Поцелуй небо (ЛП) - Ритчи Криста. Страница 18

— Я прохожу курс реабилитации, — возражает Лили. — У меня есть парень. Я не хочу заниматься сексом ни с кем, кроме него. Так что нет, у меня нет никакого желания вставать перед тобой на колени. И я всегда была застенчивой. Просто не... во время... этого.

Она говорила мне, что во время секса чувствует себя совершенно другим человеком: раскрепощенной, сильной. Это единственное, что, по её мнению, у неё хорошо получается, и она приняла это знание близко к сердцу. После секса её захлёстывает стыд, она думает, что никогда не сможет добиться чего-то большего, что она и правда просто шлюха, что её единственный талант в жизни — это трахаться. И этот образ становится для неё навязчивым, вплоть до нездорового состояния. Женщина, которая великолепна в сексе, у которой его в пять раз больше, чем у среднестатистического мужчины — это не то, чем она может хвалиться. Не в обществе, которое легко навешивает на нее ярлык шлюхи.

Жизнь Лили наполнена унижением. В этом нет никакого успеха.

И мне бы хотелось защитить её, но нельзя оградить девушку от мира, не забрав её из него.

— Ты даже не можешь произнести слово секс? — говорит Скотт насмехаясь. — Господи Иисусе.

Она заправляет прядь волос за ухо и поворачивается ко мне, пытаясь не обращать на него внимания, но я вижу, как обида тенью ложится на её лицо.

— Я пойду делать домашнее задание, — говорит она тоненьким голосом.

— Эй… — я вытираю руки о полотенце и касаюсь её плеча, прежде чем она уходит. — Не слушай его, — шепчу я. — Он отвратителен.

— Я знаю. Коннор сказал мне то же самое сегодня утром.

Я хмурюсь.

— Серьёзно?

— Да, он сказал, что Скотт будет смеяться надо мной, а я просто должна помнить, что все ненавидят Скотта и любят меня, — она смеется, но её глаза наполняются слезами. Она вытирает их, прежде чем они скатываются. — Я не хотела так много плакать на этой неделе, честно. Думаю, у меня месячные. Я могу использовать это как оправдание, верно?

Я обнимаю её, даже если мои объятия довольно жёсткие. Моё сердце разрывается за неё каждый раз, когда кто-то осуждает её зависимость. Как будто это глупая шутка. Это не так. И она не ужасная, не странная и не жалкая из-за того, что чувствует. Если бы мир каждый день клеветал на моё имя в социальных сетях, я бы страдала больше, чем на парочку пролитых слез в неделю.

— Ты позвонишь Ло? — спрашиваю я. Хотя он меня раздражает, он всегда говорит правильные вещи, чтобы поднять ей настроение.

— Да, думаю, позвоню, — она обнимает меня ещё раз, прежде чем уйти в свою комнату. И оставляет меня наедине со Скоттом.

Мой гнев закипает внутри меня, и у меня возникает желание открыть ящики и найти зазубренный нож, чтобы махнуть им над его членом. Я поворачиваюсь обратно к большому холодильнику и замечаю, что Скотт почти опустошил все пакеты с продуктами.

— Ты мерзкий человек, — говорю я ему холодно, — и я могла бы разорвать тебя на части прямо сейчас, но на самом деле мне тебя жаль.

— Почему это? — он сужает глаза и закрывает дверь кладовки.

— Потому что ты только что оскорбил единственную девушку, к которой тебе не следовало приставать. Попав в черный список Лорена Хэйла, ты, как правило, никогда не выходишь из него.

— Парень с острыми скулами, верно? — размышляет Скотт, как будто он не знает этого двадцатидвухлетнего парня, о котором говорят во всех новостях, с которым он виделся и живет вместе. — Он не выглядит таким уж угрожающим.

— Он превратит твою жизнь в ад, — говорю я, улыбаясь, — на шесть долгих месяцев.

— Ну, пока ты празднуешь мою кончину… — он лезет в последний пакет и протягивает мне шоколадку, — я купил тебе это. Я слышал, что это твой любимый.

Моя улыбка только расширяется, когда я верчу темный шоколад в своих руках. Коннор. Мои глаза поднимаются на Скотта.

— Я презираю тёмный шоколад. Но неплохая попытка.

Он сжимает свою челюсть, когда я пихаю шоколадку в его грудь.

Я направляюсь к лестнице и чувствую его разгоряченный взгляд, приклеенный к моей заднице во время моего недолгого пути вверх.

Я не осмеливаюсь оглянуться, чтобы проверить.

Он ни за что не заберёт мою победу.

8. Коннор Кобальт

У съемочной группы обеденный перерыв, поэтому единственные камеры, которые нас снимают, прикреплены к стенам и потолку. Это приносит небольшое облегчение: не нужно игнорировать кого-то в комнате.

Райк, Ло и я находимся на самом нижнем этаже таунхауса. Несколько дней назад Дэйзи обнаружила двух крыс, пищащих в её шкафу, и фекалии в её ботинках. Если бы это была Роуз, дом бы перевернулся вверх дном. Но Дэйзи отнеслась ко всему этому спокойно и только упомянула про это Райку. Она хотела, чтобы мы разобрались с этим вопросом, не тревожа её сестер.

Поэтому я прислонился к стене, а Ло присел на корточки перед погребом с мусорным пакетом. Райк исчез внутри погреба высотой в 90 сантиметров, поверхность которого была покрыта черноземом, а из-за маленькой квадратной двери доносилась сильная вонь от плесени и грибка.

Мы ждём, пока Райк проверит мышеловки, которые мы установили.

— Ты выглядишь дерьмово, — красноречиво говорит мне Лорен.

Он прав. Тёмные круги под моими глазами, и если бы не стена, поддерживающая вес моего тела, я бы лежал на земле. Меня подпитывают два часа сна. В субботу я планировал, что наверстаю упущенное сегодня утром, но получил неожиданное сообщение от матери. Я должен был пригласить на завтрак главную рекламную команду Cobalt Inc. и поговорить о продакт-плейсменте.

Наверное, сейчас я мог бы вздремнуть, однако вместо этого я потягиваю кофе. Я бы не хотел пропустить такое.

Наблюдать, как Райк шарит по заросшему паутиной участку в поисках дохлой крысы. Я улыбаюсь. К черту сон. В жизни важнее всего мелочи.

— Я выпускник, пытающийся возглавить многомиллиардную компанию, — говорю я Ло. — Если бы я не выглядел дерьмово, я бы сидел на наркотиках.

Я слышу, как Райк бьется головой о трубу.

— Да черт бы меня побрал [10], — ругается он.

— Уже предаешься утехам с крысами? — спрашиваю я, обхватывая теплую кружку.

— Иди нахуй, Кобальт, — говорит он ворча и медленно двигаясь. — Самый низкий из нас должен был лезть сюда.

Ло тут же обижается.

— Если бы я знал, что ты будешь строить из себя мученика, я бы сделал это сам, я же всего на три сантиметра короче тебя, бро.

Райк снова ударяется головой и издает недовольный рык.

— Я всё ещё метр, блядь, девяносто два.

Ло опирается руками на бедра, приседая и наблюдая за братом через дверь.

— Кроме того, что ты великан, почему так долго? Ты установил ловушку. Ты должен знать, где она.

— Она, должно быть, унесла ловушку с собой.

— Просто используй свой нос, — предлагаю я. — У собак самое лучшее обоняние.

Ло смеется, а я спокойно делаю еще один глоток своего кофе.

— Отъебись, — ругается Райк, что через стену звучит не так уж угрожающе.

Мой телефон вибрирует в кармане. Я достаю его и быстро читаю сообщение.

Роуз: Ты уже говорил с Лореном про *это*?

Я не удивлен, что Роуз вернулась к зацикливанию на проблемах Лили и Лорена. Ей нравится заботиться о своих сестрах, но я считаю, что сосредоточенность на Лили и Ло отвлекает её от решения собственных проблем.

Пишу ответ: Сделаю это прямо сейчас.

Одной проблемой, которой она одержима, меньше, одним источника стресса в её жизни меньше. Я убираю телефон в карман и, обращаясь к Ло, задаю вопрос Роуз как от себя лично.

— Лили занимается сексом больше, чем обычно, верно?

Роуз про это не знает, но Ло на удивление откровенничает про секс с Лили. Им движет страх, что он снова начнёт поощрять ее зависимость, и ему помогает то, что он прислушивается к моим мудрым советам.