара и мускусного аромата мужского желания.

Прежде чем заговорить, Оливия сделала глубокий вдох; легкие ее наполнил этот терпкий запах, густой, как табачный дым. Приятный запах. Оливия впервые призналась себе в этом. Свежий аромат мужественности, лишенный резкого, приторного духа парфюмерии, которой пользуются многие мужчины. Оливия снова вдохнула запах Эрита, на этот раз исключительно ради удовольствия.

Было немного странно стоять обнаженной перед мужчиной, одетым в вечерний костюм. «Интересно, какую жизнь он ведет за стенами этого дома?» – на мгновение подумалось ей. Должно быть, туже, что и остальные светские щеголи: пьет, играет и волочится за женщинами. Но внутреннее чутье, твердившее, что Эрит вовсе не тот распутный повеса, каким хочет казаться, шепнуло ей, что нынче ночью граф не пытался овладеть женщиной. Как и накануне.

– Ничего не выйдет, – тихо проговорила Оливия. – Во мне есть... какой-то изъян. – Ей невыносимо было думать, что все усилия Эрита пробудить в ней ответное желание окажутся напрасными. Оливия взволнованно облизнула губы. Ей никогда еще не приходилось говорить с любовником о своей уязвимости. – Вы славный человек.

Эрит насмешливо фыркнул.

– Большинство с вами не согласится. – Его пальцы скользнули по плечам Оливии к запястьям и ласково сжали ее ладони.

Оливия недоверчиво насторожилась: хрупкое понимание, возникшее между нею и Эритом, смущало ее и тревожило. Голос ее прозвучал неожиданно резко:

– Будет намного лучше, если вы просто завалите меня на спину и овладеете мной. Я же вижу, как вам не терпится.

– Ожидание лишь усиливает удовольствие. – Эрит прижал ее руку к своему паху. Оливия ощутила сквозь ткань брюк его восставшую плоть, твердую как сталь. Живую. Распаленную. Полную желания. Пульсирующую под ласкающими движениями пальцев. Эрит закрыл глаза и вытянулся, отдавая себя во власть этих прикосновений. – Боже, Оливия, – простонал он. – Перед вами не устоял бы и святой.