Память льда - Эриксон Стивен. Страница 118

Соломка и Недотепа увидели, как сгорбленная спина Парана вдруг выпрямилась. Затем капитан поправил перевязь с мечом и направился к штабному шатру Хумбрала Таура.

— Крепкий он парень, даром что знатных кровей, — сказал целитель.

— Холодный, как яггутская зима, — отозвался Недотепа и поморщился. — А Молоток-то наш, похоже, был при смерти.

— Ну да, так и есть.

Они помолчали, после чего Соломка наклонился и смачно сплюнул.

— Пожалуй, капитан все-таки переупрямит Таура.

— Ага, этот переупрямит, — согласился Недотепа.

— Эй! — крикнул им один из солдат. — Гляньте-ка вон туда! Никак это наша Деторан спускается с холма? Точно, она! И Штырь с нею. А кого же это они волокут на себе?

— Наверное, Быстрого Бена, — ответил Соломка, выгибая затекшую спину. — Загулялся в магических Путях, придурок.

— И зачем только они вообще нужны, эти маги? — презрительно бросил Недотепа. — Сколько служу в армии, не припомню, чтобы от них был хоть какой-то прок.

— Серьезно, капрал? Наверное, ты и о целителях невысокого мнения? — поддел его Соломка.

Вытянутое лицо Недотепы стало еще длиннее. Вопрос застал его врасплох, отчего бедняга разинул рот. А затем поспешно заверил собеседника:

— Нет-нет, целители очень даже нужны. Как же без них? А вот все эти маги и чародеи…

— Ты лучше заткнись, Недотепа, пока не сморозил явную глупость… Ну вот, все наши в сборе. Знать бы, что теперь Белолицые с нами сделают.

— А что они могут сделать? Ходок ведь победил!

— Ну и что с того? Это еще ничего не значит!

У бедного капрала снова отвисла челюсть.

Внутри шатра было дымно. Хумбрал Таур стоял спиной к круглому железному очагу.

— Зачем пришел? — угрюмо спросил он, увидев Парана.

— Ходок будет жить. Он подтвердил свои притязания на власть.

— Но у него нет племени…

— Есть, предводитель. Тридцать восемь сжигателей мостов. И он показал это, выбрав определенную манеру сражения.

— Да, я заметил.

— А еще кто-нибудь это понял?

— Довольно и того, что я понял.

Таур умолк. Паран разглядывал скудное убранство шатра, пытаясь отыскать хоть какую-нибудь зацепку, которая позволила бы ему разгадать характер баргастского воина. Пол был устлан шкурами бхедеринов. Возле стены лежало несколько копий, одно из них треснутое. В дальнем конце стоял громоздкий сундук, сделанный из цельного ствола дерева. Капитан вдруг задумался о том, сколько… трупов можно там спрятать. Крышка сундука была поднята. На внутренней стороне темнел массивный хитроумный замок. Рядом с сундуком громоздились шкуры, заменявшие Тауру постель. Стены шатра тускло отливали монетами. Их ряды поднимались вверх и даже свисали с потолка, скрепленные тонкими кожаными ремешками. Эти монеты были совсем черными от многолетней копоти.

— Ты больше не командир, — нарушил молчание Хумбрал Таур.

Паран спокойно выдержал взгляд его темных глаз.

— Я только рад этому, — ответил он.

— Никогда не признавайся, что не хочешь власти, малазанец. То, чего ты боишься в себе самом, запятнает все суждения о действиях твоего преемника. Страх ослепит тебя, и ты не увидишь ни его мудрости, ни его глупости. Командирами рождаются, а Ходок не из таких. Я это увидел сразу, едва лишь он вышел на ристалище. Тебе придется следить за ним, и при этом глаза твои должны оставаться ясными.

Вождь Белолицых прошел к сундуку и предложил:

— Давай выпьем медового вина.

«Боги, что будет с моим желудком!» — ужаснулся Паран, но вслух сказал:

— Спасибо за приглашение.

Хумбрал Таур достал из сундука глиняный кувшин и две деревянные кружки. Он откупорил кувшин, осторожно принюхался, потом одобрительно кивнул и разлил тягучее вино по кружкам.

— Подождем еще день. Назавтра я буду держать речь перед кланами. Ходок получит право говорить. Он заслужил свое место среди вождей. Но хочу, чтобы ты знал, капитан, и говорю тебе это сейчас. — Таур подал ему кружку. — Мы не пойдем в Капастан. Нам нечего и некого там защищать. С каждым годом их торговцы сманивают все больше нашей молодежи. Они приезжают сюда, привозят разное барахло. Наши желторотые юнцы слушают их сладкие рассказы о беззаботной городской жизни и… убегают туда. Баргасты отродясь не жили в городах. Но попробуй растолкуй безмозглым парням, что змеи тоже бывают очень красивыми, однако их яд от этого не становится менее смертоносным.

Паран глотнул вина. Оно было крепким и сразу обожгло горло.

— Капастанские торговцы — пустяки в сравнении с войсками Паннионского Домина, — возразил капитан.

— Думаешь, я этого не понимаю, малазанец? Очень даже понимаю. После того как они захватят Капастан, придет и наш черед. Войны нам не избежать.

— Но если ты все это понимаешь, то почему тогда…

— Да потому, что в нашем клане двадцать семь племен! — Таур залпом осушил свою кружку и вытер рот рукавом. — Двадцать семь, капитан! И только вожди восьми из них готовы встать на мою сторону. Этого мало. Мне нужно согласие всех. А теперь скажи: этот ваш новый предводитель… сумеет ли он убедить остальных? Найдет ли он такие слова, чтобы его послушали?

— Честно сказать, не знаю. Ходок у нас, вообще-то, не из разговорчивых. Да и не было у него прежде поводов выступать в роли оратора. Дождемся завтрашнего дня.

— Твои сжигатели мостов по-прежнему в опасности, — вдруг заявил Таур.

Капитан весь внутренне сжался, но выказывать свою тревогу не стал. Чтобы немного успокоиться, Паран покачивал кружкой, глядя на янтарное вино.

— И почему же они в опасности? — наконец спросил он, стараясь говорить спокойно.

— Барены, гилки и акраты — эти племена объединились против вас. Сейчас они рассказывают разные небылицы. Говорят, что якобы ваши целители — гадатели на мертвечине, знающие особые ритуалы. По их словам, Ходок уже умер, а целители при помощи некромантии его воскресили. Учти: у Белолицых нет причин любить малазанцев. Вы явились издалека и начали устанавливать свои порядки. Баргасты знают, что вы якшаетесь с морантами. Вы завоевали земли на севере и на этом не успокоились. Кто будет вашей новой жертвой? Мы? Паннионский Домин — это тигр. А вы — равнинный медведь. Охотник всегда знает повадки тигра, но вот медведь непредсказуем. Наших людей это настораживает, вот почему вы в опасности.

— Ничего, как-нибудь выкрутимся.

— Ладно, дождемся завтрашнего дня, — заключил Хумбрал Таур.

Паран допил вино и поставил пустую кружку на край сундука. В животе опять закололо. В приторно-сладком вине ему вдруг почудился привкус крови.

— Пойду взгляну, как там мои солдаты, — сказал он.

— Дай им отдохнуть в эту ночь.

Паран кивнул и вышел наружу.

В нескольких шагах от шатра его поджидали Хватка и Мутная.

— Ну что, еще какие-нибудь приятные новости? — проворчал он себе под нос, видя, как обе женщины заспешили ему навстречу.

— Разрешите обратиться, капитан… — начала Хватка.

— Слушаю тебя, капрал. Что случилось?

— Ну… мы… прибыли, — хлопая глазами, промямлила Хватка. — Я посчитала, что нужно вам об этом доложить.

— А где Мураш?

— Он неважно себя чувствует.

— Съел что-нибудь не то?

Мутная усмехнулась:

— Да уж. Наш сержант хавает все подряд.

— Тут такое дело, — вклинилась Хватка, наградив подругу сердитым взглядом. — У нас на время пропал Быстрый Бен. Потом он снова появился, да вот только мы никак не можем его добудиться. Штырь считает, что он вроде как в обмороке. Его насильно затащили на магический Путь баргастов.

Паран чуть не поперхнулся:

— Быстрый Бен был у баргастских духов? Немедленно веди меня к нему! Мутная, а ты беги за Молотком! Эй, капрал Хватка! В чем дело? Почему мы стоим? Вперед!

Седьмой взвод устраивался в лагере сжигателей мостов. Деторан и Колотун разворачивали шатры под надзором бледного, дрожащего Мураша. Штырь сидел возле Быстрого Бена, растерянно теребя обгоревшую власяницу. Поблизости стоял Меченый. Все прочие сжигатели мостов держались на расстоянии и подходить не торопились.