Память льда - Эриксон Стивен. Страница 104

— Мы должны совершить невозможное. Просто обязаны, несокрушимый щит, — настаивал Брухалиан.

Итковиан только стиснул зубы, ничего ему не ответив.

Невдалеке от высоких ворот Невольничьей крепости смертный меч остановился.

— Вы слышали наш разговор, — обратился он к Хетане. — Если клан Белолицых баргастов согласятся поднять копье войны, то сколько воинов они смогут сюда послать? И как скоро эти воины доберутся до Капастана?

Женщина ухмыльнулась так, что блеснули зубы.

— Наши кланы никогда прежде не выступали вместе, но случись такое… думаю, тысяч семьдесят. — Улыбка Хетаны стала холодной и дерзкой. — Только баргасты этого не сделают. Они не придут вам на подмогу. Можешь не надеяться, горный медведь.

— Учти, Хетана, после завоевания этого города паннионцы обратят свои жадные взоры на ваши земли, — сказал ей Итковиан.

Баргастка в ответ лишь равнодушно пожала плечами. Брухалиан не выдержал.

— Какова же тогда, — пророкотал он, — цель вашей встречи с Советом масок?

— Тебя это не касается. На этот вопрос я отвечу жрецам.

— Как я понимаю, ты с братьями отправилась на юг узнать, кто такие к’чейн че’малли, — попытался зайти с другого конца Итковиан.

— Я не собираюсь рассказывать тебе, Волк, куда и зачем мы отправились. С первым поручением наших шаманов мы справились. Теперь нужно выполнить и второе тоже… Так вы проводите нас к этим дурням-жрецам? А то мы в крайнем случае и сами дойдем.

Зал, где собирался Совет масок, знавал лучшие времена. Правда, он и сейчас еще производил впечатление своими размерами и убранством. Задняя стена помещения была полукруглой. В ней находилось четырнадцать дверей, обращенные к главному входу. Куполообразный потолок некогда украшали золотые пластины, от которых ныне сохранились лишь блестящие островки. Золото барельефов давно облупилось; на них лишь с трудом можно было разглядеть человеческие фигуры в церемониальных одеждах. Пол был выложен яркими, геометрически правильной формы глазурованными плитками, из которых не складывался никакой явный узор, а в центре чернел диск из полированного — и весьма истертого — гранита.

Зал освещался желтоватым пламенем размещенных на каменных стенах факелов, которые к тому же испускали клубы черного дыма. По обеим сторонам от входа и возле каждой из многочисленных дверей застыли джидраты в доспехах и шлемах.

Четырнадцать жрецов из Совета масок занимали самый верхний из трех ярусов. Их одежды были темных тонов, а лица скрывались за деревянными масками богов, которым они служили. Благодаря особым шарнирам маски меняли выражение, но при этом всегда оставались уродливой пародией, карикатурой на живых людей. Пока что все четырнадцать масок демонстрировали полнейшее безразличие.

Громко стуча сапогами, Брухалиан вышел на середину зала. Там в пол был вделан тяжелый жернов-диск, называемый «пупком». Встав на него, смертный меч произнес:

— Имею честь представить Совету масок Хетану и Кафала — посланцев баргастов из клана Белолицых. На этом «Серые мечи» считают свою миссию выполненной и просят разрешения удалиться.

Он сошел с диска.

Жрица Рат’Дэссембрей взмахнула худенькой ручкой:

— Погодите, смертный меч. Пока что мы ничего не знаем о намерениях этих баргастов. Возможно, у нас появятся вопросы, которые нам потребуется обсудить с вами по окончании аудиенции.

Брухалиан поклонился:

— В таком случае позвольте уведомить уважаемый Совет, что нам также ничего не известно о намерениях баргастов. Дабы не мешать им говорить с вами, мы отойдем в сторону.

— Разумеется, — проворковала жрица, и печальный лик ее бога украсился слабой улыбкой.

Брухалиан прошел туда, где стояли Итковиан и Карнадас.

Хетана с братом заняли его место на «пупке». Баргастка обвела глазами жрецов, подняла голову и выкрикнула:

— Белолицые скорбят!

Схватившись за перила, Рат’Д’рек вскочил на ноги. На маске Червя Осени запечатлелось укоризненное выражение.

— Опять за свое?! Ты смеешь предъявлять нам требования кланов сейчас, в столь тяжелые времена? Хватит! Довольно с нас ваших прошлых визитов! Мы постоянно слышим от баргастов одни и те же идиотские слова. Наш ответ был и остается: нет! Все, аудиенция окочена!

— Нет, не окончена!

— Да как ты смеешь говорить с нами в таком тоне?

— Еще как смею, вонючий коротышка!

Итковиан ошеломленно переводил взгляд с Хетаны на членов Совета и обратно.

Баргастка взмахнула руками и заявила:

— Или вы будете нас слушать, или пеняйте на себя.

Ее брат затянул негромкую заунывную песню. Баргастов обволокло клубящимся туманом. Джидраты схватились за мечи.

Карнадас столь поспешно протиснулся вперед, что чуть не сбил Итковиана с ног.

— Прошу меня выслушать! — воскликнул он. — Служители и служительницы богов! Неужели вы допустите гибель своих верных стражников? Неужели вы хотите, чтобы эти стены рухнули и погребли всех нас под обломками? Присмотритесь повнимательнее к ритуалу, что совершается прямо сейчас! Это не просто колдовство, которое практикуют заурядные шаманы. В зале собираются духи баргастов. Вслушайтесь в мои слова, братья и сестры! Духи баргастов уже тут, среди нас!

Стало тихо. Кафал продолжал петь.

— Что здесь вообще происходит? — с тревогой спросил смертный меч, наклонившись к уху Итковиана.

— Сам не понимаю. Наверное, это и есть то второе задание, о котором говорила Хетана.

— Но чего же Белолицые добиваются?

— Признания. Они утверждают, что Капастан якобы стоит на земле баргастов. Кланы уже не раз отправляли сюда своих посланцев. И всегда их выгоняли чуть ли не пинком под зад. Я даже не предполагал…

— Смотри. Жрецы все же предоставили Хетане право говорить.

Члены Совета масок вновь замерли, изображая на лицах ярость и недовольство. Если бы не крайняя серьезность момента, Итковиан наверняка улыбнулся бы при виде подобного «гнева богов».

— Вот так-то лучше, — процедила баргастка, презрительно глядя на маски. — Имейте в виду: то, что прежде было просьбой, теперь стало требованием. Я перечислю прежние доводы, на основании которых вы отклонили наше прошение, и вновь повторю ответы наших посланников. Быть может, в этот раз у вас хватит мозгов принять правильное решение. Если нет, то я заставлю вас это сделать.

Рат’Худ презрительно расхохотался:

— Ты нас заставишь? Неужели ты не понимаешь, очаровательная дикарка, что Капастан находится на грани уничтожения? Какой сейчас смысл в угрозах? Прежние ваши посланцы были поумнее.

Хетана встретила его слова все с той же улыбкой, больше смахивающей на хищный оскал:

— Итак, повторяю ваши прежние доводы. Вы постоянно талдычили про какие-то старинные даруджийские хроники. В них будто бы написано, что земля эта была ничейной и пустовала, если не считать нескольких заброшенных зданий, которые построили явно не баргасты. У капанцев летописей не было, но их предания подтверждают: здесь никто не обитал. И те и другие утверждают: баргасты жили к северу от этих мест, на склонах гор, а также на самой гряде. Здесь появлялись только шаманы-паломники, но они никогда подолгу не задерживались… Пока что я правильно все излагаю? Именно так вы говорили нашим посланцам, да? Хорошо. На эти возражения мы прежде давали простой ответ. Баргасты не живут на священных землях и не ставят шатров на костях предков. Разве вы селитесь на своих кладбищах? Нет. Вот и мы тоже. Первые капанские племена нашли здесь только баргастские курганы. Они разрушили их и вместе с даруджийцами стали строить город.

Деревянные лица выражали скуку, какую испытывают взрослые, вынужденные слушать детскую болтовню. Но Хетана даже не глядела на маски. И продолжала:

— Это святотатство, но ничего уже не исправить. За подобное оскорбление наших предков теперь уже спрашивать не с кого. Прошлое не изменишь. Мы не глупцы, чтобы требовать невозможного. Наши просьбы были совсем скромными. Признать, что эти земли изначально принадлежали баргастам, и позволить нам совершать паломничества к уцелевшим курганам. — Хетана вскинула голову. — Но вы постоянно отказывали нам и прогоняли посланцев. Знайте, жрецы: наше терпение лопнуло!