Обольститель и куртизанка - Кэмпбелл Анна. Страница 29
– Вы знаете, что такое наслаждение.
– Да, знаю. Но мне никогда прежде не приходилось показывать это кому-то другому. – Печальная тень скользнула по лицу графа, взгляд его затуманился. – Нет, это не так, – добавил он с внезапной горечью. – Однажды... однажды мне довелось показать кое-кому, что такое наслаждение. Это одно из самых счастливых моих воспоминаний.
Сердце Оливии на мгновение замерло. Грудь пронзило болью.
Наконец-то Эрит приоткрыл ей дверцу в свою душу.
Заглянув в нее, Оливия увидела бесконечную любовь.
Кому, если не Джоанне, он впервые открыл мир чувственности? Граф Эрит любил свою жену. Любил так страстно и преданно, что даже теперь, через шестнадцать лет после ее смерти, говорил о ней с благоговением, а глаза его темнели, как грозовое море. Лишь потеря истинной любви оставляет эту нескончаемую боль и горечь.
Оливия подавила вздох. Какой же слепой она была. Какой глупой. Какой бесчувственной. Прежде Эрит казался ей загадкой, но теперь многое в нем стало ясно. Его баснословное распутство было всего лишь тщетной попыткой смягчить невыносимое горе.
Он как-то обмолвился, что знает о любви больше, чем может показаться, а Оливия ему не поверила. Теперь же она поняла: граф сказал правду. Любой болван тотчас распознал бы любовь и безысходную тоску в голосе Эрита, когда тот говорил о своей жене. Любой тупица, только не умнейшая куртизанка Лондона.
Оливия посмотрела на Эрита другими глазами, понимая, что не в силах противиться его притягательности. Ее влекло к лорду Эриту. Влекло неудержимо.
Она дала бы отпор мужчине, задумавшему взять ее силой, но не могла сражаться с мужчиной, чье оружие – разбитое сердце.
Все кончится тем, что Эрит больно ее ранит. Оливия это знала, как знала и то, что граф – ее последний любовник.
И что своего последнего любовника она никогда не забудет.
Глава 13
Оливия больше не могла отдаляться от Эрита. Все изменили события этого дня. Поцелуй под дождем и внезапное озарение, когда она поняла, как сильно граф любил жену. Вся беспутная жизнь Эрита после смерти Джоанны выражала нескончаемую, безутешную скорбь.
– Я твоя, Эрит, – прошептала она.
– Оливия... – Нежно обняв куртизанку, граф принялся покрывать поцелуями ее плечи, щеки, нос и веки. Казалось, одними лишь касаниями губ он познает ее душу.
Оливия несмело придвинулась ближе. Ей приходилось обольщать так много мужчин, ей бы следовало знать, как вести себя, но она испытывала робость, словно юная девственница, и пробуждающиеся чувства пугали ее.
Безопаснее всего было бы сбежать. Однако Оливия знала: если она уйдет сейчас, то потеряет что-то необычайно важное, драгоценное, такую потерю ничем не восполнишь. Поздно отступать. Она сделала свой выбор.
Эрит легонько потянул за край полотенца.
– Позволь мне тебя увидеть.
Оливия еще сильнее вцепилась в мягкую ткань.
– Ты меня уже видел.
Полотенце символизировало последний бастион. С другими любовниками тело Оливии служило лишь средством заработка, и нагота не имела значения, но сегодня, с Эритом, все было по-другому.
Эрит отстранился, с грустью глядя на нее.
– Ты все еще не доверяешь мне, Оливия?
Его печальное лицо казалось таким красивым, что у Оливии перехватило дыхание.
– Сними рубашку. Эрит радостно улыбнулся:
– Если ты настаиваешь.
– Да, мне этого хочется.
Он снял полотняную рубашку, когда-то белоснежную, и бросил за спину, не заботясь о том, куда она упала.
– Так лучше?
– Намного. – Оливия обвела глазами грудь Эрита, чувствуя незнакомое волнение. Бешеные удары сердца отдавались у нее в ушах. – А теперь бриджи.
Пальцы графа так сильно дрожали, что он едва справился с застежками. Его смятение глубоко тронуло Оливию, растерянность и тревога понемногу стали проходить.
Эрит внезапно замер, поняв, что так и не снял сапоги. Оливия плотнее завернулась в полотенце, закрепив концы на груди.
– Сядь на кровать, позволь, я тебе помогу.
– Я слишком грязный, лучше позвать лакея. Оливия решительно качнула головой.
– Нет, я хочу сама.
– Как пожелаешь. – В глазах Эрита мелькнуло понимание. Должно быть, он тоже думал, что вмешательство постороннего способно разрушить хрупкую волнующую близость, возникшую между ними. Граф шагнул к кровати. Оливия опустила голову, чтобы скрыть улыбку, но опоздала.
– Надеюсь, вы смеетесь не надо мной, мисс Рейнз?
– Нет. – Оливия весело хихикнула. Эрит выглядел на редкость забавно, сидя на кровати в полуспущенных бриджах и в сапогах. Однако в этой нелепой позе он казался самым привлекательным мужчиной из всех, кого она знала. – Да.
– Ну, погоди, дай мне до тебя добраться.
– Подожди. – Она опустилась на колени перед графом и обхватила ладонями его мускулистую голень.
В это мгновение Оливия почувствовала себя женой, помогающей мужу снять сапоги. Она никогда не была замужем, слишком боялась оказаться во власти мужчины, хотя предложение ей делали многие, те, кого не заботило положение в обществе, – мужчины со своими тайнами, такие как Перри.
Господи, почему она вдруг подумала о замужестве? Неужели потому, что лорд Эрит, невзирая на репутацию распутника и повесы, кажется ей мужчиной, из которого вышел бы хороший муж?
Боже упаси! Связать свою жизнь с достойным человеком? Ни за что. Через неделю она умрет от скуки.
С внезапной решимостью Оливия потянула за сапог и сняла его. Тот не поддавался, пришлось поднатужиться. Наконец дело пошло на лад. За ним последовал другой.
Старательно избегая взгляда Эрита, Оливия неловко поднялась на ноги. Тяжелое полотенце развернулось и соскользнуло на пол.
– О нет, – ахнула Оливия, потянувшись к полотенцу у ее ног.
Эрит проворно наклонился, схватив ее за запястье. От его пальцев исходил жар, в лицо Оливии пахнуло головокружительным ароматом сандалового дерева, тело ее отозвалось горячей волной.
– Оставь полотенце.
Оливия дрожала, не в силах заговорить. Воздух холодил ее влажную кожу, прикосновение Эрита обжигало. «Лед и пламень», – пронеслось у нее в голове. Оливия подавила желание прикрыться дрожащими руками. Эрит уже видел ее нагой. Рассматривал ее тело. Но этим вечером все происходило словно впервые. Оливия задыхалась, сердце ее бешено колотилось в груди.
Свободной рукой Эрит стянул и отшвырнул бриджи. При виде его наготы сердце Оливии сделало кульбит.
Огромный и сильный, лорд Эрит походил на могучее дерево. Или на божество из античных мифов. Он был великолепен – от широких прямых плеч и массивной груди, покрытой темными волосками, до длинных ног с крепкими бедрами опытного наездника. Даже крупные ступни его, казалось, утверждают власть над землей, на которой он стоит.
Оливия с усилием сглотнула, пытаясь смочить пересохшее горло. Ее взгляд скользнул по плоскому животу Эрита вниз, к темной поросли волос, где вздымался его жезл.
– Я хочу тебя и не стыжусь того чувства, что ты во мне вызываешь. – Эрит замолчал, взяв Оливию за руку. Их пальцы переплелись. – Вопрос в том, что чувствуешь ты.
Оливия вздернула подбородок, изображая храбрость, которую вовсе не испытывала. Ее беззащитное сердце готово было выпрыгнуть из груди. Но она давно усвоила, что поддельная смелость может спасти, когда дрожишь от страха.
– Я готова, – проговорила она звенящим от напряжения голосом.
По красивому лицу Эрита пробежала тень, темные брови сошлись в одну линию.
– Тебе нет нужды защищаться, Оливия. Я сложил оружие. Ты свободна.
Но Оливия не чувствовала себя свободной. С каждым мгновением чары опутывали ее все сильнее. Неужели скоро она окажется в западне, как жаворонок в силках охотника, и будет бить крыльями, пытаясь вырваться, пока силы не иссякнут?
И будто угадав беспокойные мысли Оливии, Эрит нежно привлек ее к себе. Ее окутало приятное тепло, но вместо покоя она испытывала тревогу и волнение.
Оливия прижалась щекой к груди Эрита, чувствуя легкое покалывание волосков, покрывавших кожу, ее руки обвились вокруг его талии. Не многие мужчины обладали таким высоким ростом.